— Ещё раз выкинешь подобный трюк, я вырежу тебе глаза, — процедил Рабастан и, резко поднявшись, ушёл на другой край стола. Внимательно посмотрев на Итачи, Эшли поправил очки и последовал за приятелем.

Когда они оба ушли, а окружающие прекратили на него пялиться, Итачи позволил себе расслабленно вздохнуть. Применять Шаринган и одновременно удерживать на глазах иллюзию их обычного цвета — нечасто им в прошлой жизни использованный, но добротный трюк.

При этом им владело мрачное удовольствие. Итачи устал изображать безразличие к нападкам, играть неспособность противопоставить что-то реальное. И, судя по тому, как развиваются события, в этом больше нет смысла. Поэтому уже в спальне, когда Уолтер исподтишка направил на него палочку, Итачи не заставил себя ждать с ответом:

— Левикорпус!

— Экспеллиармус!

Пропустив над головой яркий луч, Итачи поймал на лету палочку Уолтера и указал ею на дёрнувшегося Рейнальда, собственной — на уже вооружившегося Эвана.

— Петрификус Тоталус! — повинуясь словам и синхронным движениям, заклинания сорвались с обеих, однако если Розье упал недвижим, то Мальсибера отбросило на кровать под визг и лай метнувшегося к хозяину Сэра Дункана.

Итачи внимательно посмотрел на палочку Эйвери. Стало быть, правда то, что говорил мистер Олливандер — палочки индивидуальны, и заставить их подчиниться не хозяину сложно. Итачи забросил чужое оружие на шкаф.

— Без палочки ты уже не так храбр, Уолтер? — спросил Итачи сердито сопевшего Эйвери. — Рейнальд, не советую, — протянувшийся было к палочке Мальсибер потупился и схватился за ушибленную голову. Розье был способен лишь зло зыркать.

— Если ты считаешь, что я не уделаю тебя без палочки!..

— Именно так я и считаю, — Итачи вновь повернулся к Эйвери. — Хочешь проверить? Я к твоим услугам. Впереди два выходных, у тебя будет время отлежаться в больничном крыле.

На мгновение ему показалось, что Уолтер в самом деле бросится в рукопашную. Но в последний момент парень спасовал: разжал кулаки, разорвал зрительный контакт, шагнул назад.

— Не сегодня, — бросил Эйвери, высоко вздёрнув подбородок. — Но однажды мы вернёмся к этому вопросу. Я тебе обещаю, Холмс.

— Я принимаю это обещание.

[1] Имеется в виду песня Alice Cooper — «School’s Out»

[2] Adriano Celentano — «Prisencolinensinainciusol» (будет интересно, почитайте статью про эту песню на Википедии)

[3] The Statler Brothers — «The Class of ‘57»

[4] The John Innes Centre, в семидесятых The John Innes Institute — один из мощнейших исследовательских центров Британии, специализирующийся на исследованиях растений и микроорганизмов (https://en.wikipedia.org/wiki/John_Innes_Centre).

[5] The Rolling Stones — «You Can’t Always Get What You Want»

========== Глава 21. Первый выходной учебного года ==========

Первым, что заметил Джим, открыв глаза следующим утром, была пустая, аккуратно заправленная постель Дэвида. По всей видимости, брат опять встал рано, несмотря на субботу и возможность поспать подольше.

Ну а затем вернулась вчерашняя сцена в поезде, игнорирование за факультетским столом и неловкое молчание в спальне. То, как Дей и Сириус сцепились вместо того, чтобы закрыть глаза на резкие слова друг друга. Как всё-таки глупо и неприятно вышло…

Джим поморщился и затряс головой. В конце концов, разве он сам сделал что-то не так? «Это Дэвид неправ, не я, — сказал себе Поттер. — И извиняться первым должен он».

Утвердившись в решении, Джим почувствовал себя значительно лучше и сел на кровати, запустив пальцы в волосы. Римус уже оделся и поправлял мантию перед зеркалом. Казался он таким измученным, словно бы и не спал вовсе. Впрочем, это не новость: из-за слабого здоровья Люпин большую часть времени выглядел так, будто вот-вот концы отдаст, Джим к этому уже в общем привык. Когда же к нему лезли с вопросами, Римус не любил, поэтому Джим просто пожелал доброго утра и, мельком взглянув на копошащегося у чемодана Питера, выбрался из постели. Посадив на нос очки, Джим добрёл до кровати Сириуса и заглянул за полог.

— Доброе утро, — чуть удивлённо проговорил Джим, ожидавший, что друга придётся будить. Но нет — Сириус выглядел совершенно проснувшимся, при свете Люмоса листал какую-то книгу. — Ты читаешь?!

— С четырёх лет, — хмыкнул Сириус, закрывая книжонку. Изображённый на обложке распятый человек вовсе не понравился Джиму.

— Что это? — серьёзно спросил он, забираясь на кровать друга. Тот подвинулся, давая место, и толкнул книжку поближе к Джиму.

— Учебник по противодействию злому умыслу не-волшебников, — вполголоса проговорил Сириус, наблюдая за тем, как Джим переворачивает желтоватые страницы, едва ли не с отвращением. — Издание под редакцией одного из моих предков. Помнишь, я говорил, что хочу разузнать о месте в подземельях, куда мы загремели весной?

— Это то, о чём тебе рассказывал дядя? — Джим поморщился при взгляде на очередную жуткую иллюстрацию и поспешно захлопнул книжонку.

— Ага, — Сириус сунул древний учебник под подушку. — До главы о ловушках я ещё не дошёл.

— А что насчёт огромного зала с шипами? Ты думаешь, это тоже была часть, мм… обучения?

— Может быть. Но я сомневаюсь, что этому предмету, — хмыкнул Сириус и отдёрнул полог.

Они вышли из спальни последними и заторопились на завтрак, до окончания которого осталось всего минут двадцать. Вихрем спустившись на первый этаж, благодаря многим «разведывательным экспедициям» не запутавшись в меняющих положение лестницах, парни влетели в Большой зал, едва не сбив в дверях пуффендуйских первокурсников. Одна из девчонок взвизгнула от испуга так пронзительно, что Джим и Сириус, не удержавшись, рассмеялись и, поддерживая друг друга, добрели до любимых мест за гриффиндорским столом. Рокси Вуд посмотрела на них с неодобрением, но отчитывать не стала: разговор с капитаном сборной о квиддиче староста предпочитала выполнению своих обязанностей. За это она очень нравилась Джиму, тоже любившему квиддич больше школьных правил.

— Эй, Джастин, когда отборочные в команду? — повернувшись к игрокам, громко спросил Джим.

Капитан вскинул бровь.

— А ты что, думаешь пробоваться, Поттер?

— Он прилично летает, — заметил Фрэнк, накладывая себе ещё порцию свиных сарделек. Львиному аппетиту и воинскому телосложению Долгопупса Джим по-доброму завидовал.

— Проверим, — кивнул Джастин. — Отборочные в следующую субботу, если ничего не изменится. Где-то в среду-четверг станет ясно окончательно.

— Супер! — просиял Джим. На ум пришли разговоры с братом, и Джим невинно уточнил: — А какие позиции открываются?

— Вратаря, ловца и охотника.

«Значит, мы предполагали правильно», — загордился собой Джим. Он с самого начала знал, что хочет стать ловцом, а вот Дей, кажется, метил в охотники. Хотя из него и вратарь бы вышел приличный: реакции брата позавидуют и профессиональные игроки.

И вновь мысли о брате заставили Джима яростно мотать головой. Что он вечно думает о Дее — сам ведь прекрасно справляется! Вовсе ему не нужно мнение брата, чтобы принимать решения и делать выводы! Да и вообще, Джим зол на него — за недосказанность, за недоверие, за то, что спровоцировал Сириуса.

«Кстати о Сириусе — он что-то совсем приуныл!» — решил Джим, повернувшись обратно к другу, растерянно и зло глядящему куда-то вдаль. Искать причину резкого ухудшения его настроения долго не пришлось: в дверях Большого зала маячили спины Эйвери, Розье и Регулуса.

— Он со мной даже не поздоровался, — на пределе слышимости прорычал Сириус.

— Будет тебе, мелкий ещё одумается, — попытался приободрить его Джим, однако не преуспел. Сириус всё так же мрачно уткнулся в тарелку, без особого интереса водя ложкой по овсянке. Вздохнув, Джим покрутил головой по сторонам. За столом преподавателей наблюдался только глухонький астроном, и это давало Джиму шанс развлечь друга. — Эй, Сириус, смотри! — толкнул он Блэка в бок и указал кончиком палочки на Мэри Макдональд, евшую хлопья чуть дальше. Джим прошептал заклинание, и молоко в тарелке Мэри вмиг загустело, приклеив к себе и хлопья, и опущенную в него девочкой ложку.