— До школы ещё месяц, — заметил Майкл. — Полагаешь, этого времени тебе не хватит, чтобы одолеть меня?

— Эй! — возмутился Рей. — Между прочим, в защите я всё ещё лучше!

— И у меня тоже есть ещё месяц…

— К чему соревноваться, если можно просто расти вместе? — мягко произнесла Хлоя, поочерёдно глядя на парней.

На миг Рей опешил, затем пригладил волосы.

— Здоровое соперничество ещё никому не вредило.

— Здоровое, — подчеркнул Майкл.

— Здоровое, — с нажимом, почти зло согласился Рей и отвернулся.

Ни в чём не уступать другу стало для него за первый месяц каникул навязчивой идеей. Наверное, давно дремавшая гордость окончательно пробудилась. К тому же, впервые за много лет и отец, и мать были рядом, наблюдали за его прогрессом — и Рей не мог себе позволить окончательно их разочаровать, проиграв ба… делая успехи меньшие, чем выросший среди маглов друг! Вот с Хлоей Рей не соревновался: не по-джентльменски это, да и обучение её отличалось. Зато с Майклом уроки у них были одни и те же — и Рей не собирался ударять в грязь лицом! Это раньше у родителей не было, с кем его сравнивать, а сейчас…

Слишком уйдя в свои мысли, Рей вздрогнул, когда в соседней комнате раздались крики:

— Ты совсем из ума выжил?! Никто так не считает эффективную поверхность уже лет триста!

— Обороты сбавь! Всё нормально с моими расчётами!

— Ага, кроме того, что они не учитывают возраст!..

— Да как раз для этого и существует коэффициент Хеффельфингера, слыхала о таком?!

— Конечно, отличный коэффициент, Реджи! Такая у него замечательная погрешность!

— Мне и не надо, чтобы всё сходилось до тысячной, понимаешь ты или нет?!

— Какой вообще смысл ввязываться в артефакторные расчёты, если делаешь их неточно?!

— Да чтоб тебя, Мора! Так тебя ебут эти тысячные — считай сама!

— Хвала Минерве, дошло, как будет лучше!..

— Ну что, сбежим на выходные в приют? — с претензией на юмор протянул Рей. Хлоя улыбнулась ему одними губами, Майкл и вовсе никак не отреагировал — вот он проваливался в собственные мысли так глубоко, что просто шумами вокруг не вытащишь. Каждый раз, когда он так уходил в себя, Хлоя теряла интерес ко всему, лишь смотрела на Майкла с печальной смесью жажды помочь и бессилия.

Что бы с ним ни происходило, она знала больше, чем говорила. Умом Рей понимал, откуда у них эта глубокая связь и почему друзья не торопятся делиться ею с ним самим — и в то же время ненавидел чувствовать себя выброшенным за борт.

Открылась дверь, и в столовую вошли раскрасневшиеся родители; взгляды обоих были прикованы к листу, на котором мать чёркала самозаправляющимся пером.

— Это ещё что такое?

— Это формула, которой пользуются профессионалы. Обведи в рамочку, запомни и больше со своим Хеффельфингером не позорься.

— Если ты забыла, я не профи в артефакторике, а энтузиаст.

— Ну, значит, и хорошо, что ты на мне женился, — мать сложила листок с расчётами и сунула в карман отцу.

Эти двое тоже существовали в своём мире, параллельном его. Настроение Рея сделалось ещё гаже.

— Жаль, в Хогвартсе больше не преподают артефакторику, — громко сказал он, чтобы привлечь к себе внимание и родителей, и друзей.

— Какая вам артефакторика, дети? Вам бы кто-нибудь защиту нормально преподал для начала! — фыркнула в ответ мать, усаживаясь за стол и решительно придвигая к себе блюдо с тостами. — Я никогда этого не пойму. Почему руководству Хогвартса, попечителям и даже Министерству плевать на самый важный школьный предмет? Берут преподавать необразованных идиотов, которые ещё и меняются каждый год!..

— На меня так смотреть не надо, я лично никого не беру, — огрызнулся отец и левитировал к себе утренний «Пророк».

— Но ты там сидишь, в этом смешном совете, непонятно что опекающем, — мать указала на него столовым ножом, перепачканным в масле. — Вы с твоими Паркинсоном и Трэверсом составляете аккурат его четверть. Так что не смей заявлять, что ни на что бы не смог повлиять, даже если бы захотел.

— Я такого и не утверждал, — сквозь зубы проговорил отец, бросив быстрый взгляд на Рея и его друзей. Рей понял всё правильно и притворился декорацией, а вот Майкл беззастенчиво встрял в разговор-переругивания:

— В самом деле, мистер Мальсибер, почему учителя защиты меняются так часто, а в её преподавании нет системы? По школе ходят слухи о проклятии на должности…

— Так и есть, она проклята.

— И что, сильные маги в стране перевелись, расколдовать не могут? — съязвила мать.

— Дамблдор не смог. Флитвик не смог. Гринграсс проигнорировал мягкое предложение Малфоя посодействовать, — отец окинул передовицу взглядом и перевернул страницу. — А того, кто наслал проклятие, просить его снять не станут.

— А разве известно, кто это сделал? — изумился Рей, от любопытства аж забыв о своей роли декорации.

Этот вопрос отец проигнорировал; не выглядывая из-за «Пророка», бросил:

— Я считаю, Дамблдор меряется… длиной волшебной палочки с некоторыми магами. Один из них, несомненно, лорд Малфой, председатель «этого смешного совета», и его деятельность — удобный повод устроить… сравнение палочек для обоих.

— Цирк! — заявила мать.

— Стало быть, я вовремя: ко времени конспирологических теорий? — негромко раздалось от двери.

— Эдди! — отец отложил газету и встал навстречу Паркинсону-старшему, с удовольствием пожал его руку. Мать выразительно закатила глаза и развернулась на стуле полубоком. — Позавтракаешь с нами?

— Благодарю, моя тарелка полна, и блюдо изысканное, — мистер Паркинсон аккуратно взял отца под руку и вывел из столовой — так сильно ему не терпелось поделиться новостями, что на остальных за столом не обратил внимания.

— Поели? — довольно грубо осведомилась мать и резко снялась с места, оттолкнув со скрипом стул. — Чего копаетесь?! Через десять минут чтобы все трое были на улице! — и она грозовой тучей улетела прочь. Рей и друзья переглянулись и поспешили закончить завтрак.

По утрам погода стояла чудесная. Свежесть и ароматы трав, цветов, леса царили в имении, разбавленные ощущением присутствия верных животных: запахами, храпами лошадей, вознёй отцовской своры охотничьих собак. Сэр Дункан, в доме вившийся вокруг Рея, на улице спросил разрешения: заглянул хозяину заискивающе в глаза, вывалив язык из улыбчивой пасти, подняв уши и виляя хвостом, — а после унёсся в самшитовый лабиринт, где чирикали птицы.

Рей улыбнулся, предвкушая вечер. Хлоя проявила заинтересованность в лошадях, и после дневного чая они вдвоём занимались с ними на улице. Рей учил подругу верховой езде, и Хлоя делала быстрые успехи: она схватывала всё на лету, вдобавок оказалась крайне хороша с лошадьми (как и с любыми, впрочем, животными, которых только доводилось Рею видеть возле неё). Вскоре Рей собирался выехать с ней за пределы имения — может быть, к морю, до которого всего-то час рысью. Можно взять с собой припасы и устроить пикник с видом на сизые волны…

Мать ожидала их на просторной устланной гравием площадке перед домом: металась хищной птицей от края до края площадки, мелкие камешки хрустели под её ботинками. Зацепившись вниманием за этот звук, Рей вдруг осознал, что почти не слышит, как ступают Хлоя и Майкл — так тихо и легко они шли, хотя, обернувшись, Рей не приметил усилия на их лицах, в движениях. Быть может, это в приюте они научились шагать неслышно? Рей даже представил, как друзьям приходилось ночами красться на кухню, опасаясь жестоких взрослых, чтобы добыть немного еды… Образ Хлои, раздающей выкраденные припасы недоедающим сиротам, всплыл в сознании сам собой.

Впрочем, его пришлось тут же отбросить: мать резко выхватила волшебную палочку, и Рей рефлекторно поднял свою, принял оборонительную стойку. Справа от него в схожих замерли Хлоя и Майкл, и Рей, не удержавшись, тихо хмыкнул: июль-месяц явно не прошёл зря.

— Потренируем вашу меткость, — без предисловий объявила мать и, зачерпнув с земли пригоршню гравия, трансфигурировала в стаю голубей. Птицы взмыли футов на двадцать и принялись неспешно кружить.