— Кипяток готов! — торжественно сообщил Лёша, увидев меня.

За время моего отсутствия он уже успел налить чай и разложить по тарелкам печенье.

— Гитара добыта! — я вручила ему инструмент и в ожидании села на своё место.

— Сначала печеньки! — настаивал он.

Я не стала спорить. Печеньки так печеньки.

За чаепитием я рассказала Лёше про участие в конкурсе «Звезда лета», про то, какие задания мне пришлось выполнять и какой неожиданной для меня стала победа. Он слушал меня, не перебивая, и, лишь когда я закончила, искренне сказал:

— Поздравляю! Я так рад за тебя! А ты уже решила с кем отправишься на морскую прогулку?

— Пока нет. Нужно подумать, — уклончиво ответила я.

— Не сомневаюсь, что ты сделаешь правильный выбор.

Мне показалось, в его фразе прозвучал тонкий намёк на собственную кандидатуру, но я не подала виду, что это заметила.

— Так я услышу сегодня будущий хит?

— Услышишь!

С его лица не сходила улыбка. Сам он будто светился какой-то позитивной энергией, которой невольно заряжал и меня, но, взяв в руки гитару, Лёша вдруг стал серьёзным. Он аккуратно тронул струны, проверяя чужой инструмент, и, удостоверившись, что гитара звучит так, как нужно ему, начал играть.

С первых аккордов я поняла, что песня написана в совершенно несвойственной ему манере. Даже без слов, сама по себе, это была очень красивая лирическая мелодия, пропитанная невероятной нежностью.

Он сделал небольшое музыкальное вступление и только после этого запел:

— Я так судьбу благодарю за то, что повстречал тебя,

И только об одном молю, чтоб стала ты навек моя.

Мне без твоей любви не жить, не видеть радости вокруг!

Я не смогу тебя забыть, смирившись, что я просто друг…

Я слушала его, практически не дыша, не замечая, как по щекам невольно катятся слёзы. Я понимала, что он поёт о нас, и ненавидела себя за то, что не могу ответить ему взаимностью.

— …с тобою быть, — Лёша закончил петь, внимательно посмотрел на меня и спокойным тоном сказал: — Судя по твоей реакции, песня получилась отменная. Спасибо за помощь. Я обязательно включу её в общую программу, а сейчас мне уже пора уходить. До встречи!

— До встречи.

Я была обескуражена его внезапным уходом. На душе остался горький осадок. Всё-таки правильно люди говорят: день, который плохо начался, хорошо не закончится. Сначала Наташа, теперь Лёша. Мне безумно захотелось убежать от всего происходящего куда-нибудь подальше, а разве было что-то дальше, чем Стоунлэнд?

Я открыла ящик, чтобы достать камень, но там его не оказалось. Сантиметр за сантиметром я исследовала в поисках амулета всё пространство квартиры, но его нигде не было. От мысли, что я больше никогда не увижу Даню, мне стало нехорошо. Без камня путь в Стоунлэнд был закрыт. Отчаянье и паника охватили меня, мешая мыслить логически. Он не мог просто так испариться. Два человека побывали сегодня в моей квартире, значит, камень взял кто-то из них. Осталось только понять кто.

Наташа или Лёша? Лёша или Наташа? Я хаотично ходила по комнате, рассуждая вслух. Она знала про Стоунлэнд и камень, у неё была возможность его найти и забрать. Алексей ничего не знал. Или знал? А если Наташка ему всё рассказала, и он решил лишить меня возможности видеть Даню?

Вопросов было много, а ответы отсутствовали вообще. Ни он, ни она наверняка не признаются в содеянном. Тогда как узнать правду? Не угрожать же, в самом деле, бывшему парню и лучшей подруге? Да и чем я могу им пригрозить?

В любом случае нужно было что-то делать. Для начала я взяла телефон и набрала номер Лёши. Абонент находился вне зоны доступа. Как-то рановато, учитывая, что уезжают они только завтра. Он мог специально отключить телефон, чтобы я не дозвонилась, но возможно и то, что это просто совпадение. Чёрт!

Второй на очереди была Наташа. Она ответила почти сразу, не прошло и трёх гудков.

— Привет, Олеся!

На секунду я застыла в недоумении. Её голос… В нём не было и капли той холодной жёсткости, которая звучала днём. Напротив, чувствовалось отличное настроение, будто произошло что-то очень хорошее.

— Привет! Уже не злишься на меня? — я решила сделать вид, что ничего не знаю о пропаже камня.

— Не злюсь. Ты же знаешь, не могу подолгу конфликтовать. Извини, что нагрубила сегодня. Я просто, когда ушла утром, так плохо себя почувствовала. Ощущение было, что меня поразил какой-то ужасный вирус. Всё из рук падало. Я разозлилась на тебя, потому что подумала, что виной всему мой двухдневный сон…

— И поэтому решила украсть камень? — оборвала я её, не позволив притупить мою бдительность.

— Зачем ты так? — растерянно спросила она.

— А на кого мне ещё думать? Ты единственная была в моей квартире! — я солгала, решив проверить её реакцию на прямое обвинение.

— Неужели? А как же Лёша? — тон Наташи вновь стал жёстким.

— А откуда ты знаешь про Лёшу? Вы с ним сговорились? — не уменьшала я напора.

— У тебя паранойя, Леся. Мы просто встретились на улице, и он рассказал, что идёт от тебя.

— Но он ничего не знал про Стоунлэнд. Если ты, конечно, ему не рассказала!

— Думай что хочешь, — огрызнулась Наталья.

— Значит, не отрицаешь?

— Отрицаю! — она бросила трубку.

Я тут же перезвонила, но абонент уже был отключён.

Внутреннее чутьё мне подсказывало, что я напала на верный след. Нужно было только придумать способ, как это проверить. Решение не заставило себя долго ждать. Я взяла сумку и поехала к ней.

— Здравствуйте, Лидия Тимофеевна! — поздоровалась я с мамой Наташи, открывшей дверь. — Извините за беспокойство. Вы не могли бы позвать Наталью? Мне нужно срочно с ней поговорить.

— Здравствуй, Олеся! Что же ты за дверью стоишь, как неродная? Давай заходи скорее. Мы же тебе всегда рады. Наташа у себя.

Я прошла в знакомую комнату. Целый калейдоскоп эмоций отразился на лице подруги, когда она повернулась на крутящемся стуле и увидела меня.

— Какого чёрта ты приехала? — произнесла она одними губами, явно опасаясь, что родители могут услышать.

— Натуся, а у тебя телефон почему недоступен? — почти ласково и достаточно громко спросила я, игнорируя её грубый вопрос.

— Разрядился, наверное, — Наташа перехватила мою интонацию. — А я как раз в магазин собиралась. Составишь компанию?

— Конечно!

Я попрощалась с её родителями, и мы вместе вышли во двор.

— Сначала ты обвиняешь меня в воровстве, а потом как ни в чём не бывало приезжаешь ко мне домой? — она с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.

— Камень пропал, — абсолютно спокойно сказала я. — Он мне нужен, и ты мне его отдашь.

— А если не отдам, тогда что? — с вызовом спросила она.

— Тогда я расскажу твоим родителям, что ты воровка!

— Они тебе не поверят, — она усмехнулась. — Да и что у тебя пропало? Обычный серый булыжник на верёвочке, каких сотни?

— Ты же прекрасно знаешь, что он необычный! — ей всё-таки удалось вывести меня из себя.

— Когда-нибудь сама ещё скажешь мне спасибо.

Наталья изменилась в лице. С неё будто бы спала маска.

— Так всё-таки это…

— Да! Я его забрала и нисколько об этом не жалею! Этот камень — настоящее проклятие! Мы сегодня разговаривали с прежними владельцами нашей дачи. Ты знаешь, что случилось с их пятнадцатилетней дочерью? — она выжидающе посмотрела на меня. — Так вот, я скажу тебе: она трагически погибла. Выпрыгнула в окно с пятнадцатого этажа, но это ещё не главное. Этот камень неподалёку от места, где лежало тело, нашла её младшая сестра. По всей видимости, он просто отлетел в сторону. Девочка забрала его, положила в сундучок и потом непонятно зачем закопала во дворе на даче. Родители не стали возражать. Они подумали, что так она попрощалась с сестрой.

— Возможно, она попала в другую часть Стоунлэнда, а мне вместе с Даней ничего не угрожает, — упрямо твердила я, несмотря на то что слова Наташи произвели на меня серьёзное впечатление. — Отдай камень! Кроме меня Даниилу никто не поможет вернуться в его тело.