Итачи кивнул, про себя отмечая, что Мальсибер даже не рассматривает возможность не выбраться из капкана.

— Как мы можем дезактивировать зеркала?

— Дезактивировать — никак, такое заклинание нельзя вывести, нужно попросту знать. Единственный способ выбраться — разрушить зеркала, — Мальсибер поправил очки и сделал шаг вперёд, прищурился. Он продолжил говорить, и вновь непонятно было, обращался он к себе или всё же к Итачи: — Надписи на раме. Это заклинание на древнегреческом. Если нарушить его целостность в связующем звене, артефакт прекратит работу. Связующее звено — голова на раме.

— Вот как, — Итачи прикрыл глаза, прикидывая варианты действий. Мозг пустился в молниеносный анализ, ведь каждая секунда была на счету. Стены не разрушить… магию зеркала поглощают… трансфигурированное, если не живо, не подвержено их влиянию…

Достав волшебную палочку, Итачи превратил перо в косу с длинным древком. Мальсибер посмотрел на него с непониманием и удивлением.

— Я должен попросить ваши очки, — произнёс Итачи; взяв косу в руку, он покрутил её, осязая вес и динамику. Вышло недурно, но лезвие оказалось тяжеловатым и при необходимом Итачи хвате так и норовило утянуть вниз. Это стоило учитывать при расчёте удара.

— Что ты намерен делать? — потребовал Мальсибер.

— Если сталь войдёт в раму, вязь заклинания будет физически нарушена, — ответил Итачи и серьёзно посмотрел на Мальсибера. — Однако для того, чтобы осуществить удар, мне требуются ваши очки.

Мальсибер смерил косу в его руках оценивающим взглядом.

— Хорошая идея, — одобрил он и, приблизившись, сжал пальцы на древке. — Но лучше это сделаю я.

Первым порывом было вырвать оружие и действовать самому. Впрочем, Итачи его загасил: у Мальсибера длиннее и, судя по контуру мышц, проступающему под мантией, сильнее руки, ему будет проще нанести точный удар. Разжав пальцы, Итачи отступил на шаг и приготовился внимательно следить за действиями волшебника.

Тот приноровился к оружию почти так же, как Итачи приноравливался минуту назад. У него был выбор между зеркалами слева и справа, и Мальсибер выбрал левое. Итачи отступил так, чтобы не мешать замаху — Мальсибер оценил это негромким хмыканьем и поднял косу, завёл назад и нанёс параллельный земле удар.

Лезвие врезалось в воздух перед стеной — скрытую иллюзией раму и с неприятным скрежетом отскочило. Приглушённый низкий гул, возникший после активации зеркал, стал чуть громче.

— Как я и думал, — пробормотал Мальсибер. Итачи выжидательно уставился на волшебника. — Поверхность зеркала защищена от повреждений.

— Каковы методы уничтожения этой защиты? — собранно спросил Итачи.

Мальсибер бросил на него долгий взгляд, в котором оценка смешалась с вопросами, но их маг не собирался задавать. Возможно, только сейчас, ведь не время и не место для пустых разговоров. Итачи устраивало то, что его внимание было, пусть тяжёлым, в то же время лишённым неприязни.

— Самый быстрый и простой в любой ситуации — Адское пламя. Однако, во-первых, мы не знаем, как сам артефакт отреагирует на такое воздействие: некоторые взрываются. Во-вторых, — он сделал скупой жест в сторону шкафов с книгами, — кощунственно выпускать Адское пламя в этом месте.

«Ценит книги выше собственной жизни и жизни сына?..»

— Специалисты используют сильные алхимические кислоты, — продолжал тем временем Мальсибер, разговаривая уже больше с собой, проговаривая то, что выуживал с задворков памяти. — Было что-то ещё… ты же мне говорила…

Он замолчал, задумавшись. Не отвлекая, Итачи сосредоточился на собственных воспоминаниях, быстро перебирал их, стараясь найти хоть какие-то сведения о магических зеркалах и артефактах вообще. К сожалению, он почти ничего не читал о них, только раз или два натыкался на обрывочные сведения, когда перед прошлым Рождеством искал способ зачаровать очки для Хинаты.

Хината… Впервые в жизни Итачи пожалел, что не обладает Бьякуганом: не способен найти сестру и убедиться для начала хоть с расстояния, что с нею всё хорошо.

«Забота…» — шепнуло подсознание голосом Шисуи.

«Контроль», — холодно парировал призрак Сасори.

«Доверься!» — требовательно и отчаянно крикнул Саске, и Итачи вздрогнул всем телом.

А Мальсибер тем временем смежил веки, помассировал глаза и брови; он хмурился и старательно что-то вспоминал.

— Луна, — вдруг проговорил он. — В артефакторике зеркала ассоциированы с Луной, она имеет над ними силу, — он распахнул глаза и посмотрел на острие косы. — Металл Луны — серебро, руна — беркана, в древнегреческом алфавите она соответствует бете… — Мальсибер кивнул сам себе и отошёл к ближайшему столу.

Итачи последовал за ним, наблюдая. Мальсибер опустил косу на стол, притянул поближе пепельницу и наложил некие чары на её стенки, после чего вынул из галстука серебряную булавку с навершием в форме кузнечного молота. Опустив её в укреплённую пепельницу, Мальсибер чарами расплавил булавку, после чего взял косу и обмакнул кончик лезвия. Достав из голенища сапога нож, он растянул им не остывшее ещё серебро тонким слоем по превращённой стали, примеряясь и после каждого движения проверяя, на какой из сторон косы серебра больше. Когда покрытие было равномерно распределено на пару сантиметров, Мальсибер всё тем же ножом вырезал на постепенно застывающем серебре мелкий символ: Итачи предположил, ту самую бету, о которой маг говорил ранее.

Закончив, Мальсибер на пробу прокрутил косу в руке и кивнул сам себе, вновь занял позицию для удара. Итачи остался стоять у стола, наблюдая. Мальсибер замахнулся.

Лезвие попало в цель — и на этот раз не отскочило, а воткнулось в воздух. Мимолётно активировав Шаринган, Итачи заметил рябь магии, прошедшую по иллюзии.

Трансфигурировав из пера голубя, Мальсибер выпустил его в сторону зеркал. Голубь без проблем миновал опасную зону и забился под потолком.

***

— Мама!

Возглас Рейнальда заставил Хинату удивлённо замереть: юноша уставился в висевшее на стене, мимо которой они проходили, зеркало с восторгом и радостью, боязнью поверить. Прежде чем Хината успела хотя бы окликнуть его, Рейнальд бросился к зеркалу — и вошёл в него, исчез без звука и следа.

Хината вздрогнула и медленно приблизилась, осторожно заглянула в зеркало. Стоило ей оказаться, как прежде Рейнальду, точно посередине изображения, то поплыло и тут же соткалось в образы, от вида которых у Хинаты ухнуло сердце.

Ханаби… Неджи… Отец…

Они трое стояли так близко, улыбались каждый в своей манере, а сестрёнка раскинула руки, приглашая в объятие. Хината стиснула зубы и зажмурилась, нервно сглатывая подступивший к горлу ком, отгоняя слёзы.

«Бьякуган».

Родное додзюцу спасло от сомнений, обличив ложь улыбчивых образов. Те были не более чем иллюзией, которую ткало коварное зеркало. В его глубине, за толстым слоем магии Хината смутно различала фигуру мечущегося Рея.

Что делать? Хината осмотрелась: поблизости никого не было; Итачи и мистер Мальсибер всё ещё находились в библиотеке и разговаривали; Мариус и леди Бёрк были в той же башне, что и накануне вечером; эльфов в округе не наблюдалось. Дезактивировав Бьякуган, Хината попробовала их позвать, но домовики не явились.

Как поступить? В прошлом Хината бы сотворила клона и отправила за подмогой, а сама осталась с попавшим в ловушку товарищем. Сейчас позволить себе подобное она не могла. Побежать за помощью и оставить Рея одного? А к кому бежать? К его бабушке, леди Бёрк?..

Сопоставляя теперешнюю ситуацию с поведением старой женщины накануне, Хината пришла к выводу: не стоит. Ещё прошлым вечером Хинату неприятно поразило, с каким отвращением леди Бёрк глядела на внука. Если присовокупить ко всему страх, с которым отец Рея явился за ним в этот замок…

Хината вновь обратила взгляд в библиотеку, на Итачи и мистера Мальсибера, и поняла: они не просто разговаривают, а рассматривают сгустки магии на стенах, отрезавшие их от выхода. «Они тоже в ловушке!»

Дыхание участилось, задрожали руки, но Хината волевым усилием заставила себя дышать ровнее и глубже, борясь с подступающей паникой. Паниковать — нельзя. Только не когда союзники в западне, территория принадлежит врагу с непонятными мотивами, а товарищ рядом с ней в ловушке и, судя по хаотичным движениям в зазеркалье, либо уже сорвался, либо близок к истерике.