Директор благосклонно кивнул.
— В Хогвартсе тот, кто нуждается в помощи, всегда получит её. Запомните это, Хлоя.
========== Глава 29. Лабиринты разума ==========
Как и Хината, эти каникулы Итачи решил использовать для заполнения важного пробела в знаниях. Пришла пора сделать следующий шаг к разгадке тайны его семьи этого мира — шаг, который Итачи откладывал уже несколько месяцев по одной весьма важной причине.
Летнее расследование привело к необходимости выяснить, в каком банке его «родители» имели счёт. Сделать это с учётом пропажи записей из риелторской конторы, через которую они продали дом, можно лишь одним путём — тщательной проверкой воспоминаний из того времени, когда Итачи ещё жил с четой Грейсон. За почти шесть лет в их доме ему наверняка на глаза попадались письма из банка или чеки.
Вот только если подобные воспоминания и имеются, то хранятся они весьма глубоко. Поверхностное сканирование памяти и медитации ничего не дали, и Итачи пришлось согласиться с очевидным: ему предстоит полноценно погрузиться в свой внутренний мир и попробовать найти необходимое путём банального перелопачивания воспоминаний. Это долго, энергозатратно, нудно — а кроме того, небезопасно. Слишком от многого в своём внутреннем мире Итачи пытался отрешиться в последние годы.
Однако он принял решение и не собирался от него отступать. Сколько по времени займёт сам процесс, Итачи доподлинно не знал: он мог длиться как час, так и несколько дней, в зависимости от того, насколько глубоко придётся копать. С учётом относительно небольшого периода жизни для изучения — пять лет это всё-таки не пятьдесят, — Итачи рассчитывал справиться к утру, максимум к полудню следующего дня. Поэтому он, вопреки обыкновению есть понемногу, в тот день налегал на еду, запасаясь энергией.
Они не пересеклись на завтраке и обеде, поэтому во время ужина Итачи со своего места за слизеринским столом взглядом выискивал Хинату в жидкой толпе школьников. Говоря начистоту, он переживал из-за того, с каким чуточку маниакальным остервенением Хината взялась за решение своих сложностей с трансфигурацией. Тем более тревожило то, что Хината отказалась от помощи: прежде она выказывала исключительно радость, когда Итачи предлагал позаниматься вместе.
Причин подобных изменений в девушке Итачи не видел. Разве только одну…
Всё чаще он гадал, насколько сильное влияние на Хинату Дейдара успел установить с начала их сотрудничества. В прошлом Дейдара никогда не был замечен Итачи в психологических играх — скорее уж сам становился их жертвой. Мог ли научиться на опыте и теперь начать играть с другими? Всё-таки его напарником несколько лет был Сасори, человек, которого Итачи считал — если не по боевой мощи, то по силе ума и хитрости точно — одним из самых опасных нукенинов из всех, с кем его сталкивала жизнь. Как много Дейдара перенял от напарника? Попробует ли использовать что-то из приобретённых навыков на Хинате? Итачи лишь утвердился в своём решении заняться подрывником, когда каникулы закончатся.
Тем временем в зале появился профессор Дамблдор. Опустившись на своё кресло-трон, он быстро вовлёкся в оживлённый диалог с профессором МакГонагалл и в целом выглядел крайне довольным.
Вот ещё одна непонятная величина в довольно размеренной жизни Итачи и Хинаты в Хогвартсе. На поверхности директор школы — мудрый и слегка чудаковатый волшебник, имеющий привычку носить броские мантии и загадочно сверкать глазами. Под оболочкой крылся как минимум человек, одолевший в бою Тёмного диктатора, который сумел подчинить себе половину Европы. О том сражении написано немало книг, но Итачи нашёл в библиотеке сборник воспоминаний современников о диктатуре и падении Гриндевальда. Среди них имелись описания сражения Гриндевальда и Дамблдора представителями обеих враждовавших сторон. Проанализировав их, отметя эмоциональную составляющую, Итачи остался с сухим набором фактов: битва была долгой, масштабной, кровавой. Против Тёмной магии врага, превосходящей что-либо виденное волшебниками за последнюю пару столетий, Дамблдор использовал экономные, умные ходы, в большинстве своём — трансфигурацию, на которой специализировался с юности. Именно ум помог ему победить.
Итачи хорошо представлял, какое применение великий стратегический ум мог найти в мирное время.
На удивление, в глубине души под слоем настороженности, постоянных наблюдений и оглядки на действия других Итачи чувствовал едва ли не счастье. Только попав в этот мир, он не мог найти своё в нём место: всю жизнь прожив шиноби, отступником, двойным агентом, преследовавшим свои цели, имевшим далекоидущие планы в самых разных областях, в демилитаризованной атмосфере Итачи едва не впал в глубокую депрессию, характерную для Учих в подобных условиях. К счастью, после начала экспериментов с чакрой «родители» отдали его в приют, где он повстречал Хинату и Дейдару — осколки кровавой, но такой нужной родины. Однако затем жизнь вновь вошла в мирное русло, и до недавнего времени магический мир даже не пытался предложить Итачи альтернативу. Всё-таки права была Распределяющая Шляпа, знания как таковые никогда не интересовали Итачи — ему нужно видеть реальную возможность для их применения.
И вот, наконец, профессор Дамблдор, самый умный, самый опасный человек в этом замке обратил внимание на Хинату и, как следствие, Итачи. И пусть ни за что не покажет настоящих эмоций, будет помогать Хинате выйти из-под надзора — в глубине души Итачи искренне радовался ему. Балансирование на лезвии клинка куда привычнее, куда понятнее и желаннее, чем серые будни.
Опустив взгляд на овощное рагу в своей тарелке, Итачи вздохнул. Подобные мысли обычно он не допускал, однако в последние дни необходимостью стало приоткрыть шлюзы самоконтроля, по крайней мере постараться быть честным с самим собой. Отправка в мир своего сознания — не самый приятный и уж точно не безопасный поход, особенно без чёткого понимания, куда ступаешь. Поэтому так важно прежде, чем пускаться в путь по внутреннему миру, привести в порядок мысли и чувства. В первую очередь — признать их наличие и окрас.
Итачи снова обвёл взглядом зал — на сей раз Хината обнаружилась, сидящая вместе с гриффиндорцами. За ало-золотым столом, вечно поглощённым бурей эмоций самого разного толка, шумом, движением, переговорами, Хината казалась Итачи откровенно лишней — чужеродным этому миру хаоса островком спокойствия. То, как она держала себя во время трапезы, могло послужить примером и местным аристократкам. Что отрицать, Итачи залюбовался идеальными с точки зрения традиций и исполнения движениями, посадкой, размером порций, которые Хината себе позволяла. Пока вокруг неё гриффиндорцы галдели, спешно набивая рты чем попало, Хината аккуратно кушала, не вовлекаясь в бурные обсуждения, вышколенная до такой степени, что ни смерть, ни перерождение в другом, более расслабленном мире не смогли её изменить. Настоящее произведение искусства своего клана.
От потока мыслей, принявших непривычный, неуютный оборот, Итачи отмахнулся и поспешил оценить иные параметры облика девушки. В отличие от первых дней этих каникул, Хината выглядела глубоко задумчивой, но не измотанной, под глазами не залегали тени, а руки не подрагивали слегка от недосыпания. Удовлетворившись сделанным наблюдением, Итачи поднялся из-за слизеринского стола, по всей длине которого рассредоточились трое оставшихся на каникулы в школе учеников, и покинул Большой зал, нарочно проигнорировав взгляд Хинаты и знак-приглашение на разговор. Скорее всего, Хината чувствует себя неловко из-за того, что отказалась от помощи в освоении трансфигурации — это может подождать и до завтра. Итачи предстоит тяжёлая ночь.
Никто из слизеринцев ещё не вернулся в общую гостиную, и та была погружена в зеленоватый полумрак, посеребрённый бликами украшавших пушистую ель игрушек. Итачи прошёл мимо рождественского дерева в сторону спален, по неярко освещённому коридору добрался до своей комнаты. В ней было пусто и мирно, как никогда на памяти Итачи: в этом году все соседи уехали на каникулы, что оставляло комнату в его полном распоряжении. И всё же, отметил Итачи про себя, непривычно, войдя, не наткнуться на неприязненные взгляды, не найти разбросанных книг и вещей, не почувствовать запах собачьей шерсти. В своей манере Итачи привык к распорядку, норме жизни в этой комнате, и временные изменения, даже выгодные лично ему, слегка сбивали. Однозначный минус бытия педантичным консерватором.
