Переглянувшись с Хинатой и улыбнувшись ей, Итачи свернул к столу Слизерина. Обычно он, не тративший много времени на еду, устраивался с самого края, ближе к выходу из зала. Однако в этот день Итачи, проигнорировав привычное место, прошёл дальше и сел в самом центре стола.

Слизеринцам действие Итачи явно не понравилось. Проходя мимо, они фыркали, раздражённо вздыхали, пытались невзначай задеть локтем — всё максимально незаметно для преподавателей, уже занявших места за высоким столом. Итачи не показывал, что замечает неодобрение, но отмечал в голове лицо каждого недоброжелателя. Ведь не все, далеко не все дали себе задачу выразить возмущение. Вот Нарцисса Блэк, проплывая мимо в сопровождении подружек и Тристана Фоули, бросила взгляд, но полноценно не повернула хорошенькой головы, вынудив и свиту не задерживаться для комментария. Старосты Гектор Паркинсон и Ева Флинт только синхронно вскинули брови, а Эшли Шелби вовсе кивнул и сел рядом.

— Новый год — новая стратегия, мистер Холмс? — поинтересовался Эшли с лёгкой шутливостью. — Стоит признать, я был впечатлён твоим летним выступлением.

— Благодарю, — откликнулся Итачи, спокойно встречаясь взглядом с пятикурсником. После того, как перед прошлым Рождеством Итачи воспользовался услугами Шелби по зачарованию подарка для Хинаты, они порой переговаривались в гостиной или, чаще, библиотеке. Итачи знал, что сумел заинтересовать старшекурсника. Не понимал пока, чем конкретно.

Поток школьников, вливавшийся в Большой зал, тем временем почти иссяк, но места вокруг Итачи, помимо занятого Эшли, так и остались пусты. Впрочем, буквально через минуту напротив Шелби приземлился растрёпанный Рабастан Лестрейндж.

— Акромантулы бы сожрали всех этих тупых пуффендуйцев! — приглаживая обеими руками волосы, выпалил он, напугав сидевших по другую сторону третьекурсниц. — Эш, ну ты представляешь, эти конченные вообще не смотрят по сторонам, когда идут — пройдутся человеку по ногам, а потом стоят тупят, рты раззявив, «извините» им выговорить не дано!..

Эшли повернул голову, и Итачи тоже приметил, что профессор Стебль неодобрительно смотрит в их сторону. Поправив очки, Шелби уточнил:

— Мы только что ушли в минус?

— Самую малость, — поморщился Лестрейндж, отворачиваясь от профессора травологии. Тут он наконец заметил Итачи; вскинул бровь, посмотрел на Эшли — не получив в ответ никакой реакции, принялся поправлять воротник и галстук. Шелби же вернулся к первоначальной теме:

— И всё же, в твоей истории, Холмс, меня больше всего удивляет то, как «Пророк» её напечатал, — Эшли задумчиво прочёл пальцем по краю кубка. — Как считаешь, кто мог рассказать её журналистам?

— Без понятия, — пожал плечами Итачи. — Быть может, кто-то из попечителей?

На это Эшли мимолётно поджал губы. Он знал, что совершенно не в интересах попечителей было распространение истории о противостоянии им маглорождённого ученика. Явно подозревал, что знал и Итачи.

— Ага, как же! — хмыкнул Рабастан, оставив в покое галстук. Всё ещё разгорячённый после стычки, он не следил за словами. — Кто такой смелый, чтобы выставлять на посмешище совет и Малфоя? Да и вообще, Кафф, новый редактор газеты, на зарплате у моего отца… — он вздрогнул — Эшли пнул его под столом.

— Мне неведомы отношения между попечителями, — спокойно сказал Итачи, притворившись, что ничего не заметил. — Как и неведомы пределы их смелости, трусости или хитрости. Впрочем, я полагаю, гриффиндорцев среди них нет?

— Только мистер Поттер, — ответил Эшли, вновь повернувшись к нему.

Итачи потёр висок, словно бы вспоминая.

— Ах да, ещё ведь и директор Дамблдор, который также присутствовал на слушании.

Тут уже все трое посмотрели на директора школы. Тот с самым беспечным видом насвистывал что-то себе под нос и глядел на высокий затянутый тучами потолок.

Обсуждение никто не продолжил: в зал вошла профессор МакГонагалл, ведя за собой колонну испуганных первокурсников, и внимание всех в зале приковалось к ним. Всю церемонию распределения Итачи наблюдал, но не за первогодками — за старшими учениками и преподавательским составом. Среди последнего единственное незнакомое лицо принадлежало, по всей видимости, новому учителю защиты от Тёмных искусств. Другой приметной деталью была возросшая суетливость Слизнорта: декан непрестанно ёрзал и косился по сторонам, промакивал платком лоб и губы. Нервозность (однако наверняка вызванная иной, не делом с попечителями, проблемой) также ощущалась со стороны некоторых учеников, причём едва ли не всех факультетов. Даже дисциплинированные когтевранцы, группа старшекурсников под предводительством Эдгара Боунса, чья старшая сестра работает в Министерстве магии, шептались. Что уж говорить о бурных обсуждениях вполголоса за столом Гриффиндора.

Полноценно переговоры, стихли лишь только когда все новички заняли свои места, МакГонагалл унесла Распределяющую шляпу и директор поднялся на ноги. Сложно сказать, волновало ли его что-либо. Когда Альбус Дамблдор распахнул объятия, его улыбка была преисполнена радости и любви.

— Добро пожаловать в Хогвартс, дорогие новички! Всех остальных — с возвращением! Уверен, все очень голодны после долгой дороги, поэтому буду краток. В преподавательском составе всего одна замена: профессор Хоукинсон займёт должность преподавателя защиты от Тёмных сил…

— Он же сотрудник Отдела правопорядка, — нахмурился Лестрейндж. — Руди упоминал этого барана пару раз.

— Значит, Министерство начало интересоваться нашей подготовленностью ко взрослой жизни, — ответил Эшли под сообщения Дамблдора правилах, напомнить о существовании которых его попросил мистер Прингл, школьный завхоз.

— Тем, чтобы все могли себя защитить, — оскалился Рабастан, за что вновь получил пинок от приятеля. Итачи же внимательно слушал и поражался тому, насколько безразлично Лестрейндж относится к окружению.

— И наконец, я хочу напомнить всем и каждому, что приближаться к Гремучей иве настоятельно не рекомендуется, — закончил Дамблдор и улыбнулся. — А сейчас — да будет пир!

Директор сел и откинул за плечо бороду как раз в тот момент, когда на столах появились лакомства. Как и обычно проигнорировав мясо, Итачи притянул к себе блюдо с овощным рагу.

— О защите от кого ты говорил, Рабастан? — как бы между делом поинтересовался он.

Оба пятикурсника повернулись с такими лицами, что стало понятно: ни один не предполагал, что Итачи осмелится обратиться к ним. И если во взгляде Эшли за стёклами очков в тонкой золотой оправе, ловившей блики свечей, угадывалось любопытство, Рабастан выглядел едва ли не злым.

— Тебе какое дело, грязнокровка? — прорычал он.

— Хочу знать, стоит ли подналечь на защиту в этом году, — не дрогнув, ответил Итачи.

— Защита, наравне с трансфигурацией и чарами, самый важный предмет в школе, — заметил Эшли. — Его игнорировать не следует никогда.

— Однако в особенные времена стоит уделить ей дополнительное внимание, — парировал Итачи, всё так же глядя Лестрейнджу в глаза. — Такое ли сейчас время, Рабастан?

Парень нахмурился, желваки заиграли на его щеках. На виске собралась капелька пота, медленно скатившаяся вниз. Рабастан до скрежета зубов сомкнул челюсти под бессмысленные речи Эшли — и в этот самый момент Итачи увидел в его взгляде отражение мысли. Отражение воспоминания. Отражение того, как молодой мужчина, похожий на Лестрейнджа, и черноволосая девушка вводят его в зал, где ждёт ко входу спиной высокий волшебник в тёмной мантии. Вот он повернулся — и Рабастана опалил леденящий кровь алый взгляд.

Рабастан с тихим вскриком отшатнулся, а Итачи поспешно моргнул. Что он только что видел? Кому может принадлежать такой взгляд?..

— Ты смеешь меня легилиментить, ублюдок?!

— Басти! — Шелби махнул рукой, и Лестрейндж вмиг оказался на скамье, с которой почти что вскочил.

— Этот грязнокровый выродок сунулся ко мне в голову, — прошипел Рабастан, яростно глядя на Итачи.

— Я не понимаю, о чём ты, — проговорил Учиха.