— О, Джим! Здорово!

— Ник! — выглянув из-за стенда, Джим протянул руку вратарю своей сборной. — Как каникулы?

— Нормально, а у тебя? — спросил в ответ Ник, зажимая подмышкой связку новых прутьев.

— Ничего особенного, — пожал плечами Джим и вернул своё внимание подножкам. — Видел уже?

— Видел, — Ник тоже посмотрел на новинки, досадливо прикусил губу. — Ну и цены за них ломят…

Его последнюю реплику Джим пропустил мимо ушей:

— Кстати, ты не знаешь, что завезли по спидометрам? Когда я смотрел летом, было одно барахло, а я бы хотел померить, до скольких моя метла разгоняется.

— Я б больше хотел узнать, насколько Дэвид разогнался, когда устроил гонку с Лестрейнджем, — заметил Ник, явно от нечего делать последовав за Джимом вглубь магазина. — Это было нечто.

Резко затормозив возле витрины со спидометрами, Джим заявил, кипятясь:

— Ничего особенного! Это всё возможности «Чистомёта-6»!

— Ну, мне неоткуда знать, — передёрнул плечами Ник и поправил связку прутьев подмышкой. — У меня-то «Комета»…

Последовавшее ворчание Джим также пропустил мимо ушей, изучая спидометры. По сравнению с летом, старик Хант завёз модели получше. Так что попросить у Брайана в качестве подарка на Рождество? Спидометр или подножки?..

— Что это там такое? — вдруг спросил Ник, глядя в сторону видневшегося лишь краешком из-за витрин и стеллажей прилавка. Отвлечённый от размышлений, Джим тоже услышал обрывки разговора на повышенных тонах:

— …так делать нельзя.

— Ничего-ничего, если юному мистеру угодно…

— Мистер Хант, в каком смысле «угодно»?! Порча чужого имущества является правонарушением!

— Вы забываетесь, Поттер!

— Поттер?.. — Ник удивлённо взглянул на Джима, а затем тихонько двинулся в сторону прилавка. Чувствуя, как горят уши, Джим без охоты последовал за ним.

У прилавка, помимо Брайана и мистера Ханта, стояла немолодая пара и светловолосый мальчишка лет десяти, пинавший носком начищенных ботинок пол. Причиной спора, судя по всему, являлась бита загонщика, которую Брайан сжимал в руке. Почти по всей длине новёхонькой биты шла кривая царапина — именно её кузен демонстрировал усатому господину в строгой мантии министерского служащего.

— …не говорите, что это недостойно внимания! — гнул своё Брайан, возмущённо глядя на усатого. — Ваш сын испортил товар, цена которого сорок галлеонов.

— Это не так уж и много! — замахал руками бледный, как полотно, мистер Хант, нервно озираясь по сторонам. Однако из немногочисленных посетителей магазина только Ник и смущённый Джим подошли ближе к спорщикам — остальные покупатели поспешили затеряться в лабиринте стендов. — Мистер Крауч, давайте забудем…

— Дело тут в первую очередь в самом факте вандализма, — Брайан опустил взгляд на светловолосого мальчишку, и Джим неприятно поразился — он и не знал, что смеющиеся синие глаза кузена способны метать такие молнии. — Зачем вы это сделали, юноша?

— Потому что захотел! — нагло ответил ему мальчишка, и не думая пасовать.

— Всё в порядке, милый! — заворковала стоявшая рядом с усатым женщина и привлекла мальчишку к себе хрупкими бледными ручками. — Ты не сделал ничего плохого…

— Не сделал ничего плохого?! — вспыхнул от возмущения Брайан и собирался ещё что-то добавить, но усатый его перебил:

— Вы хотите заработать взыскание за вербальную атаку министерского служащего высокого ранга, Поттер? — Брайан осёкся, ошарашенно хватая ртом воздух, не в силах выдавить и слово. — Нет? Вот и помолчите, — усатый повернулся ко вжавшему голову в плечи мистеру Ханту. — У вас есть к моему сыну претензии?

— Нет, мистер Крауч, никаких претензий! — поспешил заверить его хозяин магазина.

Смерив его коротким, а Брайана долгим надменным взглядом, усатый мистер Крауч взял жену под руку, и они вместе с сыном вышли на улицу. Прежде чем за ними закрылась дверь, мальчишка обернулся и показал Брайану язык.

Отрывисто не то хмыкнув, не то застонав, Брайан запустил пятерню в волосы, глядя на дверь.

— Твой родственник? — полюбопытствовал Ник у Джима, поправляя свои прутья для метлы, так и норовившие рассыпаться.

Джим готов был сквозь землю провалиться от стыда за кузена. Всё, что он мог, это пробормотать нечто невразумительное и отвести глаза.

Тем временем мистер Хант подошёл к Брайану и забрал у него повреждённую биту.

— Я вынужден попросить вас уйти, мистер Поттер, — твёрдо сказал владелец.

Брайан вздрогнул, повернулся к мистеру Ханту. На его лице отразилась странная смесь возмущения и понимания.

— Хорошего вам дня, — произнёс Брайан и, поискав взглядом, призывно махнул Джиму.

— До встречи в школе, — сказал Ник.

— Угу, — откликнулся Джим, у которого горели уже не только уши, но и щёки.

Из рая магазинчика Поттеры вышли на промозглый холод. Косой переулок горел вечерними огнями, но у Джима было темно на душе.

— Зачем ты полез к этому мужику? — пробубнил он, едва поспевая за размашисто шагавшим в сторону «Котла» Брайаном. — Теперь Ник расскажет всем на факультете! А ещё хуже, я не могу приходить во «Всё для квиддича»!..

На его вполне обоснованную претензию Брайан так и не ответил.

========== Глава 31. Ценность изменений и магия постоянства ==========

В Хогвартс Дейдара возвращался в мрачно-приподнятом настроении. С одной стороны, ему совершенно не нравились напряжённые недомолвки родителей, как и поведение Джима. С другой, он в скором времени вновь окунётся в компанию, приносящую неожиданно много пользы и удовольствия.

— Я пошёл, — буркнул Джим и, не дожидаясь ответа, потянул чемодан в сторону вагона, у которого его поджидали Сириус и Хвост.

Проводив его взглядом и убедившись, что братец справился с закидыванием чемодана на высокий приступок, Дейдара зашагал в противоположную сторону. В последнем письме Эшли уточнил, какое купе они займут, поэтому буквально через пару минут Дейдара с удовольствием жал руки братьев Шелби. На удивление, только их; Лестрейнджем в купе и не пахло.

— Рад тебя видеть, Дэвид, — начал разговор Эшли как обычно по этикету, хотя в его глазах горело нетерпение. — Как прошли каникулы?

— Более-менее продуктивно, — откликнулся Дейдара и стал доставать из сумки плоды своих рождественских трудов. Шелби следили за его действиями с жадным интересом.

В отличие от Джима и его мелких прихвостней, эти ребята не играли в игрушки. Да, Рабастан то и дело встревал в дуэли на ровном месте, но это даже нравилось Дейдаре. К пятому курсу Лестрейндж поднаторел в мощных, а порой и хитроумных проклятиях, многие из которых далеко выходили за рамки школьного курса, и Дейдара, вечно напрашивающийся на роль секунданта Рабастана, многие из них перенял и более-менее освоил. Лиам, конечно, от этих преимущественно ночных вылазок не был в восторге и очень забавно злился, пытался отчитать Рабастана, когда тот в очередной раз лишь чудом не попадался после или во время дуэли в лапы завхозу и учителям. Рабастан от него отмахивался, и Лиаму оставалось только рассерженно сопеть. Эшли за этим наблюдал с улыбкой, а затем прилагал все усилия, чтобы как можно скорее примирить брата и друга. Обычно это ему удавалось за пару часов, и компания вновь заседала за разработку планов и просчёт прибыли.

— Умно, — скупо похвалил Лиам, рассматривая взятый у Дейдары спецвыпуск «Ича-Ича» ко Дню Святого Валентина.

Вдохновение на него посетило Дейдару как-то ночью, и работа над тридцатью страницами нового комикса съела две недели каникул. Пришлось заодно рисовать какие-то пейзажные наброски, чтобы скрыть истинную деятельность от заботливой мамы. Та, к слову, пришла от них в полный восторг — это воодушевило Дейдару, и он повторил понравившиеся маме рисунки краской, что делал крайне редко. Дейдара не любил краски — они, засохнув, делались статичными и скучными, в отличие от карандаша, который всегда можно стереть. Так Дейдара перерисовывал многие детали уже готовых и давно закинутых «в склад» страниц комикса просто потому, что при новом взгляде на них почувствовал что-то другое. Ему нравилась динамика, нравились изменения. А вот с красками можно было лишь нарисовать поверху, но прежнее-то, несовершенное оставалось где-то там, под новыми мазками.