— Да ну тебя! — рассмеялась я и запустила в подругу перьевой подушкой. — Можно подумать, его новая пассия — образец психологической устойчивости!

— Ну, она хотя бы по другим мирам не путешествует! — Наталья переняла мой шутливый тон и с азартом разыгравшегося ребёнка кинула в меня пойманной постельной принадлежностью.

В тот момент я как никогда отчётливо поняла, насколько сильно мне не хватало её всё это время. Подруга ушла только тогда, когда пожилая медсестра, заглянув в палату с безучастным видом, сообщила, что наступило время ужина. Мы попрощались, и я с интересом отправилась изучать меню местной столовой.

Заняв свободное место у окна, уже через несколько минут я стала счастливой обладательницей двух мясных тефтелей, приготовленных на пару, небольшой тарелки картофельного пюре с тушёными овощами и приторно-сладкого ягодного компота.

Взглянув на полученную еду, я внезапно поняла, что за четыре дня пребывания в сонном дурмане не на шутку проголодалась. Оказалось (хотя вполне вероятно, что после долгой голодовки просто показалось), что в этой столовой удивительно вкусно готовят! В общем, с ужином я справилась меньше чем за десять минут, после чего благополучно вернулась в свою одинокую палату.

Ночь пролетела как один миг, подарив мне вполне приятные сны. Впервые утром я проснулась без страха. Мой кошмар исчез также внезапно, как появился. После завтрака я, наконец, покинула больницу и вернулась домой. За время моего отсутствия здесь ожидаемо ничего не изменилось. Разве что атмосфера пустой квартиры мне теперь не казалась гнетущей, а интуиция ненавязчиво подсказывала, что теперь всё будет хорошо.

За домашними хлопотами вечер подкрался незаметно. Я расстелила постель и, одев красный шнурок с моим вновь обретённым амулетом на шею, выключила свет.

— Скоро мы встретимся, Даня, — прошептала я, глядя на яркую луну, расположившуюся прямо напротив моего окна. — Осталось совсем чуть-чуть…

Открывать глаза было немного страшно, хотя по доносившимся звукам журчащей воды я уже понимала, что нахожусь там, где хотела оказаться. Стоунлэнд встретил меня лёгким прохладным ветерком и запахом цветущих магнолий.

Я прошла по узкой, усыпанной мелкими серыми камешками тропинке к ручью, где впервые увидела Даню. Казалось, что с того момента минула целая вечность. Вечность, перевернувшая мою жизнь.

— Ты всё-таки вернулась, — внезапно где-то совсем близко прозвучал знакомый голос.

Я резко обернулась, надеясь увидеть стоящего прямо позади меня Даниила, но его нигде не было.

— Даня?

— Я здесь! — отозвалось пространство на расстоянии вытянутой руки.

— Слышу, но не вижу! — разочарованно воскликнула я и в ту же секунду почувствовала на щеке прикосновение его руки.

— К сожалению, время играет не в нашу пользу, — грустно произнёс невидимый Даниил.

— Что с тобой случилось? — почти шёпотом спросила я, ощутив, как слёзы невольно поступают к глазам.

От мысли, что я больше никогда не смогу увидеть его, сердце тревожно сжалось.

— Длительное пребывание в Стоунлэнде истощает моё физическое тело, и из-за этого страдает энергетическое. Я уже утратил визуальную оболочку, а скоро могу совсем исчезнуть, и тогда… Шансов вернуться просто не будет.

Я вспомнила слова Зинаиды о том, что живым в Стоунлэнде места нет. Этот иллюзорный мир, который мне так нравился, который притягивал своей магией, как магнитом, оказался смертельно опасной ловушкой.

— Как жаль, что мы недолго были вместе, Олеся! — голос Дани был пронизан болью и отчаяньем. — Но всё же я благодарен судьбе за каждую совместно проведённую минуту. Если бы я имел возможность вернуться в прошлое, даже зная, как всё закончится, ради знакомства с тобой, я бы ничего не стал менять.

Он нежно провёл рукой по моим волосам, подойдя совсем близко. Я снова закрыла глаза. Так было намного легче воспринимать его незримое присутствие.

— Даня, пожалуйста, не надо! Это невыносимо! — прокричала я сквозь слёзы. — Ты будто прощаешься со мной. Я не могу, я не хочу тебя потерять!

— Не плачь, моя хорошая! — тихо попросил Даня, крепко прижимая меня к себе. — Я тоже надеюсь на лучшее, просто надежда с каждым днём всё слабее.

Не в силах что-либо сказать, я лишь кивнула.

Даниил не выпускал меня из объятий, пока я окончательно не успокоилась. Мы прошли несколько метров вдоль берега и остановились около высокого дерева с раскидистой кроной. Круглый белый камень прямо перед нами медленно оторвался от земли и буквально растаял в воздухе, когда Даня произнёс какие-то совершенно непонятные мне слова. Зато под деревом появилась большая белоснежная скамейка.

— Сидеть гораздо лучше, чем стоять, — уже более весёлым тоном сказал он. — Давай немного отвлечёмся от грустных мыслей? Расскажи, где ты была всё это время? Что у тебя происходило?

Я села на предложенное место и стала подробно излагать события прошедших дней. Периодически у меня возникало ощущение, что разговариваю сама с собой, потому что невидимый Даня не издавал никаких звуков, когда же я закончила, в воздухе просто повисла гнетущая тишина. Он молчал, а я боялась что-либо спросить и не получить ответа, боялась узнать, что его уже нет.

— Да, верно люди говорят, что порой промедление смерти подобно, — наконец, задумчиво произнёс Даниил. — Если бы твоя подруга не вернула камень, то мы больше никогда бы не увиделись. Нужно было сразу рассказать тебе о том, кто я и где живу в реальном мире. Просто мне хотелось, чтобы для начала ты убедилась, что Стоунлэнд — это не плод твоего воображения.

— Ты боялся, что я не стану тебя искать?

— Я боялся, что буду не нужен тебе настолько, насколько ты нужна мне.

Казалось бы, простая фраза — острым кошачьим коготком больно царапнула по моему доверчивому сердцу. Он верит, что я могу помочь ему покинуть Стоунлэнд, но если это не так? Если бы от меня ничего не зависело, была бы нужна я ему? А что, если его чувства ко мне лишь иллюзия? Такая же, как и весь этот мир?

Я впервые ощутила, насколько сильно в него влюбилась и как мне хочется, чтобы эти чувства действительно оказались взаимными. Тем временем Даниил, не подозревая о бушующем океане эмоций, захлестнувших меня изнутри, начал свой рассказ.

— Я никогда не видел своего настоящего отца. До десяти лет мама воспитывала меня одна, а потом в нашей жизни появился Георгий. Он купил туристическую фирму, в которой работала мама, и стал там директором. Их роман начался внезапно, развивался быстро и всего три месяца спустя Георг официально стал моим отчимом. Жили мы достаточно дружно, он не вмешивался в моё воспитание, я тоже сохранял нейтралитет по отношению к нему. В общем, у нас была простая среднестатистическая семья, и я считал себя вполне обычным ребёнком, пока мне не исполнилось шестнадцать.

День рождения я отмечал с друзьями в летнем кафе. В разгар празднования ко мне подошёл незнакомый мужчина. Несмотря на стоявшую на улице жару, он был одет в чёрный длинный плащ с капюшоном и кожаные глухие ботинки. Лицо наполовину закрывали непрозрачные солнцезащитные очки из тёмного стекла.

Он протянул мне небольшую коробочку и сказал, что это подарок от моего истинного отца, после чего направился к выходу. Непонятно, почему смысл сказанного до меня дошёл не сразу. Лишь пару минут спустя я кинулся вслед за незнакомцем на улицу, но его уже нигде не было.

В той коробочке я нашёл серебристый перстень с большим тёмно-синим камнем. Размер подошёл идеально. Вернувшись домой, я попробовал расспросить маму о моём отце, но она наотрез отказалась что-либо говорить. Тогда я принял решение промолчать о полученном подарке и подождать, пока отец не сделает следующий шаг.

Мне казалось, что кольцо — это лишь предлог для того, чтобы наладить со мной контакт. Время шло, но ничего не происходило. Может быть, я бы и дальше жил, ни о чём не догадываясь, если бы однажды не уснул, забыв снять перстень.