— Боже мой, — сказал он. — Ты гораздо красивее, чем я запомнил.

Его рука коснулась изгиба моей груди, приподняла косточку и кружево лифчика, обхватив грудь ладонью. Другая его рука делала то же самое. Я сжала бедра вместе, оргазм нарастал между моих ног.

Гуннар толкнул меня обратно на кровать, его большое тело навалилось на меня, и это было все, что я помнила. В каком-то смысле это было успокаивающе, но и волнующе. Гуннар поцеловал мою грудь. Дрожащие изгибы, соски под колючим кружевом.

Поцелуи - слишком банальное слово. И я никак не могла подобрать подходящее слово. Его прикосновение обжигало мой мозг, мое тело выгибалось навстречу ему, как солнце над краем земли.

Неизбежно.

— Ты была с другими после меня, — вымолвил Гуннар. Не вопрос, а комментарий. Мысль, произнесенная вслух.

— Да.

— Сколько их было?

— А какое это имеет значение?

Темные пряди волос упали ему на глаза, когда Гуннар посмотрел на меня поверх моей груди.

— Все, что ты делаешь, имеет для меня значение.

— Гуннар, — вздохнула я, и он приподнялся, опершись на локти рядом со мной.

— Расскажи мне.

— С одним. Я была с одним мужчиной примерно через год после твоего отъезда.

— Вы встречались? Вы были вместе какое-то время?

— Нет. — Я рассмеялась. — У меня была единственная связь на одну ночь. Просто чтобы доказать, что я не фригидна. Просто чтобы доказать себе, что я не сломлена.

— И?

— Что ты хочешь от меня услышать? Это было потрясающе. Я ни разу не вспомнила о тебе. Я не закрывала глаз, стараясь не заплакать, потому что все, чего я хотела - это тебя.

— Я сожалею об этом.

— А что насчет тебя, Гуннар? Ты собираешься потчевать меня рассказами о женщинах, которые были у тебя в постели?

— Ты поверишь, если я скажу, что не был ни с кем с тех пор, как ушел от тебя?

— Нет. Я видела тебя там, Гуннар. Тебя окружали женщины.

— Ни одна из них не была тобой.

— Это… Зачем ты это делаешь?

— Потому что я не знаю, как остановиться. — Взгляд Гуннара скользнул по моему телу, и рука последовала за ним. Ключицы, груди, бедра, под юбку, пока его рука не нашла меня снова. Влажное, горячее естество. Я ахнула, когда его палец скользнул внутрь. Глаза смотрели на меня, Гуннар вдыхал и выдыхал, и я делала то же самое, не отрываясь смотря на него, как будто я не могла сделать ничего другого, кроме как дышать и позволить ему проникнуть в меня.

— Раздвинь ноги, — прошептал он, и я сдвинула юбку, подняв ее до бедер. Гуннар скользнул еще одним пальцем внутрь меня, его глаза смотрели на меня, наблюдая, как мое лицо реагирует на его проникновение. То, как он овладел мной. — Шире, — сказал он. И я это сделала. Потому что я тоже не знала, как остановиться.

У него было три пальца внутри меня, и мне приходилось дышать ртом. Мне пришлось закрыть глаза, потому что смотреть на него было больно. Я должна была сосредоточиться на чувствах секса, потому что чувства к нему были слишком сильны. Слишком всеобъемлющими.

— У меня не было секса с женщиной с того самого утра в твоей постели. И я хотел, — сказал он. — Я хотел выебать всех вокруг, лишь бы выбить тебя с моего горизонта. Из моей головы и из моего сердца, но каждый раз, когда я начинал… каждый раз, когда я касался женщины, все, о чем я мог думать, была ты. Посмотри на меня, Бренна, — сказал Гуннар и снова, так беспомощно, что я открыла глаза.

— Неужели я лгу? — спросил он.

— Не знаю, — выдохнула я.

— Да, ты знаешь, — сказал он, медленно высвобождая свои пальцы из меня только для того, чтобы протолкнуть их обратно. Я была скользкой и мокрой и желала Гуннара больше, чем хотела говорить. Больше, чем я хотела получить ответы на эти вопросы. Но он казался сосредоточенным. Казалось, ему нужно, чтобы я ему поверила.

— Нет, — наконец призналась я. — Ты не лжешь.

— Я хочу, чтобы ты кончила снова, — сказал Гуннар, и я кивнула, глотая воздух. Его большой палец нащупал мой клитор, и его рука работала со мной, как с инструментом, и через несколько минут я дрожала и плакала.

А потом снова кончила. Я кончала на его руку и на себя, и чувствовала, как промокла на заднице и на одеяле. Прежде чем я успела смутиться, или занервничать, или на самом деле сформировать хоть одну связную мысль об этом, Гуннар потянул меня вверх, пока я не стояла на дрожащих ногах, поддерживаемая его рукой поверх моего локтя.

— Что? — ахнула я, все еще пытаясь отдышаться. Гуннар притянул меня к себе для долгого красивого поцелуя. Сладкого и грубого одновременно. Дикого и сдержанного. Это было все, этот поцелуй, и я упала в него с жадностью. Желая больше такого поцелуя. Не желая ничего, кроме этого поцелуя, всю оставшуюся жизнь.

Я была так далека от того, кем себя считала в тот момент, что даже не узнавала себя.

Но почему я не могу быть этим человеком, адвокатом, главой государства и… любовницей этого человека? Может быть… может быть, мы могли бы это сделать. Быть любовниками втихоря. А почему бы и нет? Мы могли бы быть осторожны. Скрытны.

Боже, как предсказуемо, подумала я. Как же я была разочарована. Один оргазм - и я готова была отдать этому мужчине все самое лучшее. Не ожидая ничего взамен.

Вот почему мне пришлось уйти.

Гуннар встал, раздеваясь. Скинув туфли, он стоял передо мной голый. Отблески огня отливали золотом на его коже, и он никогда еще не был так красив.

Татуировка на груди делала Гуннара таким смертельно опасным. И выражение его лица делало его таким королевским.

— Ты не голая, — сказал он.

— Я смотрю на тебя.

— Я помню, что ты сделала, когда я в первый раз разделся, — сказал он.

— Правда? Это было что-то неловкое?

— Ты закрыла глаза. Не хотела их открывать.

— Звучит примерно так.

Казалось, откуда-то из воздуха он вытащил презерватив. Разорвал пакетик и накатил на свой член, на который я смотрела, задыхаясь и чувствуя боль.

— Ты помнишь, что я сделал, когда увидел тебя голой?

Я кивнула, потому что это было одно из моих любимых воспоминаний.

— Скажи это, Бренна.

— Ты встал на колени, — прошептал я. — И возблагодарил всех древних богов.

— За что?

— За привилегию быть моим любовником.

— Верно, — сказал Гуннар мягким тоном. — Снимай юбку и ложись на кровать, Бренна.

Я сделала, как он просил, удивляясь, почему мне хочется плакать. Моя юбка упала на пол, и я сбросила туфли, прежде чем сесть на кровать, мех на кровати мягко касался бедер. Гуннар был прямо там, отталкивал меня назад, укладывая меня своим телом.

И когда его глаза приблизились слишком близко, я поцеловала Гуннара. Я целовала его и целовала. Вложив в поцелуй всю эту путаницу и всю эту боль. Я целовала его языком, зубами и всем сердцем, и Гуннар застонал, прижимаясь ко мне всем телом. Его вес вдавливал меня все глубже в меха, пока я не почувствовала, что меня окружают все вещи Васгара.

Дом, подумала я, отрешаясь от секса, любви и горя. Здесь я чувствовала себя как дома.

А потом я почувствовала его между ног, прикосновение костяшек пальцев Гуннара к моему клитору, а затем его толчок внутрь меня. Я почувствовала, как мое дыхание покинуло мое тело в одном долгом экстатическом вздохе.

Я скучала по этому. Мне так этого не хватало.

— Мне тоже, — произнес Гуннар, и я поняла, что произнесла фразу вслух. Я сказала Гуннару, что скучала по этому, и все сразу стало неважно. Он мог знать это, и данный факт не причинял мне боли. Ничто не могло причинить мне боль, когда я была так экстатически полна. Им. Нами. Осознанием того, каким должен быть секс. Осознанием того, что такое любовь.

Я могла бы сделать это и попрощаться, и мое сердце… о, мое сердце будет в порядке.

Может быть, не сразу. Но со временем.

Я обняла Гуннара за шею и прижала к себе так крепко, как только могла.

Приподняв бедра, я приняла его на всю длину. И медленно Гуннар вышел, а затем толкнулся обратно, и в течение нескольких секунд этого было недостаточно. Долгий, медленный трах не поспевал за бешеным ритмом моего сердца. И я тоже чувствовала напряжение в его теле. Как бережно он держался за то, от чего действительно хотел избавиться.