Итачи мимолётно нырнул в воспоминания о дне почти год назад, когда впервые увидел Реджинальда Мальсибера. То было на заседании Совета попечителей Хогвартса, где Мальсибер не скрывал пренебрежения к словам Итачи, перешучивался с Трэверсом, а после требовал проявить уважение, когда Итачи отказался от их подачки-стипендии. «Высокомерный, самоуверенный, несдержанный — обыкновенный чистокровный», — заключил Итачи и вернулся к книге.
Прекратив сверлить взглядом дверь, Мальсибер-старший обрушился на него:
— Вот как, стало быть? В прошлом году отчитывал попечителей за отношение к маглокровкам как к домашним питомцам, а в этом стал компаньоном моего сына? Не лицемерно ли, мальчик?
— В чём, на ваш взгляд, заключено лицемерие? — уточнил Итачи, не оторвав взгляд от книги: это вовсе не требовалось, чтобы отслеживать все движения мага. — В отличие от вас, ваш сын проявляет к людям равное уважение независимо от статуса их магической крови.
— Моё уважение заслуживается поступками, а не разглагольствованиями о равности всех и вся!
Итачи безразлично пожал плечами, прекрасно зная, как сильно его непробиваемое спокойствие способно действовать на нервы рассерженного оппонента. Тем самым проверял Мальсибера-старшего; тот явно хотел излить на кого-то свой гнев, и Итачи рассчитывал с большей вероятностью на продолжение словесной атаки. Однако Мальсибер, поморщившись, молча сделал шаг прочь.
Что-то тихо щёлкнуло и низко загудело на пределе слышимости. Мальсибер замер. Итачи поднял голову и быстро огляделся. На первый взгляд, ничего не изменилось вокруг. Но звук…
Видимо, решив, что он собрался подняться, Мальсибер запретительно махнул рукой и напряжённо бросил:
— Первое правило родовых замков волшебников: услышал подозрительный звук и всё ещё жив — стой на месте и оценивай ситуацию.
Итачи не ответил, вновь осматривая рабочий закуток старинной библиотеки: оттенок света не изменился, как и расположение предметов, и портрет на стене всё так же недвижим…
Запустив руку в карман, Мальсибер извлёк плоский футляр, из которого на свет появились очки в массивной металлической оправе, испещрённой тонкими символами. Устроив их на носу, Мальсибер нахмурился и поджал губы — Итачи сделал вывод, что очки открыли ему нечто, не видное обычному глазу.
Не видное обычному глазу… Мысли метнулись к Хинате. Если Итачи и Мальсибер-старший в самом деле попали в ловушку, какова вероятность, что с Хинатой и Рейнальдом произошло то же?
Инстинкты кричали: найти, защитить! Разум пытался их осадить, но липкое чувство страха уже начало его сковывать. А ведь Итачи с самого начала знал, что эта поездка — плохая идея! Не стоило потакать сестре, лучше было настоять на возвращении в магловские приюты…
Усилием воли Итачи обрубил эти мысли, закрылся от них, как от призраков в своей голове. Он не сможет помочь Хинате, если будет бояться и рассуждать о несбыточном. Нужно найти её как можно скорей.
— Что вы видите? — спросил Итачи требовательно, тоном давая понять, что не согласится на неведение.
— Ничего хорошего, — бросил в ответ Мальсибер, рассматривая что-то на стене в устье, где рабочая ниша соединялась с библиотекой. Повернув голову, оглядел стену ровно напротив.
— Что именно, мистер Мальсибер?
— Как можно было так просто попасться?.. — процедил тот скорее для себя и выплюнул, кривясь от досады и злости: — Два зачарованных зеркала напротив друг друга. Чтобы выйти отсюда в основную часть библиотеки, нужно пройти между ними.
— Зеркала? — Итачи мимолётно нахмурился и поглядел туда же, куда глядел Мальсибер. Обычный серый камень стен с обеих сторон… иллюзия? Убедившись, что маг не смотрит в его сторону, Итачи мимолётно активировал и тут же погасил Шаринган — доли секунды хватило, чтобы уловить большие скопления энергии в означенных местах. В самом деле иллюзия.
Теперь и Итачи коротко захлестнула волна досады на собственную недальновидность. Сам себя загнал в западню без окон и с единственным выходом, пролегающим, как оказалось, между зачарованными зеркалами. Когда его стало так легко подкупить уютом уединённого закутка с интересными книгами?..
Итачи тряхнул головой и серьёзно спросил:
— Здесь есть другие ловушки?
— Одной более чем достаточно, — процедил Мальсибер, всё ещё изучавший скрытые от невооружённого взгляда иллюзией зеркала. Не поверив ему, Итачи за спиной мага осмотрел пространство Шаринганом, однако дополнительных ловушек в самом деле не обнаружил; поднялся и подошёл к Мальсиберу.
— Полагаю, велика вероятность, что Хлоя и Рейнальд могут находиться в схожей ситуации.
— Какая догадливость! — огрызнулся Мальсибер и выхватил палочку: резко и чётко, как сам Итачи выхватил бы кунай. Короткий взмах — яркий луч сорвался с кончика, устремился в основную секцию библиотеки… и исчез, не долетев до неё. — Ага, — кивнул сам себе Мальсибер и следом наколдовал из подсвечника на ближайшем столе голубя. Взяв его широкой ладонью, Мальсибер бросил птицу в сторону прохода между зеркал — голубь успел трепетно взмахнуть пару раз крыльями, но затем рухнул на пол, словно каменный.
Палочка в руке Мальсибера дрогнула.
— Зеркала подвергают то, что пытается пройти между ними, оцепенению и поглощают заклинания? — вслух сделал Итачи вывод из увиденного. Ему было нужно, чтобы Мальсибер делился собственными знаниями и наблюдениями. Так у них больше шансов выбраться и найти Хинату и Рейнальда до того, как с ними случится что-то непоправимое. Вот только станет ли чистокровный делиться с грязнокровкой в три раза младше себя? — Два зеркала напротив друг друга — для создания зоны поражения также по бокам от каждого зеркала, чтобы нельзя было подойти к ним близко и повредить?
— Да, — Мальсибер наконец повернулся, опустил на него взгляд, в котором теперь было не только раздражение. Итачи удовлетворила динамика, и он протянул руку.
— Вы позволите?
Мальсибер поджал губы, но всё же отдал ему свои очки. Надев их, Итачи в первый момент удивлённо расширил глаза: чёткость и детальность картинки мира были едва ли не сравнимы с даваемыми Шаринганом, а магия виделась так чётко, словно была мазками яркой краски на холсте умелого художника. Таких мазков было много в пределах видения, но самые большие и яркие — на стенах, стерегущих проход. Итачи сфокусировался на них, и очки-артефакт отфильтровали иллюзию, предоставив обзор на два идентичных зеркала, протянувшихся от пола до самого потолка. Зеркала были заключены в чёрные рамы, представлявшие собой переплетение вырезанных из дерева змей. На дальних от Итачи краях рам примерно в полутора метрах от пола эти змеи соединялись, образуя уплотнения в виде уродливых женских голов.
Мальсибер жестом потребовал вернуть очки, и Итачи подчинился, задумался, переваривая полученную от зрения информацию. Той однозначно было мало для составления плана.
— Как именно действуют данные зеркала?
— У меня нет времени читать тебе лекцию по артефакторике, — бросил Мальсибер. Итачи помрачнел и серьёзно заметил:
— А у меня нет времени доказывать вам свои способности. Как времени может не быть и у моей сестры и вашего сына.
Это прошибло Мальсибера, но не откровением — жестоким напоминанием. Итачи подумалось, что, вероятнее всего, как раз из-за ожидания подобного развития событий маг пришёл за сыном в этот замок.
— Когда зеркала активированы, всё, отражённое в них, попадает под воздействие, — проговорил Мальсибер. — Их размер специально таков, чтобы ни сверху, ни снизу обогнуть их было нельзя. Окон тут нет, стены замка слишком прочны, и единственный проход — между зеркал. Ты верно вывел их действие: магия поглощается, живое обращается в камень.
— Однако трансфигурированное они развоплотить не способны, — уточнил Итачи, вспомнив про голубя.
— Это слишком сложный слой зачарования, легко вступающий в конфликт с другими, — выплюнул Мальсибер как общеизвестный факт, но, видя спокойный интерес Итачи, всё же добавил: — Чары для трансфигурации слишком разнообразны, следовательно, имеют слишком отличающиеся ключи для расшифровки и обратного превращения. Магия, способная разобраться со всеми ними, слишком громоздка, а на меньшее, чем дешифровка всего, и размениваться не стоит. Почитаешь про гринготтскую «Гибель воров».
