— Только попробуй, Драко Малфой! И я прокляну тебя!

Он удовлетворённо хмыкнул и шагнул обратно в жар её тела, стянув по пути водолазку и отправив её в полет к платью, что винной лужицей растекалось по столу. Он нашёл её губы, и этот поцелуй был другим, более чувственным и нежным. Потянувшись, он нашёл застежку бюстгальтера и, щёлкнув, избавился от него. Широкие пылающие ладони накрыли воспаленную от желания грудь, и Гермиона застонала. Его пальцы буквально пускали щекочущие разряды тока, когда перекатывали набухшие горошины. Его действия были уверенными, но плавными, нежными, заставляющие сходить с ума от восторга.

Пока мозг ещё мог, хоть немного, соображать, она вцепились в пряжку ремня и остервенело дернула, второй рукой пытаясь справиться с молнией на брюках. Ломая и выворачивая ногти, она едва ли не взорвалась от ликования, когда ей удалось справиться с застёжкой и запустить ладонь ему под резинку белья.

Драко опасно зарычал ей в губы, и в этот же момент его пальцы сдвинули кромку её насквозь мокрого белья и оказались в ней.

Было не ясно, чей это был стон. Его. Её. Они хватали губами раскаленный воздух, теряясь в ощущениях. Она несдержанно двигала ладонью по всей длине, а он непрерывно вонзал в неё пальцы, попутно намеренно задевая запястьем набухший чувствительный бугорок.

— Мерлин, Драко, только не останавливайся, — проскулила Гермиона, уперевшись пылающим лбом ему в плечо. И как будто специально он замедлился. Она не видела, но почувствовала как его губы растянулись в злорадной ухмылке.

— И почему же я не могу остановиться, Грейнджер, — не своим голосом спросил он и резко развёл пальцы внутри неё, растягивая влажные стеночки.

— О Боже! — её ноги подогнулись. Придержав её за талию, он повторил движение и свой вопрос.

— Так почему?

— Потому что я сейчас умру от желания… — она облизала сухие губы. — И… потому что у меня уже два года не было мужчины.

Услышанное повергло его в шок, и он с утроенной силой возобновил движение, подгоняемый закипающим адреналином в крови. Её рука в его брюках замерла и безвольно повисла, словно лишившись костей, удерживаемая лишь резинкой белья. Она была близко.

Он резко вытащил пальцы под её разочарованный всхлип и схватил её за подбородок.

— Больше ничего не хочешь мне сказать, Грейнджер? — прохрипел Драко, стягивая её белье вниз. Она послушно переступила ногой, и лоскут кружева соскользнул по щиколотке, оставшись лежать на её миниатюрной туфельке.

— Хочу… Я безумно хочу тебя. Уже очень давно. Очень-очень давно, — её взгляд немного приобрёл ясность. — Поэтому просто заткнись и займись уже делом!

Вряд ли это был тот случай, когда его нужно было просить дважды. Он грубо впился пальцами в её бедра, и бесцеремонно развернул и заставил прогнуться в спине. Гермиона не успела нормально распределить вес, упираясь ладонями в столешницу, как захлебнулась от мгновенного ощущения наполненности. Он вошёл в неё резко, без предупреждения, и её локти тут же подогнулись, и она упала грудью на стол. Она не могла дышать, потому что её пронзила судорога самого быстрого и невероятно сильного оргазма. Он успел грубо толкнуться в неё несколько раз, сжимаемый ею невероятно туго, подгоняемый её влажными сокращениями изнутри, и оглушительно застонал, изливаясь, высвобождая скопившееся напряжение.

— Прости, Грейнджер. У меня тоже давно никого не было, — он выскользнул из неё, разворачивая обмякшее тело и усаживая её на стол. — Но мы ещё не закончили, — его брюки с шорохом упали на пол, и он избавился от них вместе с бельём. Мокасины так же слетели с ног, и теперь Драко ощущал приятную прохладу каменного пола под своими ступнями. На секунду он усмехнулся, представив, если бы на нём были ещё и носки. Это было бы до омерзения пошло и смехотворно, иметь на столе роскошную женщину, стоя абсолютно голым, но в носках. От слова «иметь» Малфой тут же приободрился.

Он все ещё был твёрдым и готовым, поэтому без промедления снова заполнил её, входя до основания. Он с жадностью ловил каждую её эмоцию, калейдоскопом сменяющуюся на лице ежесекундно.

Очаги полыхнули с новой силой. По всей кухне закипали котлы и кастрюли, пар валил со всех сторон, зависая под потолком и делая воздух густым и влажным.

Она обвила его корпус ногами, потеряв при этом туфлю с застрявшими на ней трусиками. Огладив прекрасный изгиб бедра, он придвинул её ближе и начал ритмично толкаться, утопая в сладости её поцелуя.

— Как долго? — сквозь всхлипы пробормотала она. — Как долго у тебя не было секса?

Салазар, эта женщина невозможна! У неё ещё хватало сил проявлять своё неугомонное любопытство.

— Это так важно, Грейнджер? — прокрывая влажными поцелуями девичью шею, практически жалобно спросил Драко.

— Важно.

— Достаточно долго.

— Сколько?

Малфой замер, глядя прямо ей в глаза. В нём снова начала закипать злость. Хорошо. Ладно! Хочет знать правду, пусть получает.

— Два года и четыре месяца, — он больно стиснул её грудь, а второй рукой жёстко прошёлся большим пальцем по самому низу её живота, надавливая на пульсирующую плоть. Её зрачки расширились настолько, что практически заслонили собой кофейного цвета радужку. — В днях не считал. Как-то не до этого было!

Драко снова сорвался, словно смертоносный Цербер с цепи, больно кусая её в плечо, оставляя на ней свою метку. Его движения были яростными, злыми. Она довела его! Довела до безумия! Ненормальная женщина! Самая восхитительная среди всех не нормальных.

— Драко, я… — по её щекам текли слёзы, не имеющие ничего общего с болезненным укусом.

— Я знаю! — рявкнул он.

— Боже, Драко! Мне… Я… Я так… — она уже не могла связно говорить. Слова смешивались со стонами.

— Я тоже, Грейнджер! Я тоже…

От его слов и от его движений она снова оказалась у ворот рая, падая, проваливаясь в него без оглядки. Глаза закатились, под веками вспыхивали искры таких цветов, названия которых она даже не знала. Скорее всего, их попросту не существовало. Они родились на границе её сознания. Её мышцы безостановочно сокращались, от чего Малфой завыл нечеловеческим голосом.

— Да, да-а, да-а-а!

В этот раз он не дал ей возможности перевести дух, он контролировал себя как только мог, лишь бы не финишировать вслед за ней.

Он был не в себе. Он был зол. Он хотел её. Ему было мало. Просто блядски мало!

Кажется, он что-то ей говорил, голосом, похожим на рычание горного льва. Он не помнил, как они перебрались полностью на стол и как она оказалась сверху. Мозг был хмельным, затуманенным одним лишь желанием.

В момент, когда они оба провалились в пучину высвобождающего наслаждения, у Драко снова произошёл мощный всплеск неконтролируемой магии. Посуду со столов отшвырнуло в стены, все без исключения котлы взорвались, выпуская вверх содержимое, люстра в центре кухни с грохотом упала. И в одно мгновение вся какофония звуков исчезла. Стало неестественно тихо. И холодно. Кожа покрылась мурашками, словно их вынули из печки, бросили в прорубь.

Драко приподнялся, обнимая Гермиону, блаженно вжимаясь в её мокрое горячее тело. Он прижался щекой к её яремной впадине, слушая оглушительное и запредельное биение её сердца. Она нежно погладила его волосы, убрала влажные волосы со лба и невесомо поцеловала в висок, чувствуя на губах отчётливый томатный вкус. Они сидели, растворившись друг в друге, не открывая глаз. Это был самый волшебный момент в их волшебной жизни.

Внезапно неподалёку послышалось вежливое покашливание.

Словно громом поражённые они распахнули глаза и просто окаменели от шока.

Выброс магии перенёс их с кухни в другое помещение замка.

Они, абсолютно обнажённые, прижатые друг к другу, находились сейчас в Большом зале. А если быть точнее, на столе факультета Слизерин. Через проход от них, метрах в десяти, за Гриффиндорским столом сидели их коллеги. Тринадцать пар глаз смотрели на них, не скрывая шока. И, кажется, один лишь Забини не был удивлён тому, что сейчас лицезрел.