Как они с мужем сделали документы, я не знаю, тетя Оля никогда не рассказывала об этом. Но я чувствую, что ее муж, Евгений Петрович, поплатился за это своим здоровьем. Уже повзрослев и добравшись до библиотеки оборотней, а такая существует и охраняют ее очень хорошо, старший сын тети учился в академии оборотней (и такая есть!), он мне и помог туда пробраться, я узнала, что оборотни могут передавать свои силы другому, только вот не помню, как и для чего, помню, что договор должен быть подписан кровью! В память врезалось, что такая передача силы чревата последствиям — очень негативно сказывается на здоровье. Вот дядя и мучается уже столько лет с онкологией, его волчья сущность помогает в борьбе с недугом, но с каждым годом все хуже и хуже.

— Ты погулять приехала? — вывела меня из раздумий тетя.

— И не только, — вздохнула я.

— То, что ты теперь в паре, чую, — она хмуро посмотрела на меня. — Но что они такое — не знаю. Сильный клан, но союзник ли?

— Это же ваш бывший клан, Оль! — я никогда не называла ее тетей, просто Оля. Она сама так просила, а мне не сложно.

— Наш, — кивнула Ольга и посмотрела вдаль, собираясь с мыслями. — Алис, наш клан разрастался с невероятной скоростью, и в один момент нам запретили рожать больше двух детей, а я беременна третьим. — Я с ужасом уставилась на нее. — Поэтому мы и ушли из стаи, стали свободными волками.

— Оль, почему свобода — это не хорошо? — никогда не понимала их с дядей тоски по стае.

— Потому что в стае ты под защитой, дети идут учиться в престижные заведения. Ты же помнишь, что стоило Илье поступить в академию, да и Вите с Тошей тоже нелегко пришлось.

Мои «кузены» получили неплохое образование. Старший Илья очень силен в науке, изучает теперь редких животных где-то в Южной Америке, тамошний клан с удовольствием принял его к себе. Средний — Виктор — математик, он, как и я, окончил «человеческий» ВУЗ, младший брат Антон отучился в Военной Академии Оборотней. Пробивались в ВУЗы оборотней с огромным трудом, свободных неохотно берут учиться, но ребятки очень одаренные. Антон уже к тридцати годам внеочередное звание хапнул. Виктор и Тоша остались свободными, первый работает с людьми, стая ему и не нужна, а вот второго, как свободного «впихивают» во все самые тяжелые и «труднопроходимые» операции, но это его пока устраивает, помогает двигаться по служебной лестнице.

— Оль, ты считаешь Шубинских опасными? — тихо спросила я.

— Не знаю, Лис, — тетю явно мучали сомнения. — Но они всегда любили власть. Дед до последнего руководил стаей, не уходил на покой, хотя еле волочился уже. А вот Тарас какой? Не знаю, мы ушли до того, как он возглавил стаю. — Серьезно посмотрев на меня, добавила: — Ты же знаешь к чему ведет противостояние истинных? — Я молча кивнула. — Ты не устоишь против Ричарда!

— Он слабее меня! — Ольга отрицательно покачала головой. — Я же его прощупала!

— Ты думаешь одна умеешь маскироваться?

— Оль, я не понимаю. — Вот сейчас насторожилась не только я, моя волчица тоже навострила уши.

— Клан Шубинских очень силен и маскировка у них одна из лучших. Они ничем не уступают голубоглазым в этом деле.

— Ясно. — Этого только не хватало! — Но в чем же мы отличаемся?

— Не знаю, Лис. Правда, не знаю, — вздохнула тетя. — Если бы я когда-либо тесно встречалась до тебя с представителями голубоглазых, ответила бы.

— Но отличия должны же быть? — обреченно спросила я.

— Конечно, — уверенно ответила Ольга.

Очень уж не хотелось, чтобы Ричард обладал той же силой, что и у меня. Как я буду скрываться от него? Даже если мы не придем к одному знаменателю, вступать в противостояние я не собиралась. Я жить хочу. Просто исчезнуть, сбежать и замаскироваться. Можно попробовать и от истинного «закрыться». Пока же получается, и особо сил не трачу. Уехать к Илье в его Америку, поселиться где-нибудь у аборигенов и жить поживать, страдая по любимому. Так себе участь, но жить я тоже хочу.

Ольга пристально наблюдала за мной, приподняв уголок рта в хитрой ухмылке.

— Да отличаетесь вы друг от друга, — рассмеялась она. — Я тоже могу маскировать свою силу, но это не так как у тебя. Ты мимикрируешь вся полностью: и человек, и зверь. Мы можем скрыть свою силу и все. Но наши Альфы обладают еще каким-то даром. Дед Ричарда был хорошим телепатом, читал мысли на расстоянии. Что умеет Тарас не знаю, тем более ничего не знаю про сыновей. Не расстраивайся раньше времени, Алиса. Больше терпения! — Она погладила меня по плечу. — Побегай лучше, засиделся твой зверь.

— Ты права, Оль, — я потянулась. — Пора мою красавицу выпустить из стойла.

— Ты хочешь полностью выпустить? — удивилась тетя.

— Нет конечно, с маскировкой. Не хватало еще нарваться на кого-нибудь. Да и Ричард, не дай Бог, захочет прощупать меня, а я во всей красе. Его от счастья кондратий хватит, — рассмеялась я.

— Да, — поддержала мой смех Ольга, — он такого счастья точно не переживет.

— Ну то что я такая же как и он, догадался, а вот моей истинной силы не почувствовал. Хотя моя засранка очень хотела ему все рассказать. — Я поведала тете про бешенный восторг волчицы.

Тетя смеялась от души, когда я изображала, как моя голубоглазка радовалась внутри меня, как я упустила обоняние в офисе, реакцию среднего брата Ричарда на меня, его обнюхивание.

— Вот представь, если бы я была обычным человек, заходишь в кабинет к начальнику, а он тебя обнюхивает, — смеялась я.

— Ой, Лиска, ты как обычно умеешь поднять настроение, — хохотала в голос тетя.

Ольге нужен был глоток хоть какого-то веселья, пока дядя в больнице в очередной раз проходит «химию». Мы еще посмеялись немного и я ушла на охоту.

Набегавшись вдоволь по местному лесу, аккуратно обходя поселения людей, загнав наконец зайца, я вернулась к тете. Моя волчица не особо удовлетворилась охотой, считая зайца не серьезной дичью, но все же довольная хотя бы тем, что удалось побегать и подышать полной грудью.

Посидев немного и поболтав о своих братьях, которые стали редко навещать своих родителей, так как все в делах заботах, я потопала на электричку, ощущая пристальное внимание к моей скромной персоне. Кто-то сильным взглядом сверлил сне спину. Обернуться и посмотреть нельзя никак, выдам себя с потрохами, и прощупать не могу тоже. Блин! Взгляд тяжелый и серьезный шел слева, но откуда конкретно не ясно, надо «щупать» сильнее, а нельзя. Запах чужой, такого тут раньше не было. Волчица внутри почувствовала опасность, вжалась сильно, чтобы не выдать себя. Молодец, девочка! С тобой в разведку можно!

Двигаясь спокойно, как всегда, я шла к станции, отдаляясь все дальше и дальше от сверлящих глаз.

В электричке в воскресенье вечером, летом народу было больше, чем людей — любимое выражение Ольги. Едем как селедки в бочке. Душно, жарко, воняет ужасно. Хорошо, что с обонянием справилась, задохнулась бы. Пришлось бы бежать волком до дома по рельсам.

Я прыснула от смеха, представляя, как волчица с рюкзаком в зубах бежит по рельсам. Ну смешно же! Лысый мужик, с необъятным пузом, стоящий рядом и ужасно потеющий, недовольно посмотрел на меня. «А от тебя луком воняет!», — мысленно передразнила его, показывая язык в уме.

Вот нравится же людям такая жизнь! В пятницу едут на дачу, обрабатывать свои «плантации», в дикой давке и духоте. В воскресенье с дачи, еле волоча ноги после тяпок, лопат и прочей утвари домой, опять в дикой давке.

Ну ладно я, мне надо. Только у Ольги лес, где встречаются волки, так что бегая там, не рискую напугать своими следами кого-то.

Справедливости ради, могу сказать машина тоже так себе вариант — пробищи будь здоров. Пятница — великий исход из Москвы, воскресенье — битва за Москву. Вот почему я не белка? Так прыг-прыг по веткам и ты у Ольги, обратно прыг-прыг — и дома. Я опять прыснула от смеха, вызвав недовольство лысого дядьки. Еле сдержалась, чтобы не показать ему язык. Противный мужик! Ну устал ты, ну я-то тут при чем? Не я же тебя заставляю корчится на твоих сотках!