Мой дорогой Эван,

Это кровь, в которой отражается большой огонь. Пожалуйста, береги себя.

С любовью,

Лисанна

— Что ещё к Мордреду за?.. — пробормотал Эван, нахмурившись.

И вдруг его поразил такой удар боли, каких не бывало с раннего детства, когда умерла мама. Вскрикнув, Эван схватился за виски — те словно сдавило раскалённым железным обручем, сжимавшимся с каждым моментом. Грудная клетка вздымалась часто и резко, и Эван, зажмурившись, рефлекторно опёрся на что-то, чтобы не упасть — его шатало, как пьяного, а голова взрывалась, и всё его существо сгинуло в объятиях пламени.

Полутёмная комната, начинающая заполняться дымом, пропахшая смертью и плавленой плотью. Деревянный стол с разбросанными на нём бумагами и одинокой свечой в латунном подсвечнике. Багряная кровь на полу, забирающаяся в щели досок. Занимающийся пожар.

— Ты в порядке?

Эван распахнул глаза — на него смотрела, остановившись рядом, Хлоя Бенсон. Её серые глаза за стёклами очков полнились участия и какого-то ещё чувства, даже более мерзкого, похожего на понимание. Как будто дворняга способна понять чистокровного.

— Не твоё дело, грязнокровка, — процедил Эван, отшатнувшись от неё. Ноги едва держали, но ему хватило сил привалиться спиной к боку стеллажа с книгами.

В отличие от Эванс или Снегга, Бенсон на обзывание не разозлилась. Её пронзительный взгляд похолодел, и то ненамного.

— Ты обронил, — сказала Бенсон и протянула Эвану записку Лисанны. Тот выдернул её из тонких пальцев и сунул в карман брюк.

— Ещё что-то?

Девчонка чуть наклонила набок голову — и вдруг Эвану вспомнилось, что не всегда она носила эти уродские дешёвые очки. Раньше, в самом первом триместре, её глаза не скрывались за линзами, и они были… Эван не смог вспомнить ничего, кроме вечного наклона головы и чёлки, падающей на глаза. Сейчас девчонка, в отличие от первого курса, смотрела прямо и уверенно.

— Оставь в покое Лили, пожалуйста.

Её твёрдый, почти властный тон заставил Эвана встрепенуться. Он резко выпрямился, с растущей злостью глядя на девку в скатавшемся кардигане и самодельной юбке.

— Ты требуешь или угрожаешь, Бенсон?

— Я прошу, — выделила грязнокровка тоном. — Хорошего вечера, — добавила она и удалилась, прихватив заплатанный рюкзачок.

Эван с силой провёл ладонями по волосам, пытаясь вернуть себе равновесие. Однако оно не желало приходить — вид незнакомой, наполненной едким дымом комнаты вновь встал перед глазами, и Эван заскрежетал зубами в бессилии. Головная боль и не думала отступать.

Не выдержав, он пришёл-таки в больничное крыло. Старуха Томсон, едва увидев его, всплеснула руками и разразилась целой тирадой о безалаберных мальчишках, раньше сроку вгоняющих себя в могилы. Параллельно с этим она влила в Эвана не меньше литра различных зелий, после которых, если говорить начистоту, ему всё-таки полегчало.

— От этого должно быть специальное средство, — заявила старуха-целительница в конце, пристально глядя на Эвана.

— Если оно и есть, я о нём не знаю, — солгал Эван и покинул больничное крыло. Голова прояснилась, притупилась боль, и на смену пришла прежде скромно ютившаяся в их тени злоба: на Лис с её сопливым письмом, на дурацкую наследственность… а ещё на Бенсон, заставшую его в минуту слабости. На Бенсон, на которой сходились ниточки стольких проблем Эвана.

Он бесцельно брёл по замку, сжимая в кармане волшебную палочку, пока наконец не остановился у какого-то окна и не прижался лбом к его заледеневшему по краям стеклу. Он был один в своём квесте, и никто ему не надёжный помощник: Уолтер слишком глуп, Рей слишком мягок и труслив, Геката — девчонка, а старшие всё ещё не воспринимают его всерьёз. Протяжно вздохнув, Эван прикрыл глаза, ощущая себя котёнком, выкинутым под ноябрьский дождь — вокруг лишь грязь и холод, и помощи ждать не приходится.

Во внутреннем дворе школы мелькнул в вечерней тёмно-индиговой полутьме знакомый блондинистый хвост. Эван отнял лоб от стекла, мрачно уставился на Дэвида Поттера. Тот остановился у одного из столбов, нёсших крышу галереи, и прислонился к нему; Эван видел по лицу, повороту головы, что Поттер разговаривает с кем-то, скрытым от взора из замка крышей.

Не успел Эван задуматься, кто собеседник Поттера, со стороны замка к говорившим направилась ещё одна фигура: невысокая, тонкая и изящная, что даже зимняя мантия была полностью скрыть не в состоянии. Свет вырвавшейся из плена облаков луны отливал серебром иссиня-чёрные, так подходившие тому вечеру волосы. К ним подошли бы и когтевранские цвета, но мантия пришедшей была оторочена алыми лентами.

Пройдя через двор, Бенсон присоединилась к Поттеру и его незримому собеседнику. А Эвана стегнула волна острейшего желания.

Проучить Холмса. Проучить Поттера. Проучить Мальсибера.

Проучить грязнокровку.

Выхватив палочку, он неслышно добрался до находившейся буквально в десятке метров дальше террасы. Остановившись на её пороге, Эван подозрительно оглянулся — никого не было видно или слышно, и он выскользнул на террасу.

Голоса людей в школьном дворе смешивались с ворчливым подвыванием ветра, слов было не разобрать. Но Эван и не стремился. Припав на одно колено, он затаился за парапетом террасы, краем сознания отмечая, что после нужно будет замести оставленные на свежем снегу следы. Эван коротко выглянул из укрытия — люди внизу не замечали его, Бенсон стояла спиной, а Поттер отвернулся, перебрасываясь репликами с силуэтом во тьме галереи — высоким и крупным, большего Эван не разобрал, да и не хотел. Крепче сжав палочку, он вдохнул, медленно выдохнул, собираясь. После второго глубокого вдоха он высунулся из-под прикрытия парапета.

Голубовато-бледный луч — как вспышка потустороннего света — сорвался с его палочки и устремился в сторону Бенсон. Пригнувшись, Эван бросился прочь с террасы, уже за порогом остановился и замёл чарами свои следы на снегу — и скривился в усмешке, по испуганному крику внизу поняв, что заклятие достигло цели.

========== Глава 33. Ответ принцессы. Часть 1 ==========

Во внутреннем дворике гудел ветер, спутавшийся с редким пока снегом. Из-за облаков то и дело проглядывала луна, но быстро скрывалась, чтобы через пару минут возникнуть вновь на мгновение и, заговорщицки подмигнув серым глазом, улизнуть обратно за тучи, уступая место намечающемуся снегопаду. Лестрейндж зябко кутался в мантию и прятался под сводами галереи, тогда как Дейдара прислонился спиной к одному из поддерживавших её крышу столбов, подставляя лицо холодному ветру.

Просто представить было, что он — в вышине. Не мантии хлопают вокруг лодыжек, а мощные крылья глиняной птицы рассекают воздух. Ветер бьёт в лицо, обжигает снег, миссия ведёт вперёд, а рядом Данна…

Дейдара мотнул головой, сбрасывая наваждение.

— Иди под крышу, Поттер, — проворчал сбоку Рабастан. — А то остатки мозга застудишь.

— В отличие от тебя, Лестрейндж, я не неженка, — хмыкнул в ответ Дейдара. — Да и не двоечник. К пятому-то курсу согревающие чары бы выучил.

— Пошёл ты, — обиделся Рабастан и скрестил на груди руки; пальцы, укрытые толстыми кожаными перчатками, красноречиво сжались.

— Пошёл бы я с удовольствием, только не к кому, — ветер взметнул заметно отросший хвост, и Дейдара поспешил заправить его под воротник мантии. — К тому же, дело само себя не сделает, мм.

Обида Рабастана моментом прошла. Взгляд его стал любопытным.

— Я всё ещё не понимаю, что у тебя на уме.

— Решить проблему компании.

— Я слышал, что ты сказал Эшу, — буркнул Рабастан и потёр шрам на брови. — Но при чём здесь девчонка?

Дейдара не ответил — как, в общем-то, и в предыдущие десять раз. План пока ещё не до конца оформился в его голове, но Дейдара был уверен, что в игре против Слизнорта, забиравшего у парней львиную долю честно заработанных, пригодится Хината с её Бьякуганом. Конечно, он предпочёл бы вести переговоры один — но Лестрейндж увязался, прилип, как команда АНБУ к нукенину. Как сам Дейдара прилипал к Басти, когда тот направлялся на очередную дуэль.