— Боялась застоя крови у тебя.

Костя громко захохотал.

— Тогда, знаешь, после последних недель с тобой у меня всё уже должно было давным-давно отвалиться. Да, мечты надо загадывать правильно — я мечтал, чтобы ты пришла. Уточнять надо — в нужное время. Это об этом ты задумалась, когда Иван Сергеевич приходил? Сразу понял, что ты что-то замышляешь. Вообще, когда ты лоб начинаешь хмурить, я сразу в панику бросаюсь. Жду, что ты ещё выкинешь. Куда бежать, чтобы успеть. Но этого не ждал, честное слово. Даже и в мечтах не мог представить такого.

Я тоже заулыбалась.

— Ты признался сегодня, что любишь. Это из-за того, что я пришла?

— Нет. Хотел это сделать, когда увидел тебя в белом платье, — поцеловал он меня в висок. — Но побоялся спугнуть тебя. Потом, когда фату снимал. Потом в постели. Но, подумал, что ненавидишь меня.

— Прости меня, пожалуйста. За всё. И за слова мои.

— Ты прости, что твоя первая ночь прошла не так здорово, как хотелось бы. Если бы знал — ты бы запомнила её на всю жизнь. Ты сделала мне большой подарок. Я очень тебе благодарен, что ты сохранила себя, как выяснилось, для меня. Я очень рад этому. Ты даже не можешь себе представить, как я рад. Я счастлив, что ты сама пришла сегодня и не стала ждать.

— Спасибо. Я запомню эту ночь на всю жизнь. Благодаря тебе.

Он приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на меня:

— Я тоже.

На следующий день мы снова проснулись около полудня. Пришёл Иван Сергеевич и принёс, как обещал, целебную мазь Степаниды. Мы измазали друг друга ядовито-зелёным зельем, а потом долго не могли смотреть друг на друга без смеха.

Пока я готовила обед, Костя с лесником о чём-то увлечённо беседовали. Вскоре Иван Сергеевич ушёл, а муж позвал меня погулять в лесу, где, кстати, я немного заблудилась, за что опять получила по мягкому месту.

Вернувшись к нашему домику, я не сразу заметила огромный букет из разноцветных астр, который ждал меня на крыльце. Меня впечатлил не только размер букета, но и разнокалиберность этих замечательных цветов. Формы некоторых из них я видела впервые в жизни. Не думала, что в этих краях растёт такая красота. Я подошла и опустила лицо прямо в этот чудесный мини-сад, чтобы почувствовать весь аромат в полную силу.

— Это тебе. Спасибо за нашу ночь любви, — не знала, что Костя может быть таким сентиментальным.

— Это об этом вы шептались без меня? — устроила допрос на правах жены.

— Нет. Садись. Надо поговорить.

Плохое предчувствие с утра меня не подвело. Я думала, что это просто оплакивается моя девственность. Выходит, что нет.

— Говори.

— Мне необходимо сегодня вечером быть в Москве. Ты пока остаёшься. И это не обсуждается.

— Поэтому астры. Они долго стоят.

Мы ехали молча к дому Ивана Сергеевича, где я должна была дожидаться Костю, пока он не закончит все свои дела в Москве. Как я не уговаривала его разрешить поехать с ним — он был непреклонен. Разговаривал со мной только на повышенных тонах или, и того хуже, вообще отмалчивался.

Потом просила разрешения у него хотя бы остаться в нашем домике, на что мне быстро припомнили: падение с лестницы, боязнь ночью находится одной в комнате и многое другое, чем успела его разозлить. Объясняла, что мне так будет легче, когда я буду вспоминать, как мы занимались здесь любовью. Вдыхать его запах на подушках.

Не помогло. Тогда я в сердцах бросила, чтобы он забрал свой подарок — цветы, потому что хотел от меня откупиться ими. О чём сейчас в дороге горько жалела.

Машина свернула на какую-то лесную дорожку, нас снова стало трясти, а мне захотелось плакать, потому что мы явно уже подъезжали. В этот раз он не дал мне сесть за руль и умело сам справлялся одной рукой с управлением, а у Степаныча его заберёт Макс.

Да, собственно, и ехать было километров девяносто, да и то, в основном, по узенькой грунтовой дороге или по просёлочной. Навстречу нам ни разу никто не попался. Дом лесника также находился где-то в глубине леса, но на хуторе. Недалеко от него, в километрах пяти, стояла небольшая деревенька.

— У них возле дома речка. Ты не вздумай ходить туда гулять. Поняла?

Я не отвечала и, отвернувшись, смотрела в окно.

— Вероника, — громко позвал Костя, — повернись сюда быстро.

Я не обращала внимания на него. Не хочет меня брать с собой, так и нечего мне указывать, что делать. Мог бы к девчонкам за город меня закинуть. Там хоть бы Костя приезжал иногда. Вот он по-настоящему любит Ольку. Не оставляет её одну надолго.

— Вероника, я, кажется, к тебе обращаюсь.

— Куда хочу, туда и буду ходить. Хочешь контролировать меня — забирай с собой.

— Я тебя сейчас вообще под амбарный замок посажу. И не выйдешь даже во двор. Переживёшь как-нибудь пару дней, Иван Сергеевич еду будет приносить. Мне некогда тебя уговаривать и объяснять, насколько опасна ситуация. Я сегодня должен хотя бы к ночи вернуться в Москву.

Я прикинула, вспоминая его прошлые действия, что он вполне на это может пойти.

— Хорошо, я буду сидеть дома, — прошептала я еле слышно.

— Не слышу!!!

— Я буду сидеть дома, — прокричала я, вытирая слёзы.

— Молодец. Дома не надо. Во двор можешь выходить. Вид у них там красивый из окна. Дом стоит на высоком пригорке. Над рекой. А вообще можешь и помочь нам всем.

— Чем это интересно?

— Помоги Степаниде по хозяйству. У неё спина больная. Надо как-то отблагодарить эту семью за помощь нам.

— Я помогу, — тихо сказала я.

— Умница.

Я, конечно, всё понимаю. Со мной могут быть определённые проблемы. Но зачем он так? Куда делась его ласка? Ни одного поцелуя после того, как мы вернулись с прогулки. Куда делся нежный взгляд?

— Я попрошу тебя вытереть слёзы. Нечего людей пугать.

Прекрасно, я еще и некрасивая. Больше, в пути, мы не сказали друг другу ни слова. Нас встретил Иван Сергеевич и помог разгрузить мои вещи.

— А Степанида моя в лес по грибы пошла. Завтра, если хочешь и ты сходи с ней, — обратился ко мне лесник.

— Нет. Иван Сергеевич, дорогой, я очень прошу, пусть она дальше двора не ходит никуда.

Я не вытерпела этого позора и понесла свой рюкзак в дом. Не пойду прощаться, пусть едет. Совсем не думает обо мне, что я сейчас чувствую. Стала посреди чужой гостиной, а у самой сердце рвётся на части. Он сейчас уедет и всё. Когда я его увижу? Я буду спать одна. В холодной постели.

— Ну, что стоишь? Ты же мужняя жена. Знаю, тяжело. Ну, а ему как уехать без твоего поцелуя? Знаешь, душенька, мужчины тоже ласку ждут. Это с виду они вроде все чёрствые. А в душе тоже хотят внимания к себе. Иногда и первый шаг надо сделать самой. Иди, проводи мужа своего в добрый путь, — Иван Сергеевич легонько подтолкнул меня вперёд, дал, как говорится, пинка.

— Спасибо Вам.

— Иди, девонька, торопиться ему надобно. А я не буду вам мешать. Чай заварю. Скоро и старая моя придёт.

Я вышла на крыльцо и увидела, что он стоит, облокотившись на машину и курит. А ведь с тех пор, как я к нему переехала в Москве, не видела, чтобы он курил. Смотрит на меня, а взгляд ничего не выражает. Была, не была. Я спустилась и подошла к нему.

Он сразу раскрыл объятья, выбросил сигарету и прижал меня так крепко к себе, как только он умеет это делать.

— Прости меня. Я хочу, чтобы ты знал. Эти астры… Это были лучшие цветы в моей жизни. Я знаю, что ты их подарил от души.

— И ты прости. Я просто очень за тебя боюсь. Ты на ровном месте в неприятности попадаешь. Приеду — проверю колени. Смотри, чтоб зажили, — улыбнулся он. — А груб с тобой был, потому что боюсь, что не вытерплю сам расставания. И заберу тебя. Ты пойми, мы рискуем не только собой.

Я не дала договорить и стала тянуть его голову вниз, чтобы поцеловать. Мне показалось, что наш поцелуй в этот раз был не в полную силу. И я его понимала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Счастливого пути. Я буду тебя ждать.