– Именно! Знаю я тебя! Опять начнёшь искать длинноногую да смазливую, – и взглянув на скривившееся лицо мужчины Лидия Фёдоровна цыкнула. – И не строй мне недовольные рожи. У тебя бзик на соплюх!

– Тёть Лид… – попытался протестовать Волошин.

– Никаких тёть! – она сурово свела брови. – Когда тебе было двадцать три и ты женился на девятнадцатилетней Марго, тут вопросов не было, – заявила женщина и, подумав, проворчала. – И то стоило бы немного подождать, прежде чем в омут с головой бросаться. Про твои мимолётные увлечения между женитьбами я не говорю, – отмахнулась она. – Но и тогда я твоих ровесниц не встречала. Всё помоложе выбирал. А дальше больше! В тридцать пять тебя охомутала двадцатилетняя Снежана. Последняя – Илонка уже на двадцать лет тебя младше и, похоже, ты не собираешься изменять привычкам, – предположила Лидия Фёдоровна, и не позволяя племяннику себя перебить, протестующе подняла руки. – Нет, нет и нет! Даже не возражай. Дай тебе волю, ты вновь выберешь очередную фотомодель, и не пройдёт и полгода, как мне вновь придётся искать тебе помощницу. Надоело!

– Ну почему же через полгода, – пробормотал Дмитрий. – И потом, секретарша должна быть лицом компании.

– И почему лицом компании должна быть сопливая дурёха? – фыркнула тётка. – Такое лицо у нас уже есть! Твоя Снежана! А секретарь должна быть, прежде всего, ответственной, грамотной, умной, тактичной и хорошо воспитанной.

Мужчина шумно выдохнул и промолчал. А что тут скажешь?

– Ну что, по рукам? – строго взглянув на племянника спросила Лидия Фёдоровна.

– По рукам, – нехотя ответил Дмитрий.

Женщина довольно улыбнулась и поднялась с места.

– Вот и славно, – проговорила она и направилась к выходу, но, обернувшись, окинула главу компании насмешливым взглядом. – Я тебе кастеляншу сейчас пришлю. Пусть рубашку погладит, – хмыкнула она и скрылась за дверью.

Стоило Лидии Фёдоровне покинуть кабинет, как Волошин, по собачьи заурчал и взъерошил волосы. «Тоже скажет… сопливые дурёхи», – он нахмурился, но немного подумав, вынужден был признать правоту женщины. Тряхнув головой, Дмитрий резко поднялся и направился в сан узел. Разглядывая в зеркале заросшее щетиной лицо, мужчина скептически сложил губы и усмехнулся: – «Интересно, какую кикимору она мне подсунет?»

Перед глазами замелькали физиономии одна страшнее другой, где в роли секретарши выступали уродливые персонажи из детских сказок, но боссу пришлось смириться с ультиматумом тётки и лишь ждать следующего дня.

Сумерки лениво наползали на город. Небо из голубого становилось всё более серым, и, погружаясь в темноту, Москва вспыхнула огнями фонарей и вездесущей рекламы. Спеша отдохнуть после трудового дня, офисные здания выпускали на волю людской поток, и, тускнея погасшими окнами, облегчённо замирали.

Улицы, напротив, пришли в бурное движение: говорливые ручейки людей стекались в метро или разбредались к личным автомобилям, торопясь поскорее попасть домой. Лишь одна унылая фигурка, выбиваясь из общей суеты, медленно брела по тротуару. Сияющие витрины наперебой зазывали прохожих заглянуть на огонёк, уютные кафешки соблазняли аппетитными запахами, но женщина, не обращая внимания на озорное подмигивание рекламы, села в автобус и, устроившись у окна, устало прикрыла глаза.

Её заурядная внешность не вызвала интереса окружающих. Тёмно–синий, повидавший виды плащ, потёртые туфли и странный серый платок, скрывающий русые волосы, определённо старили пассажирку, но её лицо без грамма косметики выглядело вполне свежим, следов морщин на нём не наблюдалось, так что сходу определить возраст женщины было сложно. Она вздохнула и воспоминания недавнего собеседования закружились в голове: «Елена Александровна Жуланова. Тридцать девять лет. Образование высшее. Разведена. Детей нет, – женщина открыла глаза и печально взглянула в окно. – И, похоже, уже и не будет, – сердце остро садануло досадой. – Одна. Без мужа. Без детей. И… без работы… Как такое могло со мной случиться?» – задалась она закономерным вопросом.

Впрочем, с работой как раз было понятно. Фирма, где работала Елена Жуланова, в свете затянувшегося кризиса прогорела, и женщина вместе с другими сотрудниками оказалась на улице.

А с мужем? Вот с мужем всё гораздо сложнее…

Не так давно Лена считала себя абсолютно счастливым человеком. Жизнь у неё сложилась хорошо. Да, что там хорошо, просто замечательно! Муж попался на зависть всем подругам: интеллигентный, умный, умеренно симпатичный, а главное непьющий. И тёща, и свекровь нарадоваться не могли на «молодых», и ссор, как в известных анекдотах, в семье не случалось. Завтрак для супругов часто готовила мама Ленки, освобождая дочь от бытовых хлопот, благо, что жили они в её трёшке. Ужином сыночка снабжала мать Володьки, принося контейнеры, напичканные полуфабриками собственного производства. Котлетки, отбивные, голубцы: всё домашнее, только разогрей. А супруги? Супруги кроме обожания друг друга занимались наукой и карьерой. Оба участвовали в международных симпозиумах, разъезжали по всему свету, и пока не планировали заводить детей. Любили они друг друга страстно, не замечая, что их «медовый месяц» несколько затянулся.

Нет, Ленка не предохранялась, но забеременеть не получалось, а на вопросы подруг и знакомых пожимая плечами, отвечала: «Зачем? К чему нужны лишние заботы? Пока не время!» Когда же самые близкие начинали «допрос с пристрастием», молодая женщина признавалась, что следует пройти обследование и лечиться, но прежде они с Володей хотят «пожить для себя» – именно такая сейчас общеизвестная установка. Многие так живут. Вот и они жили. Супругам казалось, что всё ещё впереди и они успеют наверстать упущенное и нанянчиться. Даже спустя несколько лет оба не задумывались, что им далеко не двадцать и уже даже не тридцать, но так и не озаботились продолжением рода.

Защитив кандидатскую, Лена остановилась на достигнутом. Владимир же ставил более высокие цели и стремился получить научное звание. Помогая мужу осуществить мечту, Лена на себя махнула рукой и за всей этой амбициозной суетой о детях, они опять-таки не вспоминали.

Года три назад в разговоре с институтской подругой Жуланова вдруг сказала:

– Представляешь, недавно осознала, что я уже не такая и молодая.

– Да ладно?! – насмешливо фыркнула Ольга. – И как же ты это «осознала»?

– У нас на работе двадцатилетние девчонки разговаривают, а я их не понимаю, – призналась Лена.

– Наконец-то дошло! – закатила глаза подруга. – Я тебе давно говорю, что уже не девочка! Пора о будущем задуматься. Не знаю, чего ты с детьми тянешь. С каждым годом не молодеешь. За сорок перевалит, а там и климакс не за горами. Получите и распишитесь. Поздно будет крыльями махать.

Лена кивала и соглашалась.

– И Володька тоже о детях заговорил.

– Так чего тогда? Иди, лечись! – Ольга пытливо уставилась на подругу.

– Вот после Володькиной зашиты и займусь. В поликлинику пойду, – пообещала Жуланова. – А пока все силы на его диссертацию брошены.

– Ну–ну… Смотри! Появится молодая да бойкая, не успеешь глазом моргнуть, как окрутит и уведёт мужика. Не знаешь, как бывает? Да далеко ходить не надо! Ты на меня посмотри, – женщина, ничуть не смущаясь, показала на себя.

И правда, Ольга увела из семьи мужчину гораздо старше себя, нарожала ему сыновей и вопреки утверждению: на чужом несчастье счастья не построишь, была абсолютно счастлива. Может, всё потому, что в бывшей семье никакого несчастья от развода не случилось? А наоборот, он послужим облегчением для обоих?

Расставшись с подругой, Лена сразу забыла о разговоре, а вот теперь вспомнила.

Так и произошло, как предсказывала Ольга. Шустрая иногородняя аспирантка со своей кандидатской просто не давала Владимиру прохода. Лена поначалу не придавала этому значения. Мало ли таких аспиранток и студенток воспитал на кафедре муж? Звоночком для Жулановой стало, когда Владимир выбил для аспирантки квартиру в Москве, но выслушав горячие заверения супруга, она продолжала верить в отеческую заботу о перспективном учёном. Когда после защиты диссертации муж заявил, что уходит – это стало для Лены пинком под дых.