— Я… — проговорил Рейнальд, заметно удивлённый тем, что ему вовсе стали объяснять личное, более того, что именно Итачи сделал это. Хината затаила дыхание: что Рейнальд предпримет? Он, конечно, не понял, что это проверка, и реакция его — искренняя. — Я понимаю. Без шуток. Меня, конечно, не сдавали в приют, но… — он прикусил губу и опустил глаза, рассеянно гладя поскуливающего от удовольствия бигля.
Хината и Итачи наблюдали, выжидали: она — с искренним интересом, он — со спокойной оценкой. Наконец, Рейнальд решился продолжить:
— С тех пор, как мама не живёт с нами, я часто чувствую себя… лишним. И в доме, и вообще. Отец обо мне вспоминает, только чтобы проверить оценки. Он никогда не знал, что со мной делать, кроме как проверять, чтобы я был лучшим в том, за что берусь. Мама… — Рейнальд вздохнул и грустно улыбнулся, заключая морду пса в ладони. — Ну, она не здесь. Так что я понимаю вас обоих, — в его голосе зазвучали слёзы. — Даже завидую.
Отставив кружку, Хината придвинулась и осторожно обняла Рейнальда. Он вздрогнул, и на секунду ей показалось, что хочет вырваться — но затем юноша сдался, опустил голову ей на плечо, легко приобнимая в ответ. Поглаживая его по голове, пропуская между пальцами волосы (каштановые, почти такого же оттенка, как у Неджи-нии-сана), Хината посмотрела на Итачи. Тот со спокойной уверенностью кивнул.
***
Найти время для разговора шиноби смогли только перед самым отбоем. Хината и Итачи вновь вышли на улицу, где давно догорел ранний северный закат и уже вовсю сверкали звёзды. Было прохладно, и оба завернулись в связанные Хинатой шарфы.
— Я удивлена, Итачи, — призналась Хината, когда они отошли достаточно далеко от школы и точно остались одни. — Я не ожидала, что ты так… вовлечёшься в разговор ранее днём.
— Это было важно для тебя, имото, — Итачи спрятал кисти рук в широких рукавах тёплой мантии. Хината рефлекторно отметила, что к следующему учебному году ему понадобится новая.
— Всё же я думаю, это важно для нас обоих, — мягко поправила его Хината. — Мне кажется, Рейнальд может стать нам хорошим товарищем. Может быть, другом, — она повернулась, заглядывая в глаза брата. — Как ты считаешь?
Прежде чем дать ответ, Итачи задумался, формулируя.
— Я не испытываю к Рейнальду антипатии. Он показал себя неглупым, достаточно преданным тебе человеком, готовым быть открытым с нами. Вдобавок, он чистокровный с хорошими связями среди старшекурсников и, судя по ситуации с общежитием, знанием, как найти подход к Слизнорту. Он выгоден нам. Поэтому я согласен с тем, что нам стоит принять его как товарища, о чём он уже готов попросить. Ты проделала превосходную работу над ним, Хината.
Хината кивнула, принимая похвалу. Пожалуй, в этот раз она в самом деле её заслужила. С другой стороны, честно было уточнить:
— Знаешь, я делаю это не только ради выгоды. Я хочу помочь Рейнальду, потому что хорошо его понимаю. От своего отца я тоже не видела особого тепла.
— Как и я, — Итачи проводил взглядом летевшую в сторону директорской башни белоснежную сову. — Это довольно типичная ситуация в семьях, подобных нашим.
— Сложно оспорить, — Хината тоже посмотрела на сову, хотя и почти не видела. Её волновала в тот момент всего одна вещь. Ответ всего на один вопрос. — Почему ты показал мне те воспоминания, Итачи?
Они уже достигли озера и остановились под ивой, где сидели ранее днём. Больше не было робкого весеннего тепла и запаха еды — только тишина, прохлада и длинные тени, в которых так привычно было укрыться. Даже после стольких лет именно тени — их прибежище.
Однако нужны ли им тени в отношениях друг с другом?
— Взаимопонимание, — медленно произнёс Итачи. — Ты назвала его своим приоритетом, Хината, и я хочу не словами, но действиями доказать, что уважаю твои желания и устремления. Поэтому я расскажу тебе о своём прошлом. Не сразу, но постепенно, — он прикрыл глаза. — Это… непросто.
Растроганная, Хината подалась вперёд и взяла его за руку. На то, чтобы сделать первый шаг из тени, Итачи потребовалось восемь лет; новых Хината будет ждать столько, сколько Итачи потребуется, чтобы их сделать. Самое главное — его желание.
— Спасибо, нии-сан.
Комментарий к Глава 36. Семья. Часть 1
Что ж, и вновь я чувствую необходимость поделить главу на две части. Изначально она планировалась как описание последсвий гибели профессора Хоукинсона для Хогвартса, однако Рейнальд и его проблемы, ровно как и интерес к нему шиноби, их размышления, заняли неожиданно много объёма :)
В любом случае, вторая часть главы покроет задуманную тему, а также подведёт итог второму году обучения шиноби в Хогвартсе. В следующий раз нас ждут скорбные новости и реакция на них жителей замка, слабый огонёк надежды и способ его раздуть до полноценного пламени. Ах, ну и попытки Дейдары применить на практике совет Брайана, конечно.
========== Глава 36. Семья. Часть 2 ==========
Комментарий к Глава 36. Семья. Часть 2
Безумно много работы в последнее время… Спасибо всем, кто пишет отзывы, особенно развёрнутые — именно вы стимулируете меня, помогате выползать из науки и писать :)
Мало что может сравниться по удовольствию с ощущением причастности, связи с другими людьми.
В жизни Рея было мало тёплых, открытых связей, поэтому он с таким трепетом отнёсся к искреннему участию, что проявили к нему Хлоя и Майкл после его откровений в минуту слабости. Никто из его прошлых приятелей такого бы не сделал. В отличие от других, Хлоя и Майкл видели не наследника рода Мальсибер, а лишь самого Рея — новое для него, восхитительное чувство.
Трепетный огонёк счастья согревал сердце Рея все каникулы, лучшие в его жизни. У него кружилась голова от осознания дерзости собственного решения остаться в школе и вырастали крылья, возникало желание носиться по замку наперегонки с Сэром Дунканом, смеяться и бездельничать, может, даже попытаться разыграть кого-нибудь из пугливых пуффендуйцев или замкнутых когтевранцев!..
Такого Рей, конечно, себе не позволял (он ведь не Джеймс Поттер, которому разрешают плевать на репутацию семьи), как и чрезмерного безделия, однако каникулы прошли правда отлично. Погода улучшилась, и Рей проводил много времени на свежем воздухе — что приятно, в компании не только своего пса. Новая комната, в которую Рей и Холмс уже перебрались, оказалась очень уютной: имевшая всего лишь три кровати, она между тем была по размерам не меньше тех комнат, что рассчитаны на пятерых жильцов, и свободного пространства в ней было значительно больше. Ещё одним штришком уюта неожиданно стал сам Майкл, взявший привычку (Рей подозревал, это Хлоя попросила своего нелюдимого «брата») уделять хотя бы полчаса в день разговорам с Реем. И если поначалу разговоры были крайне неловкие, прогресс был налицо.
В последний день каникул, за пару часов до прибытия «Хогвартс-Экспресса», Рей и Майкл открыли для себя прелесть магических шахмат как способа проведения досуга — и так увлеклись, что едва не пропустили пир по случаю начала последнего семестра учебного года. В Большой зал им пришлось практически бежать, на ходу обмениваясь комментариями касательно незавершённой партии. Рей смеялся и уверял Холмса, что лишил бы его королевы в три хода, когда на всём ходу влетел в трапезную.
И тут же оборвал смех, смущённый атмосферой в ней. Нет, большинство студентов веселилось, перебрасывалось шутками, обменивалось последними новостями — но были в зале и те, кто с неясным Рею страхом поглядывал на преподавательский стол. Рей посмотрел тоже: профессор Дамблдор скользил взглядом по рядам учеников, но глаза его, вопреки обыкновению, не лучились жизнерадостными искрами; МакГонагалл напряжённо переговаривалась с хмурой Стебль, по другую сторону от директора вполголоса дискутировали Флитвик и Слизнорт, то и дело поглядывая на пока пустое место Хоукинсона. Нехорошее предчувствие холодком прошлось по спине.
Холмс кашлянул, и Рей очнулся, нервно пригладил волосы, замечая на себе внимание директора. То, впрочем, спустя секунду ускользнуло, а Рей и Майкл поторопились занять места за слизеринским столом. Именно там царила самая неоднозначная атмосфера. Рей нарочно сел рядом с Гектором и Евой, перешёптывавшимися с другими старшекурсниками.
