Мне остаётся только согласно кивать:

– Отлично. Спасибо.

– Ну, иди скорей, а то опоздаешь на урок.

Пока я думаю, что ещё сказать, она уже выставляет меня за дверь.

– Прошло неплохо, – хихикает Мерлин.

– А что мне было делать? – шиплю я, хватаясь за голову. – Она такие приятные вещи говорила! Как можно было отказаться, если она сказала, что я для всех пример?

– Значит, ты решила участвовать?

– Нет, разумеется! Я поговорю с ней позже и всё объясню. Нужно просто стоять на своём и не теряться из-за комплиментов. А тем временем, – я сжимаю кулаки, – мне нужно поговорить с одним колдуном.

Оуэн не чувствовал себя виноватым. Ни капельки. Наоборот, он находил уморительным, что я не заметила, как он капнул на печенье немного зелья энтузиазма, которое приготовил накануне вечером.

– Когда Карэн принесла его, я решил, что это идеальная возможность, – сказал он, довольно потирая руки. – Очевидно, ты бы ни за что не стала есть ничего, что приготовил я.

Я принялась отчитывать Оуэна за то, что он испортил мне жизнь, а он просто сказал: «Не связывайся с колдунами». А знаете, что он сделал потом? Пожал плечами. Пожал плечами! Как будто тут нет ничего серьёзного. Я довольно понятно и спокойно объяснила ему, что из-за него оказалась в очень сложной ситуации, потому что мне снова придётся подвести одноклассников, но он ответил, что я раздуваю из мухи слона, ведь меня вообще могут не взять в команду.

– Кто знает, Морган, может, я оказал тебе услугу, – легко отмахнулся он от моих обвинений. – Все увидели, что ты хочешь участвовать во внеклассной работе, это хорошо скажется на твоей репутации. И никто не станет на тебя сердиться, если ты не пройдёшь отбор, ведь это учителя решают.

Ничего хуже Оуэн посоветовать не мог! А я по глупости поверила ему и решила не пытаться ещё раз поговорить с мисс Кэмпбелл, а вместо этого дождаться, когда вывесят списки участников, надеясь, что проблема решится сама собой. Ну какой шанс, что я попаду в команду? Никакого, как он и говорил.

А потом вывесили список, и я чуть не заработала сердечный приступ.

– Ты им взятку дала, Чармли? – скривился Феликс, когда нашёл мою фамилию рядом со своей. – Как ты в команду пролезла?

– Поверить не могу, что её взяли, а меня нет! – сквозь зубы процедила Люси достаточно громко, чтобы я услышала. – Она же говорила, что не хочет участвовать!

– Ничего, Люси, – хмуро сказал Феликс, глядя на меня. – Чармли, скорее всего, откажется в последний момент, и ты займёшь её место.

Я несколько минут пялилась на свою фамилию в списке, пытаясь осознать, что это правда. Как мне было отказаться, раз всё утверждено официально и уже вся школа знала участников?

Придя в себя, я всё-таки разыскала мисс Кэмпбелл и наконец-то сказала, что всё это ужасная ошибка и я совсем не хотела попасть в команду, но она решила, что я просто стесняюсь.

– Ты справишься, Морган, – ободрила она меня. – Всем страшно перед важными событиями, но нужно верить в себя. Ты покоришь эту вершину!

– Но я ведь не хотела лезть на эту вершину!

Она приподняла бровь:

– Это не совсем правда, верно? Я в жизни не видела, чтобы кто-то горел таким энтузиазмом, как ты, когда записывалась.

– Да, но это была не я. То есть я, но не совсем. Вы же понимаете?

Она недоумённо нахмурилась.

– Морган, я не дам тебе отказаться от мечты. Ты прошла в команду! Ты отлично себя покажешь.

За эту неделю я подходила к ней несколько раз, но ответ оставался прежним: она не даст мне отказаться.

Уже в субботу я вываливаю всё это на Оуэна, когда мы встречаемся в парке. Феликс получил на Рождество новый велосипед и решил показать всем «невероятные трюки», которые научился на нём делать. Оуэн позвал меня тоже, и после долгих сомнений я решила, что должна прийти и попытаться понравиться ребятам из его компании. Пока дела идут из рук вон плохо, так как никто, кроме самого Оуэна и Айрис, мне особо не рад.

Большинство просто делает вид, что меня не существует.

– Не понимаю, что ты так расстроилась, – говорит Оуэн, когда я заканчиваю свою тираду о викторине. – Ведь здорово, что мисс Кэмпбелл так тебя поддерживает.

– Она ошибается! Ты должен помочь мне отказаться.

– Почему я?

– Потому что именно ты втравил меня в эту историю.

Мы сидим на газоне немного вдалеке от остальных ребят. Они сгрудились вокруг скамейки, стоящей у рампы, на которой выделывается Феликс со своим велосипедом. Некоторое время все действительно следили за ним, но прошло уже довольно много времени, а он только носится туда-сюда, так как особо больше ничего не может, так что теперь они просто болтают между собой.

– Чего ты так боишься? – недоумевает Оуэн. – Это же просто викторина. Почему бы не попробовать?

– Просто викторина? Оуэн, это же важное соревнование между школами! А я медленно соображаю! Особенно если надо соображать на сцене!

– Не хочешь бросить себе вызов?

– Ох, да ладно, – закатываю я глаза. – Как ты не понимаешь, что наша команда обречена, если я не придумаю, как отказаться?

Оуэн поворачивается и смотрит мне в глаза:

– С чего ты это взяла?

– Это очевидно!

– Слушай, – вздыхает он, – я не собираюсь извиняться, ведь ты это начала, наложив на меня чары во время собрания. Зато могу сказать, ты зря так переживаешь, что попала в команду. Если честно, я правда считаю, что ты можешь отлично выступить.

Я не знаю, что сказать.

– Ты… так думаешь?

– Да, – говорит он, пристально глядя на меня своими тёмными глазами, – думаю.

Я молчу, во рту вдруг пересохло. Он совершенно обезоружил меня своей добротой. Обычно он придерживается насмешливого тона, поддевает всякими глупостями насчёт ведьм, и я к этому привыкла. А когда он вдруг такой серьёзный и искренний, мне становится ужасно неловко.

– Ну, спасибо, – наконец отвечаю я.

Наш разговор прерывает Феликс, он кричит Оуэну, чтобы тот подошёл. Видимо, ему надоело кататься одному, так что он решил подключить друга. Оуэн коротко мне улыбается, вскакивает на ноги и идёт к рампе. Мерлин, на этот раз в образе жука, выбирается из укрытия в складках рукава и ползёт к моему плечу.

– Мы всё ещё его ненавидим, помнишь? – хмуро напоминает он.

– Ты его ненавидишь, – поправляю я, отворачиваясь от остальных, чтобы они не подумали, что я говорю сама с собой. – Он мой друг.

– Он колдун. И снова доказал, что ведьмам с колдунами дружить не стоит. – Мерлин немного молчит, а потом добавляет: – Вы в итоге прикончите друг друга.

– Тебе обязательно быть таким мрачным, Мерлин?

– А тебе обязательно быть такой странной, Морган?

Я закатываю глаза и решаю ничего не отвечать. Вместо этого я поворачиваюсь к рампе и наблюдаю, как Оуэн в шлеме Феликса пытается освоить трюки на велосипеде.

– Вот странно, – вдруг говорит Мерлин. – Твой кулон.

– Что с ним?

– Мне казалось, в день, когда мама тебе его подарила, камень в нём был синим, – говорит он и превращается в комара, чтобы подлететь ближе и рассмотреть его как следует.

– Он был синим, то есть он и есть синий, – отвечаю я и опускаю глаза, чтобы посмотреть на кулон, как обычно висящий у меня на шее. – Разве нет?

– Нет, он не синий, – говорит Мерлин, паря рядом с моим ухом, его голос до невозможности серьёзный. – Теперь он серый.

– Морган! Морган! Мо-о-орга-а-ан!

Я распахиваю дверь своей комнаты и бегу вниз по лестнице в мамин кабинет, откуда истошно кричит Дора.

– Что у тебя… – начинаю я, но, как только переступаю порог, понимаю, что нет смысла заканчивать вопрос.

Причина переполоха сразу ясна. Паффин небольшим ураганом носится по кабинету, во все стороны разбрасывая файлы, папки и книги, которые мама хранит в строгом порядке. Дора старается ухватить Паффина за ошейник, но он, видимо, считает, что это такая весёлая игра, и радостно уворачивается каждый раз, когда у неё появляется шанс его поймать.