В темных покоях слышались громкие неистовые крики, глухое надрывное рычание и редкие всхлипы, рвущиеся из груди Саске. Они растворялись друг в друге, упивались дикими чувствами и ничего не помнили.

В конце концов, чувства взорвались, достигнув неизменного предела, и Наруто, застонав, бурно излился; Саске, срывая горло, последовал за ним; содрогаясь от взаимного сумасшествия, юноша с наслаждением ощутил внутри появление тугого узла.

Каким-то образом он понял, что это метка – граф пометил его, как омегу, принадлежащую только ему.

Глаза Наруто загадочно мерцали, когда он смотрел на Саске, задыхающегося от пережитого потрясения. Они жадно смотрели друг на друга, восхищаясь и сходя с ума. Хрипло задышав, Саске приподнялся и нерешительно поцеловал его. Наруто ответил, их языки тут же сомкнулись, мягко и неторопливо лаская друг друга.

Спустя какое-то время сцепка прекратилась, и граф, откинувшись, лег рядом с Саске. Они молчали в сладостном утомлении, медленно восстанавливая дыхание.

Но вот демон повернулся, и их взгляды решительно схлестнулись.

Все повторилось. Безумная страсть, крики, стоны, рычание, феерическая молния разрядки. Потом еще раз. Еще, еще, еще… И так всю ночь.

Заснули они лишь под утро, но когда Саске открыл глаза, сверкающие, ярко-алые, кроме него, в постели никого уже не было.

Юноша испуганно огляделся и сразу же увидел графа. Он стоял у окна, в роскошном черном одеянии, и хмуро смотрел на него.

Саске почувствовал страх. Желтая Смола успела выветриться из его головы, и теперь он понял, что, не будь ее, никакая сила не заставила бы его отправиться ночью умолять хозяина о… сексе.

Сердце юноши тревожно сжималось, его пронзил стыд; трепетные чувства, что он испытывал к Наруто, как будто заледенели под взглядом холодных суровых глаз демона.

- Получил, что хотел? - мрачно спросил Намикадзе.

Юноша изумленно уставился на него:

- О чем вы?

- Я прекрасно знаю, зачем ты явился ко мне, щенок, - со злостью сказал тот. - Я понял это сразу, но не смог… сдержаться.

Саске приподнялся, его хрупкие плечи трогательно выглядывали из-под белоснежного одеяла:

- Я… я пришел к вам… потому что хотел… быть с вами, - прошептал он, опуская голову и неумолимо краснея.

- Только не надо мне лгать, - свирепо прошипел демон. - Ты хотел получить свою силу. Ты знал, что для этого должен потерять девственность. Потому и явился!

- Нет! - в отчаянии воскликнул Саске. - Нет! Это не правда! Я даже не думал о силе! Клянусь, я думал только о вас!

- Мне триста лет, мальчишка, - неожиданно тихо произнес хозяин замка. - Неужели ты думаешь, что я поверю… в такую блажь?

- Но это правда! - Саске чуть не плакал.

- Больше ты меня не увидишь, - по-прежнему тихо молвил демон. - Теперь ты силен и независим, через время Итачи явится сюда, и вы станете владыками тьмы. Я ни о чем не прошу. Мои черти в твоем распоряжении. На этом все, малыш Саске.

- Нет… - по щекам юноши полились слезы. - Поверьте мне! Поверьте!

- Всего хорошего.

- Остановитесь!

Но демон уже исчез, и Саске, спрыгнув на пол в стремлении удержать его, упал на колени, оставшись в комнате наедине со своим горем.

Граф Намикадзе исчез и, судя по его словам, возвращаться он не намерен.

Юноша тихо застонал от отчаяния:

- Ну почему? Почему вы мне не верите? Я ведь сказал чистую правду! Одну только правду…

Увы, Наруто его уже не слышал.

========== Глава 8. Отрада ==========

Темари, Хината и Гаара пришли в полное недоумение, когда вдруг выяснилось, что Саске прекрасно осведомлен о своем истинном происхождении, и его сила, воскреснув, оказалась всецело в его власти.

Впрочем, вернее сказать, он получил огромные физические и телепатические возможности, но управлять ими пока не умел. Для этого ему нужна была помощь опытного и крепкого демона с похожими умениями, иными словами – помощь Итачи.

К счастью, демоны не знали, каким образом возродилась его подлинная сущность, хотя, надо заметить, Хината быстро связала этот факт с внезапным и скоропалительным отъездом графа. Но связать все в единую картинку было практически невозможно.

В конце концов, Гаара заключил, что Саске просто-напросто достиг того возраста, когда его сущность непременно должна была вырваться наружу. Это было неверное суждение, но Саске, естественно, возражать не стал.

По правде говоря, его нисколько не интересовало, что думают эти трое. Внезапно раскрывшаяся сила то и дело рвалась из-под контроля в виде рушащегося стекла, или того хуже – царапин на нежных ручках Темари.

Саске не совсем понимал, как управлять своими возможностями, поэтому не мог сохранять равновесие, когда в дело вступали эмоциональные флюиды. Темари быстро усекла это и вскоре перестала раздражать его.

Хината и Гаара очень тревожно смотрели на Саске, видя, что он сильно изменился после своего воскрешения. Они, конечно, не могли догадаться, что дело было отнюдь не в силе, а в печальном разладе между ним и графом.

Глаза Саске, ярко-алые, пересеченные странными зловещими запятыми, теперь всегда выражали тоску и отрешенность; в них больше не было задора и веселого огонька.

Страдание сквозило в каждом его движении, и через некоторое время даже Темари стала всерьез тревожиться за него.

Демоны никак не могли его понять. Да и как они могли это сделать, если Саске совершенно перестал разговаривать и, выплескивая лишь краткие заявления, безвылазно сидел в своих апартаментах?

Темари нервничала и бурно выражала свое удивление, Хината грустила и тревожилась, ну а Гаара мрачно размышлял, чувствуя, что во всем происходящем есть что-то, им троим неведомое, но невероятно важное.

Да, Саске был сломлен. Исчезновение графа, его жестокие слова повергли юношу в состояние безысходного отчаяния.

Он не хотел никого видеть, днями напролет лежал на кровати, уставившись в потолок, и развлекался тем, что раскалывал с расстояния армию хрустальных солдатиков, разложенных на столе.

Его чувства, раненные и истощенные, не давали ему покоя, а мысль, что он никогда больше не увидит графа, доводила до истерик.

Он отказывался от еды и вскоре стал бледным, как ножки опят; демоническая сила выплескивалась наружу все чаще, и разрушения приносила все более серьезные. Раздражительность, тоска, горечь и безнадежная злость терзали его изнутри, словно неизлечимая болезнь, тяжелая и мучительная.

Хината однажды прослезилась, увидев, как Саске плачет, лежа поперек кровати и что-то неслышно повторяя. Девушка не различила горьких слов: ну почему.

Казалось, он растворится в своих страданиях и превратится в безумное одержимое злостью существо, лишенное понимания и сердечности, как вдруг, по истечении двух месяцев, что-то изменилось.

Саске целую неделю не мог понять, что именно. Он изнывал от смутного волнения, метался, как раненное животное, сходил с ума от тревоги и неведения, силясь понять, что с ним происходит и, в конце концов, осознание пришло.

Сразу же вслед за этим отчаяние, муки и тоска канули в прошлое, точно древние листы истории. Счастье и радость пронизали измученное сердце Саске, нежность окутала его, словно пуховое одеяло.

Темари, Хината и Гаара изумленно вытаращились, когда он вдруг спустился к завтраку (чего не делал уже много недель) и радостно поприветствовал их.

Демоны шокировано переглядывались, не зная, что и думать.

- Ты выглядишь счастливым, - изумленно промолвила Темари.

- Так и есть, - сказал юноша, усевшись во главе стола. Его мистические глаза радостно мерцали.

- Ты вернулся, - прошептала Хината, заламывая руки. - Я так рада, так рада!

- Но что это, черт возьми, ты выкидывал столько времени? - спросил Гаара. - И почему теперь так внезапно оправился? Это пугает, знаешь ли. То ты сохнешь и умираешь, то смеешься и сияешь. В чем дело-то?

- Я не могу ответить на первое, а второе скажу только в том случае, если вы дадите слово не задавать лишних вопросов.