***

Рейнальд всё больше удивлял Хинату. Сперва он, встревоженный и возбуждённый, как если бы решился на что-то невероятное, сообщил ей, что остаётся в школе на каникулах. Через неделю после этого Итачи поделился тем, что Рейнальд придумал им и Северусу отселиться от Уолтера и Эвана, более того, сам воплотил план в жизнь. Итачи относился к этому с прохладным интересом, а вот Хината в душе радовалась.

Сама она с Рейнальдом… сблизилась. После инцидента с нападением Мальсибер стал искать её компании (вероятно, потому что утратил собственную), теперь даже когда Хината была не одна: если прежде появление Лили и Марлин могло его спугнуть, нынче Рейнальд мог завести с ними вполне вежливую беседу. Хината видела, делал он это не из желания, но ценила его попытки поддерживать хорошие отношения с девочками.

Впрочем, нет смысла лукавить: как и Рейнальду, и Итачи, ей самой было сложно найти общие темы с Лили и Марлин, пусть они и называли друг друга подругами. Хината испытывала к обеим скорее покровительственное тёплое желание оберегать. Как минимум Лили это чувствовала, чуть-чуть обижалась и всё чаще, если хотела просто поболтать, полагалась на компанию Марлин. Тем самым она — намеренно или нет — давала Хинате возможность побыть в большем спокойствии: заниматься рукоделием, учиться, обсуждать с Рейнальдом и Итачи нечто более серьёзное, чем школьные сплетни и проделки Джеймса, Сириуса и Питера. Это было хорошим решением для всех. Если ещё Рейнальд и Итачи найдут общий язык…

Хината обещала доказать брату, что он не лишний в их новом мире. В меру своих сил и понимания делала для этого всё возможное.

Проблема заключалась в характере Итачи. Его травмы слишком глубокие, а фатализм — устоявшийся. Иногда Хината думала, знай она больше о прошлом Итачи, ей было бы легче помочь ему. Однако расспрашивать было… неуместно. Не принято между шиноби.

Возможно, однажды Хината решится спросить брата о его юности, годах в АНБУ и Акацуки. Однако теперь — неподходящее время.

Хината чувствовала, пусть напоказ Итачи вёл себя с ней как прежде, их стычка в марте серьёзно его зацепила. Всё же она дала много пищи для размышлений, и Итачи переваривал новую информацию тщательно, скрупулёзно. Казалось, сделал какие-то выводы, однако какие точно, Хината не знала. По крайней мере, против её дружбы с Рейнальдом и сотрудничества с Дейдарой более ничего не говорил.

Последнее развивалось интересно и приобрело, помимо продажи ручных изделий, новую ветвь.

Лиам ярко загорелся идеей создания студсовета, и Хината согласилась ему помочь — это соответствовало её видению своего предпочтительного круга занятий. Что вызвало у неё поначалу тревогу, к планированию подключился Дейдара. В чём был его интерес, Хината так и не смогла выяснить до сих пор, однако радовало уже и то, что бывший подрывник на неё не кидался и никоим образом не провоцировал. Студсовет был чем-то важен Дейдаре, и Хината уважала это. Свой проект они трое собирались представить директору Дамблдору после каникул.

Они занимались планированием всю первую половину апреля, приостановились только когда начались семестровые контрольные. Как и ожидала, хуже всего Хината сдала трансфигурацию, завалила практику: в то время как весь курс превращал змей и ящериц в столовые приборы, сама Хината лишь сумела изменить форму раковины улитки. Профессор МакГонагалл выглядела разочарованной.

— Жаль, я не могу сдать за тебя трансфигурацию, Хлоя, — шутя лишь частично, заметил Рейнальд после контрольной. — А ты за меня — защиту.

— Мы должны самосовершенствоваться, — Хината была расстроена, но не собиралась признавать поражение. Результаты всего лишь означали, что на каникулах нужно приложить больше усилий.

Рейнальд посмотрел на неё с любопытством; у него на языке крутился какой-то вопрос, но, по всей видимости, юноша считал его неприличным. Хината улыбнулась.

— Ты что-то хотел спросить?

— Да, — Рейнальд помялся ещё немного, убедился, что они одни в коридоре, после чего деликатно понизил голос: — Ты много работала над собой, это заметно. Я имею в виду, не только над уроками — над речью, поведением… Когда ты это делала, ты… что тобой двигало, Хлоя?

— О чём ты? — искренне удивилась Хината, и Рейнальд, смущённо проведя рукой по волосам, сбивчиво пояснил:

— Пожалуйста, не обижайся на мои домыслы. Но, может быть, взращивая в себе леди, ты мечтаешь о том, что тебя найдёт твоя семья, которую нельзя разочаровать?

Они остановились у окна, и Хината перевела взгляд на Запретный лес, только начавший одеваться зеленью. На опушке топтались крылатые чёрные кони, возившие школьные кареты; лесничий Хагрид кормил их чем-то красным и гладил по холкам.

— Нет. У моей работы над собой нет цели удовлетворить чьи-то ожидания от меня… больше нет, во всяком случае, — добавила она честно, подумав об отце. — Мы не должны заслуживать ничьего одобрения, чтобы быть любимыми.

Рейнальд тихо усмехнулся.

— Ты бы понравилась моей маме.

Отвлёкшись от происходящего на опушке, Хината повернулась к нему. Рейнальд задумчиво улыбался, почти с мечтанием глядя вдаль. Хината аккуратно тронула его плечо.

— Всё в порядке, Рейнальд?

— Возможно, будет… — прошептал Мальсибер.

Хината не понимала, что он имел в виду, но и не стала уточнять. Как правило, ровная тактичная поддержка куда лучше прямых вопросов.

Тем временем прошли контрольные и начались пасхальные каникулы. За один день школа опустела: большая часть студентов и даже некоторые преподаватели отправились по домам. Профессор Хоукинсон уже в неделю контрольных витал в облаках, часто улыбался и даже щедро закрывал глаза на мелкие ошибки в работах. Получив своё выстраданное «Превосходно», Рейнальд вздохнул так, словно с его плеч свалилась гора. Вот кому, казалось, требовалось быть лучшим, чтобы заслужить одобрение — Хината не видела другой для него причины так переживать из-за оценок.

Школа опустела, и все, с кем Хината проводила время, разъехались — не считая Итачи и Рейнальда. Шанс был слишком хорош, чтобы его упускать.

В пасхальный понедельник Хината вытянула обоих на улицу под предлогом хорошей погоды и пользы учёбы на свежем воздухе. Хината заранее сходила на кухню и попросила у эльфов припасов для пикника (те как всегда с огромной радостью собрали ей всё заказанное и даже больше), и на улицу вышла с массивной плетёной корзиной. С портфелем в одной руке, Рейнальд вёл на поводке Сэра Дункана, но стоило им покинуть замок, спустил пса, и тот радостно унёсся исследовать луг. Ни солнце, ни тёплый ветер, ни забавный пёс не могли вызвать улыбку Итачи; отчётливо усталый, он варился в собственных мыслях, и были они далеки. Порой Хината гадала: о чём думает брат, когда у него такое лицо? Как много настоящего в его мыслях — или их полностью занимает прошлое?

Они пустились к озеру и устроились на его берегу под раскидистой ивой. Рейнальд трансфигурировал платок в тёплый шерстяной плед, и Хината принялась распределять еду и напитки, пока Итачи раскладывал библиотечные книги и конспекты.

— Хороший день сегодня! — протянул Рейнальд, растянувшись на пледе, глядя на солнце через ветви ивы.

Хината улыбнулась и прикрыла глаза, глубоко вдохнула: пахло принесённой едой, а ещё свежестью ранней весны. Шумно сопя, прибежал бигль и ткнулся мокрым носом в руку Хинаты — она распахнула глаза, поправила очки и погладила пса. Он нравился ей, но каждый раз, когда гладила Сэра Дункана по короткой бело-рыже-чёрной шерсти, Хината вспоминала мохнатого зверюгу Акамару. Нинкен Кибы был больше в несколько раз, пушистее, лохматее и норовистей. С ним было хорошо на миссиях — можно как прижаться к тёплому боку в холодную ночь, так и доверить охрану лагеря. Киба хорошо его обучил.

Своим псом Рейнальд тоже занимался много и с живым восторгом. Урывая время у сна, не учёбы, он терпеливо и ответственно подходил к ежедневным тренировкам, отработке команд. У Хинаты была возможность сравнить подходы к воспитанию пса Рейнальда и Кибы, и она не могла не отметить разницу в уровне ориентированности на бой и жестокости, закладываемом питомцу. Это наблюдение являлось очередным добавлением в копилку признаков мирности данного мира.