Много дней корабль шёл по огромным, сине-чёрным волнам. Ночью, Слава пробиралась в трюм, и ловила, что попадалась под руку. Иногда, удавалось поймать крысу, или большого паука. Тогда, живот переставал болеть от голода пару дней. А когда шёл дождь, воды, набравшейся в старое, ржавое ведро, Славе удавалось растянуть и на неделю.

Две небольшие лодки, подошли, когда стемнело. Звук поражение плоти острым оружием, Слава знала хорошо, и поэтому, не стала мешкать. Маленький предмет, прямоугольной формы полетел вниз. За ним последовал небольшой всплеск воды, на который, Слава надеялась, никто не обратит внимания в суматохе. Солёная вода обожгла лицо холодом. Ноги перестали слушаться уже через пару минут, и беспомощное существо повисло на не тонущем, прямоугольной формы, предмете, качаясь на волнах бескрайнего моря.

Рассветное зарево осветило гладь воды. Слава, то отключалась, то вновь пыталась плыть к едва показавшейся, суше. Губы потрескались от соли и ветра. Во рту стояла горечь, которую невозможно сглотнуть, из-за отсутствия слюны. Холодно и хочется пить. В душе, Слава понимала, что добраться до земли ей не удастся. Сил совсем не оставалось, а на море не единой волны. Впервые в жизни, Слава начала молиться. Она молилась о капле дождя, о небольшом шторме, который помог бы ей достичь суши. Полуденное солнце безжалостно обжигало лучами, и Слава отключилась вновь.

Холодные капли начали стучать по лицу. Открыв глаза, Слава засмеялась, и открыла рот. Живительная влага потекла по пересохшему горлу. Внезапный гром напугал так, что на долю секунды, Слава ослабила руки, и прямоугольный предмет, который не давал утонуть, выскользнул. Тело начало опускаться в чёрную пучину. Мысли мелькали одна за другой. Зачем сопротивляться? Ей всё равно не выжить. Горькая обида растеклась по телу. Ценой своей жизни, мать спасала её. А теперь, вот так просто, взять и утонуть? Нет уж! Слава начала разгребать руками плотную структуру воды. Глубокий вдох холодного воздуха. Сзади ударило волной. Снова солёная вода во рту. Слава гребла руками изо всех сил, чтобы остаться на поверхности. Волнами обдавало снова и снова. Большая волна, ударившая с невероятной силой, окончательно оглушила, и Слава потеряла ориентацию в пространстве. Гулким эхом отдавался стук сердца. Обида растворилась в тихом умиротворении.

Слава очнулась от удара по голове. Боль заставила подпрыгнуть на месте. Едва открыв глаза и подняв их к небу, Слава увидела кружащуюся над ней большую птицу. Потерев место удара рукой, она поднялась на колени.

– Чтоб тебя, мерзкое существо – прошептала Слава. – Я жива – толи вслух, толи у себя в голове, произнесла она и заулыбалась.

Во всём теле отдавалась глухая боль. Большим усилием воли, Славе удалось встать на ноги. Медленным шагом, она побрела прочь от воды, мысленно благодарствуя за помощь.

Колючие ветви оставляли длинные царапины на теле. Покачиваясь от усталости, Слава брела вглубь непроходимой чащи. Лицо, то и дело, угождало в липкую паутину, но самих пауков на ней не было, что очень огорчало Славу. Живот сводило от голода. Но ещё больше хотелось пить. Поэтому, увидев тоненький ручеёк в небольшой канаве, Слава без раздумий, бросилась к нему. Жадно, глоток за глотком, она поглощала мутную воду, и не сразу заметила большие, жёлтые глаза, смотрящие на неё из тёмной гущи леса.

Рука сама потянулась за ножом, который был привязан к штанам большой верёвкой. Большая кошка грациозно переставляла ноги в направлении ручья, не сводя глаз со Славы. Лизнув огромным языком воду, кошка приняла позу для прыжка. Слава замерла в оцепенении. Силы явно не равны, и нож против острых клыков такого размера кошки, словно небольшая зубочистка.

Кошка продолжала стоять в позе для атаки. Но, не атаковала. Слава задалась единственным вопросом: – почему? Почему она не нападает? Словно, выжидая что-то. Убрав руку от ножа, Слава вновь опустила голову к воде, и начала пить, искоса смотря на кошку.

Видимо, решение это было верное, и кошка тоже стала лакать воду. А следом, из тёмной чащи, выбежали два небольших котёнка, и, встав рядом с огромной кошкой, тоже принялись лакать воду.

Слава не поднимала головы, пока животные не скрылись в густых зарослях.

Сил, чтобы идти дальше, не осталось. Слава приняла решение забраться на рядом стоящее, огромное дерево, и хорошенько выспаться.

Липкий, холодный и вонючий туман, не давал видеть перед собой дороги, даже на расстоянии вытянутой руки. Все мышцы болели. Но, выбора не было. Нужно продолжать идти. Слава решила вернуться к морю, и пойти по побережью. Так, она надеялась найти какие-нибудь поселения людей. К тому же, иногда волны выкидывают разную морскую живность и водоросли.

Вскрыв несколько мидий, и умыв лицо солёной водой, Слава брела на протяжении долгих часов, пока не наткнулась на высокую скалу, преграждающую путь дальше. Пришлось вернуться в колючие заросли, чтобы обойти её. Скала плавно переходила в следующую сколу, уводя Славу, всё дальше вглубь леса.

Красивые на вид плоды одного из деревьев, оказались настолько горькими, что скулы сводило, вызывая рвотный рефлекс. Воды по близости, найти не удавалось. Жажда ещё сильнее начала сдавливать горло. От беспомощности, Слава села на землю, опираясь на дерево с горькими плодами, которые обещали спасти её от голода, и тихо заплакала. Эти плоды стали последней каплей её терпения. Она и так, слишком долго держалась. Голод, жажда, страх и усталость навалились тяжёлым грузом на плечи. Куда идти? Зачем идти? Чужие земли подсовывали опасности на каждом шагу. Лишь, горькая обида не давала оставаться на месте, заставляя ноги шагать.

– Мамочка – шептала она по ночам, забираясь на самое высокое дерево, что удавалось найти, и вглядываясь в звёздное небо. – Я знаю, мамочка, ты видишь меня. Мамочка, я так скучаю. Мне так не хватает тебя. Я устала мам. Мне страшно. Я совсем не знаю куда иду и зачем. А знаешь, ты иногда снишься мне, мамочка. И так хорошо там, во сне. Спокойно так. Я к тебе хочу мамочка. Можно?

Горячие слёзы катились по чумазым щекам. А потом, она засыпала. В ночных грёзах, она встречала до боли знакомые лица: улыбку дяди, весёлый смех Васьки, грозный и печальный взгляд тренера. От этого ещё тяжелее было просыпаться, но пронизывающий, жгучий, утренний холод заставлял двигаться вперёд.

Слава не поверила своим глазам, увидев ограждённое насыпным забором, поселение. Манящий запах свежего хлеба заставил Славу, не дожидаясь ночи, зайти на ограждённую территорию. Людей на улице не было. В одном из домов, на подоконнике, лежал огромный батон хлеба, оставленный для остывания. Слава схватила его, и с жадностью, начала откусывать большие куски, давясь и кашляя при этом.

Из дома выскочил высокий, черноволосый мужчина, с огромной плетью.

– Воровка! Воровка! – кричал мужчина, избивая плетью Славу.

От боли и испуга, Слава выронила батон, и, упав на землю, сжалась в маленький комочек.

– Воровка! – продолжал кричать мужчина.

– Прекрати! – сказала женщина, вышедшая из того же дома. – Хватит! За кусок хлеба этого достаточно. – А ты! – обратилась она, к плачущей от боли Славе – Чтоб духу твоего тут больше не было! Увижу ещё раз тебя в стенах Напа, не стану останавливать мужа.

И они удалились в дом, оставив на земле скорченный комочек, плачущий от боли и обиды. Когда боль немного утихла, Слава подтянула рукой пыльный остаток батона, и начала его кушать. Слёзы придавали солоноватый вкус хлебной мякоти.

– Попей – протянул кувшин мальчик, подошедший к ней.

Слава присела, и взяла в руки кувшин, наполненный жидкостью белого цвета.

– Пей. Это молоко – настаивал малыш.

– У меня нет денег – хриплым голосом сказала Слава.