— Я и не умничаю, — поморщился Рей и не сдержался: — То, что очевидные решения не приходят тебе на ум — твоя проблема.

Эйвери выхватил палочку, и Рею пришлось срочно нырять за стол, спасаясь от ярко-красного луча. Со своей подстилки в углу подскочил Сэр Дункан и с лаем бросился на Эйвери. Тот бросил в пса Оглушающее, но Рей успел быстрее подхватить питомца на руки и снова спрятаться за столом. Бигль отчаянно рвался в атаку, и Рею стоило труда достать палочку и выставить щит.

— Не зарывался бы, крыса! — зловеще пророкотал Эйвери. — Думаешь, раз Паркинсон тебя опекает, мы до тебя не доберёмся? Ты ещё заплатишь за то, что подставил Розье, помяни моё слово!..

— Что здесь происходит?! — воскликнул ворвавшийся в комнату Паркинсон, привлечённый шумом. Мгновенно оценив обстановку, он лёгким взмахом палочки отбросил Эйвери прочь, встал рядом с Реем. — Объяснитесь!

Развалившись на кровати, Эйвери глядел на Рея с отвращением, не торопясь убирать волшебную палочку. Рей, впрочем, из укрытия отвечал ему схожим взглядом, всё ещё прижимая к себе одной рукой рвущегося на свободу пса. Гектор раздражённо выдохнул сквозь стиснутые зубы и обрушился на Уолтера:

— Эйвери, ты отупел настолько, что не в состоянии удержать в памяти правило, которое я озвучиваю как минимум раз в неделю уже на протяжении полутора месяцев? Никаких драк.

— Почему ты сразу винишь меня?! — огрызнулся Эйвери и вытер пот с верхней губы тыльной стороны ладони.

— Потому что у тебя в руке палочка, а Мальсибер жмётся за тумбочкой! — рявкнул Гектор. — Сегодня после уроков ты моешь полы в больничном крыле.

— Эй!..

— Заткнись, Эйвери, ты сам это на себя накликал! — староста сердито махнул рукой. — А теперь исчезни с глаз моих. Ещё раз затеешь драку — будешь полировать кубки в Зале Славы до конца учебного года. Понял меня?

— Ага, — Эйвери поднялся и сунул палочку в держатель, прихватил портфель и опалил Рея взглядом, обещающим продолжение.

Когда он скрылся за дверью, Гектор опустил взгляд на Рея.

— Порядок?

— Да, благодаря тебе, — Рей опустил бигля на пол, не рискуя смотреть Гектору в глаза. — Прости.

— Не за что мне тебя прощать, — отозвался Гектор и, шагнув ближе, растрепал его волосы, как делал бессчётное количество раз в детстве. Пытаясь скрыть смущение, Рей вскочил и отшатнулся от шестикурсника, принялся приводить причёску в порядок. — Но тебе бы придумать, что делать с Эйвери и Розье, когда тот вернётся, Рей. Я не могу всё время быть рядом.

— Я подумал. Перед тем, как случилась стычка, я предложил Эйвери разъехаться.

— Идея хорошая, — одобрил Паркинсон. Отвернувшись, он сделал неспешный круг по комнате, изучая её цепким взглядом старосты, выискивающего потенциальные проблемы. — Единственное, обычно разъезжаться начинают курсу к пятому-шестому. Это значит, что у Слизнорта возникнут вопросы.

Рей кивнул.

— Да, я подозревал… Не подскажешь, как построить разговор со Слизнортом?

— Это ты по адресу, — хмыкнул Гектор, приглядываясь к заляпанным чем-то мерзким конспектам на прикроватном столике Снегга. — Внемли и запоминай, Рейнальд: прежде чем идти к Слизнорту, необходимо запастись засахаренными ананасами.

— Засахаренными ананасами? — удивился Рей.

— Когда хочешь чего-то добиться от Слизнорта, нужно начинать с заботы о нём самом. Да-да, не делай такое лицо: наш любимый декан обожает себя, а больше обожает только рассказы о себе. Так что приготовься сразу с порога вручить ему сладости и провести как минимум полчаса за новостями из его жизни. Ставлю пять галлеонов, он будет вещать тебе о том, как его любимчик Забини, отец нашей Ариадны, поднялся в Отделе транспорта.

— И что потом?

— Потом он спохватится и спросит, как у тебя дела. Даже не думай отвечать честно, короткой истории о последних успехах твоего отца будет более чем достаточно, — Рей едва сдержал тяжёлый вздох. — После помнись немного, сделай невинный вид и попроси разрешения «спросить совета», — Паркинсон дал понять, что берёт фразу в кавычки. — Никогда не говори ему прямо, чего хочешь — он терпеть не может прямолинейность. Намекни ему на своё желание — насколько угодно прозрачно, но так, чтобы итоговые слова произнёс он сам. Слизнорт любит чувствовать себя хитроумным.

— Звучит… сложнее, чем я думал, — признал Рей.

— А чего ты ожидал? — Гектор присел на корточки, чтобы погладить сунувшегося к нему Сэра Дункана. — Ещё кое-что, Рей. К Слизнорту иди один, — серьёзно посоветовал Паркинсон. — Для такого разговора нужно терпение и немного подхалимства. В тебе я не сомневаюсь, но таланты Эйвери меня не вдохновляют.

— Спасибо, Гектор, — поблагодарил Рей, и они расстались: Паркинсон покинул комнату, а Рей закончил сборы и через десять минут поднялся в Большой зал.

Завтрак шёл полным ходом. Приветливо улыбнувшись Хлое за столом Гриффиндора, Рей устроился за собственным напротив Холмса. Тот даже головы не поднял, полностью сосредоточенный на приёме пищи и чтении учебника по заклинаниям. Наложив себе сардельки, Рей задумчиво постучал вилкой по столу. На это Холмс выглянул из-за книги, уставился с блеклым полувопросом. И пусть поначалу это не входило в план, Рею показалось правильным предложить:

— Я не хочу больше жить с Розье и Эйвери и намерен сегодня поговорить с деканом насчёт расселения. Будешь моим соседом?

Рей бы соврал, если сказал, что ему нравится Майкл Холмс. В то же время он не вызывал неприязни, как Эйвери, и страха, как Розье. Пожалуй, он был даже интересен, как собеседник уж точно (в тех редких случаях, когда снисходил до общения). Вдобавок, он являлся образцом идеального соседа по комнате: тихого, поглощённого только собой, не устраивающего бардака и свар.

Что важнее всего, Холмс — лучший друг Хлои. Рей знал, как важно, чтобы между людьми, тянущимися к одному человеку, царили мир и взаимопонимание.

— Благодарю, я принимаю твоё предложение, — после долгой паузы произнёс Холмс. — Что требуется от меня?

— Ничего, — покачал головой Рей.

Холмс чуть прищурился.

— Если мне не изменяет память, профессор МакГонагалл говорила, что за отдельные комнаты требуется платить.

— Я заплачу — всё же это моя идея.

— Этого я не могу позволить, — спокойно констатировал Холмс. — Оплата пополам.

— Ладно, — Рею стало неловко: он прекрасно понимал, что у сироты денег мягко говоря намного меньше, чем у него, и правда не хотел взваливать материальные траты на Холмса. Ох уж эта его гордость…

Чтобы скрыть смущение, Рей отвернулся. Ближе к выходу из зала сидела компания Рабастана Лестрейнджа: Эшли Шелби зарылся в книги, в то время как сам Рабастан, Лиам Шелби и Дэвид Поттер жарко спорили над чем-то вполголоса. Посторонним за слизеринским столом никто не решался ничего сказать (по большей части из-за характера Лестрейнджа и обещаний кары от Паркинсона за единый потерянный балл), но взгляды бросали. Джагсон и Селвин, пара третьекурсников, поглядывали на Поттера уж очень нехорошо. Поттер не обращал на это никакого внимания, и Рей поймал себя на желании отрастить такую же толстую, как у гриффиндорца, шкуру.

К слову о толстой шкуре — Рей заметил Снегга, тенью шмыгнувшего на самый край стола. Рей пригладил волосы, решаясь, и вновь обратился к Холмсу:

— Как думаешь, стоит предложить Снеггу составить нам компанию?

Вновь оторванный от учебника Холмс посмотрел на него с нескрываемым интересом. В его глазах очень чётко читалось: «Аргументируй».

— Оставить его наедине с Розье и Эйвери будет жестоко.

— Не спорю, — отозвался Холмс и тоже взглянул туда, где Снегг быстро и неразборчиво запихивал в себя еду с целью убраться из трапезной как можно скорей.

Рей требовательно посмотрел на него, но Холмс тянул с ответом, пока Рей не выдержал:

— Так что?

— Не имею возражений.

— Отлично, — отчеканил Рей, раздражённый его поведением. Так почти ничего и не съев, отодвинул тарелку и удалился: физически — на историю магии, ментально — готовиться к разговору с деканом.