Да, поздно бояться. Будь он сторонником короля, не стал бы изображать доверительный разговор. Возможно, даже не подал бы виду, что узнал ее или заметил манипуляции с зельем. И все вскрылось бы тогда, когда уже поздно было бы бежать.

Разве что он хотел узнать о заговоре побольше… Так верить ему или нет?

И что делать теперь? Бежать? Посоветоваться с Даиз? Принять уверения Итилеана за чистую монету?..

— Я попробую собрать костяк реваншистов уже сегодня вечером, — сказал начальник гарнизона. — Не вздумайте сбежать. Теперь всю основную работу возьмем на себя мы.

София вздрогнула. Ощущение падения в водоворот, где от нее больше ничего не зависело, усиливалось.

— Так сразу? — пробормотала она.

— А чего вы собирались ждать — пока вашим зельем угостится еще пара сотен слуг? — Итилеан с сомнением всмотрелся в ее лицо. — Похоже, вы сейчас строите планы побега. Не выйдет, ваше высочество. Теперь от вас почти ничего не зависит. И, пожалуй, до вечера придется продержать вас под арестом. До собрания и до тех пор, пока у вас не останется поводов подозревать меня в чем бы то ни было, — неожиданно подытожил он.

София вскочила.

— Послушайте, это наглость! Не вы ли только что рассыпались в уверениях, что мечтаете вернуть династию Молион?

— Реваншисты, моя дорогая принцесса, — Итилеан тоже встал и, прежде чем она успела отскочить, преградил путь к выходу с площадки, — мечтают о возрождении династий не только и не столько из любви к династиям. Причин может быть множество. Начиная с недовольства своим положением при действующей власти и заканчивая… этот список не заканчивается. И представитель династии — не субъект, а объект всей этой деятельности. Так что успокойтесь и доверьтесь нам. У нас получится явно больше, чем у наивной девушки, которая некогда провела девять первых лет жизни в статусе принцессы… вам девятнадцать, так?

София молча кивнула, судорожно ища глазами лазейки в ограде, чтобы бежать прочь отсюда, но уже понимая, что выхода нет.

— А мне тридцать два. И из всей нашей тесной компании я едва ли не самый желторотый юнец. Мы разберемся, что делать. Теперь у нас будет знамя в вашем лице. И все пойдет быстрее.

Он снова мягко и вкрадчиво взял ее под руку.

— Сожалею, но на свою кухню вы попадете только завтра. Уверен, тамошний персонал найдет, как это объяснить. Сегодня праздник, нет ничего удивительного, что прислуга отлынивает… Все равно вы остались без жалованья на ближайший месяц, еще одно нарушение не повредит вашему положению. Но давать вам возможность сбежать — простите, я не могу позволить себе такой риск.

София задохнулась от бессильного возмущения.

— Вы даже не попытаетесь дать мне возможность выбора?

— У особ королевского рода редко бывает выбор, — отрезал Итилеан. — И потом, наши с вами цели совпадают. Не нужно показывать мне коготки… думаю, стражники, с которыми вы тогда так мило распивали медовуху, успели насплетничать вам, почему.

***

Гостиная находилась довольно высоко в многоэтажном лабиринте горы. Отсюда океан казался не узкой полоской, а яркой голубой лентой пониже горизонта. Край ленты был отделан зеленой нитью прибрежных рощ. Сквозь высокое остроугольное окно с невесомыми полупрозрачными занавесками в помещение врывался легкий ветерок.

Приведя Софию сюда, Итилеан приказал принести ей вина и испарился, вежливо попросив подождать. Вежливость была прохладно-отстраненной, совсем не похожей ни на вкрадчивую учтивость, ни на едва сдерживаемое безумие, которые чередовались в его манере разговора на площадке. Этот человек менял обличия со сверхъестественной легкостью, и оставалось только гадать, существует ли за калейдоскопом его масок настоящее лицо.

Деревянная с металлическими полосами дверь закрылась, и в замке звонко щелкнул ключ. Из самостоятельной личности София окончательно превратилась в объект интриг. Даже не пешку — знамя, знак отличия, символ.

Она прошлась по комнате. Обычное светлое помещение, минимум обстановки — стол, пара диванов, кресла, застекленные книжные полки в один ряд, пожалуй, чуть высоковато для ее роста, драпировка на противоположной от окна стене, обшитые ореховыми панелями стены. Но больше всего это место почему-то напоминало темницу.

О произошедшем напоминал только легкий ступор. София уже не была хозяйкой своей судьбы, Итилеан дал ей это понять предельно четко. Не смогла, не справилась, не показала себя лидером, хотя была обязана. Будущая королева? Сместить Кервелина, убрать Веина, восстановить в правах Молионов? Как бы не так. Разве можно говорить о судьбе династии и власти над страной, если не смогла сохранить даже свою собственную личную независимость?

Отличное начало — предстать перед первыми соратниками в образе глуповатой беспомощной девицы!

А впрочем, — тут София встрепенулась и снова подошла к окну, — она с ними еще даже не знакома. А Итилеан… полное поражение от его руки можно списать на неопытность и недостаток знаний о дворе.

Пришло время взять себя в руки.

***

— Что заставило вас открыть это гнездовище, Грейсон? — Грубоватый незнакомый голос сопровождался лязганьем ключа в замке. — Разве мы не решили, что игрища, под которые вы использовали это место, слишком опасны?

— Тихо! — шикнули неестественным фальцетом, и дверь отворилась. На пороге показалось пять фигур.

— Под игрища его использовали вы, — чуть насмешливо ответил Итилеан. — Стоило быть чуть осторожнее, и не пришлось бы…

Дверь снова закрылась. Косые солнечные лучи осветили вошедших. София наблюдала за ними из глубокого кресла в дальнем углу, пока оставаясь незамеченной. На первый взгляд эти люди казались незнакомцами. Затянутый в синий камзол старик с короткой ершистой бородой, туповатый на вид коренастый черноволосый мужчина… Хотя вон того пожилого добродушного генерала, судя по кокарде, она, кажется, знала — Феретти, его портрет долго преследовал Софию в кошмарных снах в первые месяцы среди Детей моря. Во время наступления армии Кервелина на Кадмар официальная газета не пожалела черных красок, расписывая его жестокость и неоправданную кровожадность… Добрый с виду, чернейшее зло внутри — в ивстанском фольклоре существовала целая народность таких духов, и когда один из них, можно сказать, нашел свое живое воплощение… София зажмурилась, пытаясь отвлечься. Четвертым оказался довольно молодой тип с длинными кудрявыми волосами, а замыкал процессию Итилеан.

Осознав, что понятия не имеет, кто такие все эти прибывшие, София вздрогнула. Глупость их с Даиз плана становилась очевидной. Приехать ко двору, не зная почти ничего о тонкостях здешних закулисных течений, и положиться на зелье, которое и срабатывало-то не всегда… Да, ей действительно повезло нарваться именно на Итилеана в первый день.

Рассмотрев всех как следует, София поднялась с кресла.

Взгляды обратились на нее.

— Стоп, — фальцет, принадлежавший кудрявому, даже стал хриплым от потрясения. — А это не погибшая принцесса? Или вы научились вызывать духов, Грейсон?

— А это, — Итилеан отвесил легкий поклон в сторону Софии, — и есть повод, по которому я вас собрал. Погибшая принцесса восстала из безвестности, и недостающая деталь найдена. Больше нет необходимости подыскивать подходящего самозванца. К тому же, в отличие от бездельников высочайшего происхождения, ее высочество София может даже оказаться полезной. В ее арсенале не только удобный статус прислуги, но и кое-что еще.

— Вот как, — подал голос Феретти. — Значит, это и есть тот ребенок, которого мы искали по горячим следам в горах? Любопытно. Что ж, ваше высочество…

Он подошел ближе и пристально всмотрелся в лицо Софии. Казалось, его мутные карие глаза видят ее насквозь.

— Да. Изменилась, но не слишком. Знающий поймет, — вынес он вердикт и отвернулся. — Пора освежить план, Грейсон. На что мы можем рассчитывать?

София нахмурилась. Пока что все шло именно так, как говорил Итилеан, — она была объектом, а не субъектом. И они собираются обойтись без ее участия? Даже не спрашивать ее мнения?