— Я всё поняла. Кроме моих вещей мне ничего не надо. Давай, иди уже.

Когда он вышел, то я подумала, что двери можно и не закрывать. Там же охрана. И улыбнулась сама себе. Интересный этот мужчина, Никита. Симпатичный, и вроде как помоложе будет Константина. Но тоже с бородой. Вот что ненавижу, так ненавижу. И Олька моя, жук ещё тот. Весь вечер проворковала с Орловым. Решила тоже попытать женского счастья.

Да, обещаний я надавала, но как буду выполнять всё это. Как справиться с брезгливостью. Как я буду спать с ним в одной кровати? Или он будет только приходить иногда? Когда ему приспичит. Мне-то уж точно это не надо. Будет приходить в мою комнату, которую показал Костя и …

Ладно, придётся потом с ним поговорить на эту тему. Только вот о чём? Что, составим расписание, когда я свободна, а когда подчиняюсь. Да, и я буду ненавидеть эти дни недели. Или ещё чего хуже, начну непроизвольно заболевать, чтобы избежать неприятных ощущений. Так было у меня в детстве. Надо идти в детский сад, а у меня температура под сорок. Это продолжалось, пока мама не забрала меня в свою группу. В общем-то, это выход из положения. Не станет же он меня мучить. А там и год пройдёт.

Почему от него нет никаких сообщений. Я переживала, потому что чувствовала свою вину в произошедшем. Правда, Никита предупредил, что завезёт Ольгу, привезёт мне вещи и только потом поедет к нему на обстоятельный разговор. Про разговор Орлову сообщил Константин. Значит, у меня есть время сходить в душ. Завернусь пока в халат. И прилягу отдохнуть, позависаю в телефоне, чтобы не сойти с ума от неизвестности.

Так и сделала. Перед этим отослала Ольке список. Та его уточнила и потроллила меня смайликами в мессенджере. Да их не двое уже, а трое заговорщиков. Из них одна — это моя близкая подруга, будущая свидетельница на моей свадьбе. Все девочки мечтают о пышной свадьбе. Да, верно говорят, желания надо загадывать правильно. Всё думала, думала и не заметила, как уснула. Проснулась от пришедшей смс.

«Мне Никита передал твои слова. Буду в два часа дня».

Солнышко несмело заглядывало в окно. Я посмотрела время на мобильном. Шесть тридцать утра. Не спится ему. Вышла в коридор. В углу стояла большая сумка и множество пакетов. В сумке отыскала свои любимые вещички и заглянула в пакеты. Очень удивилась увиденному. Это были наборы нижнего белья, очень дорогая косметика, зонтик, чулки, колготы, пару летних платьев. Как он угадал с размером туфлей? Олька подсказала, догадалась я. А это что? Красивая летняя накидка для прохладной погоды. Приехали, как получилось так, что я стала его содержанкой?

На часах без пяти два. Я понимаю, ему хочется, чтобы я себя чувствовала как можно хуже. И я не подвожу, волнуюсь, перебираю слова в голове, накручиваю себя, как только возможно. Делаю, наверное, двадцатую чашку кофе.

Придумываю, как только позволяет моя фантазия, все возможные негативные варианты развития. Успокаиваю себя, если до сих пор всё спокойно, значит, ничего критического не произошло. Но, когда в голову уже полезли мирные и логичные мысли, я всё равно подскочила с кухонного дивана как ошпаренная от звонка в дверь.

Что делать? Кто это может быть? У него, наверняка, есть свой ключ. Подошла к двери. Посмотрела в глазок. Сердце забарабанило по ушам и нервам, а руки открыли дверь.

— Не хотел открывать своим ключом. Мог напугать, если бы ты не услышала моего прихода. Квартира большая, — Константин снимал обувь.

— Я и так испугалась. Внезапно звонок …

— Прости. Ты знала, что я приду.

— Да. Всё правильно.

Я развернулась и решила пока уйти в свою комнату, но он задержал меня. Подошёл сзади и положил руки на талию.

— Опять бежишь?

— Константин, я…

— Костя. Просто Костя.

— Хорошо. Костя. Прости меня за моё поведение в отношении Ибрагима. Я, действительно, хотела таким образом избежать нашего бракосочетания.

— Неужели? А мне Ибрагим сказал, что ты хотела его, — проговорил мне на ухо.

Мне захотелось как можно скорее избавиться от его рук. Я с силой вырвалась и повернулась к нему лицом.

— Давай, пройдём в гостиную и спокойно поговорим.

— Да? Может, надо было сразу это сделать? Поговорить. И всё бы стало на свои места. Идём на кухню. Я хочу выпить кофе.

Он пропустил меня вперёд. Но шёл за мной настолько близко, что свежий запах кедра, казалось, окутывал с ног до головы.

— Садись, — он практически толкает меня к барной стойке, что мне приходится залезть на высокий стул.

Подходит к кофемашине, пытается включить, но ничего не выходит. Меня уже колотит, а он колотит прибор.

— У нас что, было много гостей?

У нас. Интересно. Он говорит это специально или просто у него так случайно вырывается?

— Вообще никого не было.

— Куда исчез кофе? Я засыпал зёрна пару дней назад. Тут почти сорок порций.

— Прости, это я виновата. Делала его очень часто.

Он с шумом пододвинул такой же стул, как у меня, и сел напротив. Барная стойка была очень узкой, поэтому через мгновение он сверлил меня взглядом, а руки мне пришлось убрать на колени, потому что его локти заняли всё горизонтальное пространство.

Под его строгим взором непроизвольно расправила плечи, села ровнее и повернула голову в сторону окна.

— Ты его весь выпила?

— Нет, конечно.

— Готовила так часто, пыталась занять руки, чтобы меньше думать. Хотя, надо бы наоборот. Я тебе всегда советую побольше думать. Перед тем, как делать. Тебе так было страшно, что не знала, куда себя деть? Почему ты боишься меня?

— Наша первая встреча…

— Вероника, не начинай, пожалуйста. Ты моложе меня, но у тебя уже не тот возраст, чтобы не понимать, что даже в том кафе всё бы прекратилось, если бы ты начала объясняться. Признайся, тебя волновал вчерашний случай? Беспокоило, что я могу сделать с тобой за выходку с Ибрагимом?

— Да. Но, уверяю, больше этого не повторится. Я готова выполнить все условия договора. Я больше не доставлю тебе неприятностей. Извини меня. Я понимаю, что могла сорвать большую сделку.

— Дело уже даже не в бизнесе. Я тебя услышал. Мне всё передал Орлов. И хватит извиняться. Делами нужно показывать, как ты исправляешь ошибки, — в его голосе стали слышаться нотки спокойствия и удовлетворения.

Я промолчала. Если не бизнес, тогда что я здесь делаю. Продолжала смотреть вдаль, наблюдала, как дети катались на велосипеде, и тоже начинала успокаиваться: то ли его спокойствие стало передаваться и мне, то ли запах леса окутывал мой мозг. Захотелось лечь на мягкую подушку и сладко уснуть. Короткий, беспокойный сон ночью и стресс давали о себе знать.

Спать перехотелось после того, как он взял меня за подбородок и повернул мою голову так, что наши взгляды встретились. Наклонился ближе, и его лицо оказалось так близко, что я могла рассмотреть оттенки радужной оболочки глаз. Едва не соскользнула со стула, пришлось руками зацепиться за столешницу. А он обхватил мои руки за запястья и ещё ближе притянул. Колени под столом соприкоснулись, а у меня не осталось возможности даже сесть поудобнее.

— Мне больше не нужны твои извинения. Я верю, что ты сожалеешь о случившемся и больше так не будешь. У меня только один вопрос к тебе. Ты хотела Ибрагима? Я не спрашиваю, хотела ли ты назло мне лечь с ним в постель. Я спрашиваю, он тебе нравится?

— Нет, — твёрдо, не отводя глаз, ответила я, — и спать я с ним тоже не собиралась. Если это тебе ещё интересно. Хотела избавиться от тебя, а потом сбежать и от него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— От него ты не убежала бы. И стала бы его в тот же день, когда тебя нашли бы и привели к нему. А тебя нашли бы обязательно и скоро. Ты даже представить не можешь, как скоро. С ним играть нельзя. Но мне приятно слышать, что ты не собиралась ложиться с чужим мужиком даже в знак мести и свободы.