— Я же говорил, по приютам понабрался, — спокойно отозвался Дей и кивнул на вторую пару гантель, вес которых был по килограмму. Джим поднял их, стал повторять упражнение за братом и честно сказал:
— Мне кажется, ты опять недоговариваешь.
— Мне кажется, ты становишься параноиком, — хмыкнул Дей с непонятным Джиму весельем. — В чём причина?
Прямой вопрос заставил Джима вздрогнуть. Мальчик поймал себя на желании соврать брату… но не сам ли он, Джеймс Флимонт Поттер, просил брата быть честным с ним? Как же по-слизерински было бы самому соврать!
— После подземелий… — Джим осёкся и настороженно посмотрел на брата, но тот ответил ему наклоном головы. — Ну, меня же тогда отрубило на какое-то время, помнишь? Так вот, Сириус мне потом рассказал, что, пока я был в отключке, ты… — он замолчал. Слова давались с таким трудом, словно бы Джим пытался их выговорить сквозь толщу воды, заполнившей лёгкие. И только взгляд брата: выжидающий, внимательный, полный догадок, дал Джиму сил закончить: — Ты правда приставил нож к горлу Бенсон?
На мгновение Дэвид прикрыл глаза, и Джим неосознанно подался вперёд. Упражнение было начисто забыто: самым важным в момент стал ответ брата.
— Да, приставил.
Джим поперхнулся воздухом и выронил гантели.
— Но почему?! — воскликнул он, подскакивая к брату. Тот открыл глаза — и на Джима посмотрел как будто бы совершенно другой, незнакомый ему человек. Некто куда опаснее Стива Филлипса с бандой и даже всех старшекурсников-слизеринцев вместе взятых.
— Потому что испугался за тебя, — ответил Дэвид негромко, и зло, и мрачно. В глубине его взгляда дементорами кружило что-то ещё, насквозь Тёмное и пугающе мощное, но Джим не в состоянии был понять эту эмоцию. — Я не знал, что этот… Холмс задумал, да.
— Но это ведь не он, а Эйвери и Розье…
— На стене не было написано! — огрызнулся Дей. — Но даже так… Держись от него настолько далеко, как только можешь, Джим. Ты меня понял?
— Что с ним не так? — едва слышно выдохнул Джеймс, захваченный, поражённый и напуганный силой реакции брата.
— Всё, — отчеканил Дей и, отбросив гантели так, словно они ничего не весили, тряхнул Джима за плечи. — Ты можешь мне поверить? Просто делай, как я говорю, и никакая опасность до тебя не доберётся.
— Какая опасность? — пробормотал Джим, едва улавливая нить происходящего. — Дей, какая?..
— Дэвид! — как гром прогремел сильный голос. Джим мотнул головой: дядя Карлус быстро шёл к ним через сад, держа правую руку на поясе — совсем рядом с закреплённой палочкой.
Дей без спешки отпустил Джима и повернулся к дяде, держа руки на виду. За мгновение жуткий сплав ненависти и злобы исчез с его лица, и теперь это вновь был обычный, привычный Дэвид.
— Дядя! — воскликнул он. — Я так рад вас видеть!..
— Что здесь происходит? — остановившись перед мальчишками, потребовал Карлус. Его рука более не находилась в сантиметрах от палочки, но глаза всё так же метали молнии.
— Ничего такого, — буркнул Джим, стараясь не смотреть на брата.
В начавшем отходить от шока Джеймсе медленно, но верно закипала злость.
— Мы тренировались, — добавил Дэвид легко и непринуждённо, словно они сидели в гостиной и обсуждали погоду. — Джимми переживает, что пока не может подтянуться столько, сколько могу я, и я его успокаивал, да.
— В самом деле? — не скрывая сомнения спросил дядя Карлус у Джима.
— Да, — сухо, но твёрдо подтвердил он. Что бы относительно Холмса брат ни скрывал, это не касается взрослых. Это только его, Джима, и Дэвида дело, к обсуждению которого они непременно вернутся.
— Хорошо, — даже если не до конца поверил, настаивать дядя не стал. Потерев седой висок, он добавил: — Иди в дом, Джеймс. Мне нужно сказать несколько слов Дэвиду наедине.
На секунду расширив глаза в неверии, Джим фыркнул и убежал в сторону особняка. Да как же так?! Теперь ещё и у дяди Карлуса с Деем от него секреты?! Что вообще вокруг происходит?!..
«Я выясню, — пообещал себе Джим, подняв голову к небу, с которого сорвались первые капли дождя. — Я это так не оставлю».
========== Глава 19. Побочные эффекты дел мистера Холмса. Часть 2 ==========
За окном бушевала гроза, обрывая листья с деревьев в парке и крупные белые розы с кустов перед домом. Эван Розье со смешанным чувством сожаления и отвращения наблюдал за безумным танцем, в который шторм вовлёк лепестки.
В просторной детской игровой комнате фамильного особняка Розье в западном Суссексе скука и тишина повисли удушливым облаком. Пока внизу, в бальном зале взрослые выпивают и ведут серьёзные беседы, Эван оказался заточён вместе с другими детьми в четырёх расписанных магическими существами стенах. От раздражения захотелось взять со столика чашку с недопитым чаем и швырнуть её прямо в голову искусно нарисованного феникса, или взрывопотама, или дракона — Эван даже потянулся было, но вовремя остановил руку. Нельзя, ещё заденет осколком кого-нибудь из девок — вот ору будет! Эти дуры потом и жаловаться побегут; Эван всерьёз сомневался, что переживёт новое «неудовольствие» отца.
Неприязненный взгляд вновь скользнул по девчонкам. На кушетке в углу, всем своим видом выражая непонимание, почему здесь находится, медленно листала томик стихов четверокурсница Ариадна Забини, самая красивая, слышал Эван мнение, девочка на Слизерине, если не во всей школе (пусть и черномазая). Манерная Аделоиза Гринграсс и вредная Геката Паркинсон, устроившись на диване, перебирали волосы фарфоровых кукол Лис и о чём-то секретничали. Сама Лисанна, казалось, вовсе не заметила, что кто-то играет с её же игрушками без неё: сестра Эвана склонилась над альбомом и сосредоточенно водила по листу карандашами. При мысли о том, что всего через год будет наблюдать эту картину каждый день в Хогвартсе, Эван скривился.
«Может, она попадёт не на Слизерин?» — промелькнула надежда, тут же убитая фактом: окажись Лис на каком-нибудь другом факультете, Эван сгорит от стыда. Ей ведь прямая дорога к тугодумам на Пуффендуй… Нет-нет, нельзя допустить такого позора для имени Розье! Придётся говорить с Лис и объяснять, что на распределении ей нужно будет умолять Шляпу отправить её на Слизерин. «Но до этого ещё целый год», — временно успокоил себя Эван и перевёл взгляд на шумно сопящего Уолтера. Он и Рабастан Лестрейндж пытались играть в магические шахматы, но делали это так бездарно, что Эван с трудом подавлял желание вмешаться и закончить партию в десяток ходов, лишь бы прекратить это посмешище. Лестрейндж к тому же поминутно зевал и выглядел настолько незаинтересованным в происходящем, что даже толстокожий Эйвери начал замечать наплевательское отношение противника к себе. Впрочем, высказать что-либо пятикурснику у Уолтера не хватало духу, а потому оставалось только сопеть, пытаясь привлечь внимание Рабастана.
— Эван, не прикажешь подать ещё чая? — окликнула Ариадна Забини, на момент оторвавшись от стихов. При этом девушка натянула на скучающую физиономию маску искреннего дружелюбия так ловко, что Эван поражённо помолчал, прежде чем дать ответ:
— Конечно, сейчас, — и кликнуть домовика. Тот, едва получив приказ, унёсся его исполнять, а Эван вдруг осознал, что ему даже на ум не пришло отказать Забини, и дело вовсе не в хозяйском внимании к нуждам гостей. Сделанный вывод вовсе не понравился Эвану, и парень решил, что от Ариадны Забини стоит держаться подальше.
В углу тихо вздохнул Мальсибер, и Эван быстро и недобро взглянул на него. Раньше у Эвана не было проблем с Реем, они даже в общем-то ладили. Однако после того, как Мальсибер предал их с Эйвери, сдал затею с подземельем учителям, что обернулось проблемами для их отцов с Орионом Блэком — василиск бы сожрал этого идиота Сириуса, сунувшегося, куда не следовало! — Эван уже не мог относиться к приятелю по-прежнему.
Тем временем эльфы принесли горячий чай и выпечку, на которые гости накинулись, как на спасение от скуки. Воспользовавшись тем, что остальные отвлеклись, Эван поднялся и тихо выскользнул из комнаты, притворив за собой дверь. Дышать сразу стало легче. Конечно, отец не одобрит, что Эван оставил гостей на сестру, но мама наверняка поймёт. Приободрённый этим соображением, Эван стал спускаться на первый этаж.
