— Неправда, — на его запястье сомкнулись чужие пальцы, невесомые, сотканные из мыслей, но отчётливо ощутимые. — Нуждаешься, иначе я бы не появился.

Итачи с усилием стряхнул чужую руку и шагнул за дверь.

И оказался совершенно не там, где рассчитывал.

Шум водопада перекрывал шорох ветра в кронах леса за спиной. Шисуи замер на краю обрыва, а Итачи, облачённый в амуницию АНБУ, медленно, в беспокойном неверии приближался к нему.

Настоящий Итачи попятился, ощупью ища за собой ручку двери. Наткнулся на руку лучшего друга.

— Почему ты пытаешься сбежать, Итачи?

— Я здесь не для того, чтобы заново переживать твою смерть, — Итачи решительно отвернулся от сцены воспоминания и встретился взглядом с другим Шисуи, его призраком, вечным спутником во вселенной разума. В отличие от мира, в котором пожертвовал своей жизнью ради друга, ради деревни, здесь Шисуи успел повзрослеть, пока ещё не состариться. Его глаза, окружённые сетью тонких морщин, смотрели участливо и тепло.

— Я знаю, — виновато наклонил голову Шисуи, — но никак иначе не мог привлечь твоё внимание. Ты давно не заглядывал.

— Не вижу смысла жить прошлым, — отчеканил Итачи и попытался обойти его, но Шисуи поймал его за плечо.

— Ты сейчас серьёзно? Сам себе противоречишь ведь.

Итачи досадливо цыкнул.

— Попытка выяснить мою родословную в этом мире не тождественна жизни в прошлом.

— Себе-то хотя бы не ври, — нахмурился Шисуи, не ослабляя хватку. — То, к какому магическому клану относится твой отец в этом мире, никоим образом не влияет на твою здешнюю жизнь. Ты просто зациклился на решении этой задачи.

— Не в ущерб настоящему.

— Правда? — Шисуи развернул его и указал на гриффиндорский стол в Большом зале, из-за которого Хината подавала знак-приглашение поговорить.

— Один раз…

— Один? — Шисуи ткнул пальцем в когтевранку Алису Эллиотт, подошедшую в библиотеке, но оставившую Итачи после обмена парой несодержательных реплик; в Лили, пытавшуюся вовлечь его в приятельство с Северусом; в заводящего иногда разговор в гостиной Эшли. — Как насчёт постоянно, а, Итачи?

— Они все ещё дети, — Итачи высвободился и отступил от призрака друга. — Для меня не имеет смысла проводить с ними время.

— Смысл, — хмыкнул Шисуи и вдруг с силой толкнул его.

Итачи объял квартал клана Учиха, залитый кровью и лунным светом. Ими же блестит катана в руках. На земле перед Итачи — дрожащий от ужаса младший брат.

«Я хочу как лучше для тебя», — подумал Итачи, а вслух сказал:

— Ты слаб… Тебе не хватает ненависти…

Толчок — он преклонил колено перед Хокаге и советниками.

— Ради мира в деревне…

— Я принимаю это задание.

— Остановись! — одёрнул Итачи самого себя и усилием воли выдернул обратно в коридор, соединяющий воспоминания.

Призрак Шисуи исчез, и Итачи, привалившись к стене, перевёл дыхание. С самого начала он понимал, на что идёт — поэтому до последнего искал альтернативный способ добычи информации. Собственное подсознание, населённое призраками умерших, мыслями и сожалениями, для него опаснее любого волшебника.

Отдышавшись и вернув моральные силы на продолжение поисков, Итачи ступил за следующую дверь.

Наполненная мягкой вечерней теплотой середины лета комната напоминала отдельный кабинет ресторана. Посреди на деревянных досках пола гнездился круглый стол, окружённый татами. На столе среди тарелок с сашими, якитори и данго чинно возвышалась токкури саке. Ему воздавали должное Шисуи и Кисаме, с жаром обсуждавшие сущую ерунду. Меткий комментарий Ши — и взрыв хохота сотрясает стены, заставляя ворчать прислонённую к стене Самехаду.

Сцена была настолько сюрреалистична, что Итачи застыл, не в силах отвести взгляд.

— Ты думал о таком.

— Я много о чём думал в своей жизни.

— Это, стоит признать, одна из самых твоих смелых фантазий, — заметил из-за плеча Шисуи. — Преданный шиноби Конохи и нукенин Киригакуре за одним столом, расслабленно делящие отдых и ужин… Какое непочтение к моей светлой памяти, Итачи.

— Я знаю, Шисуи. Поэтому запер эту мысль очень глубоко.

— Не мысль — желание.

— Не имеет значения.

— Нет, Итачи, имеет. Почему ты продолжаешь не признавать свои желания? Теперь они даже в теории не могут навредить Саске и Конохе.

Итачи зажмурился, вновь вырывая себя из неуютной мысли. Но та не желала отставать, приклеилась, как мастерская команда АНБУ к цели — когда Итачи открыл глаза в ином воспоминании, рядом с ним стоял не только Шисуи, но и Кисаме.

— Лохматый дело говорит, — проскрежетал напарник, опираясь на Самехаду. — Что за херня, Итачи-сан? На кой загонять себя в прежние рамки, когда в них больше нет смысла?

— И чего это я «лохматый»? — пробурчал Шисуи, безуспешно пытаясь пригладить вечно растрёпанные волосы.

Итачи отвернулся от обоих и обратил взгляд на Хинату и Рейнальда, прогуливающихся по берегу Чёрного озера. Вокруг них нарезал круги, заливаясь счастливым лаем, пёс, которого Уолтер периодически обещал отравить, если Мальсибер не заставит собаку заткнуться. Но Хинате пёс явно нравился, и она сама играла с ним, бросала мяч, чесала за ухом. Всё под пристальным взглядом Рейнальда.

— Устроить бы мальцу проверку в Цукиёми на чистоту намерений, а, Итачи-сан? — подзудил Кисаме.

— Так он поступил с другом Саске, да? — спросил Шисуи у мечника, и тот акульи улыбнулся.

— У Хинаты своя голова на плечах, — произнёс Итачи, неотрывно следя за Хинатой и Рейнальдом. Он часто за ними следил. Но Хината об этом никогда не узнает.

— Что вы от неё морозитесь, Итачи-сан? — раздражённо вздохнул Кисаме. — Нормальная девка, понимающая. И оберегать от всего мира её не надо.

— Да и Саске тоже не надо было, на самом деле, — вставил Шисуи.

Итачи моргнул и оказался в купе покачивающегося на ходу «Хогвартс-Экспресса».

— …У тебя большое сердце, нии-сан, но тебе не стоит тратить все его ресурсы на меня, — Хината заглянула ему в глаза, пытаясь спрятать свою боль, чтобы не тревожить Итачи. Он мимолётно поджал губы и взял её за неповреждённую руку.

— Больше мне не на кого.

— Это вовсе не так. Откройся миру. Он не так жесток, как наш родной.

— Ты мне это говоришь? — Итачи посмотрел на её покалеченную руку, кости которой скрепляла уродливая металлическая конструкция.

— Со всей убеждённостью, — кивнула Хината.

— Видишь, не только мы тебе это говорим, — прошептал на ухо Шисуи.

— Как будто это меняет дело, — хмыкнул Кисаме, разваливаясь на сидении. — От нас с тобой, Шисуи, Итачи-сан отмахнётся, потому что мы всего лишь выверты его подсознания. А девчонка, по его мнению, слишком маленькая, добренькая и нежненькая химе, чтобы решать самой и тем более влиять на решения Итачи-сана.

— Неправда, — резко возразил Итачи.

— Споря сейчас, вы только себе делаете хуже, зарабатывая шизофрению, — заметил Кисаме.

— Кроме того… — протянул Шисуи.

Дверь купе резко распахнулась, и порог переступил Дейдара.

— С первым сентября, мм.

— Моё недоверие к его заинтересованности в Хинате более чем обоснованно, — сказал Итачи, наблюдая за тем, как подрывник из воспоминания усаживается на сидение напротив них с Хинатой.

— Успокойтесь, я не за дракой, — заявил Дейдара, рассматривая обоих. Его взгляд задержался на искалеченной руке девушки. — Кто это тебя так?

— Что тебе нужно, Дэвид? — холодно уточнил Итачи и не мог не заметить тень обиды, скользнувшую по подвижному лицу подрывника.

— Я вот что подумал, Итачи-сан, — протянул Кисаме, — вы же не приспособлены к жизни в одиночку.

Итачи полноценно вздрогнул.

— Что, прости? — повернулся он к напарнику.

— Слушай, а Кисаме в чём-то прав! — удивлённо поддержал его Шисуи. — Мы с самого детства были с тобой вместе, считай, почти не расставались до тех самых пор, пока мне не пришлось умереть…

— После чего вы прямиком попали в Акацуки и стали работать со мной, — подхватил Кисаме, скалясь. — Славные были деньки, Итачи-сан. Ну, после того, как мы друг к другу притёрлись.