Чтоб не угодить под брызнувший фонтаном во все стороны град осколков, Скальпель с помощником торопливо забежали под укрытое навесом крыльцо.

– Сука! Это че, млять, за херня творится?! – возмутился Скальпель, наблюдая, как падающие куски дрона царапают лакированные бока любимой тачки. – Мы этим козлам такую услугу оказали – причем, совершенно бесплатно! – а вместо благодарности, боты нам вот такое дерьмище устроили! Ублюдки, на!.. Ненавижу!

– Шеф, глянь, – Блоха указал пальцем, на крошечный парашютик, плавно опускающийся на заваленный останками дрона палисадник перед домом. – Кажись, там че-то типа планшета примотано.

– Че ж клювом щелкаешь? Лови, и тащи сюда! – распорядился кипящий от злости Скальпель.

Через несколько секунд помощник вернулся с запаянным в толстый пластик планшетом, на ходу обрывая примотанные скотчем лямки парашюта.

– Да че ты там возишься, давай уже сюда, – выхватив из рук Блохи оригинальную посылку, Скальпель одним движением читерского ножа вскрыл пластиковую упаковку и, вытряхнув планшет, тут же его активировал.

На загоревшемся сером фоне экрана, без заставки, висел значок единственного видеофайла. Мазнув по нему пальцем, Скальпель запустил короткий видео ролик.

Съемка велась с огромного расстояния, потому, даже с максимальным приближением, заваливающий в лес вертолет идентифицировать по размытой картинке было крайне сложно. И тем не менее, наблюдающий из-за шефского плеча ролик Блоха мгновенно его опознал. И по спине разом побледневшего, как снег, помощника затопали мураши размером со слона.

Очевидную догадку вскоре подтвердил злой властный голос, прозвучавший в самом конце демонстрации:

– Скальпель, только ты и твои игроки, знали о моем вертолете. За эту шутку я строго с тебя спрошу. Отныне ты мой должник!

На последнем слове экран потух, сменившись начальным серым фоном.

– Да твою ж мать! – Скальпель раздраженно швырнул замолчавший гаджет на каменный пол крыльца, и от души несколько раз припечатал его подошвой берца, перемалывая в груду битого стекла и пластика. – Почему в этом гребаном мире совершенно ни на кого невозможно положиться?!

– Шеф, я не… – забормотал было оправдания проштрафившийся Блоха, но был остановлен раздраженной отмашкой хозяина.

– Братан, об этом деле знали только трое – я, ты и мой сын. Надеюсь, тебе хватит мозгов, не пытаться выставить крысой десятилетнего пацана?

– Разумеется, Квант – не при чем, – закивал Блоха.

– Значит, скурвился кто-то из нас двоих.

– Да, млять, шеф! Стиксом клянусь – не я это!

– Выходит, крыса я?

– Шеф, я этого не говорил!

– Ублюдочный сукин сын Рихтовщик – и из этой жопы смог выскочить практически без потерь, – игнорируя трясущегося собеседника, Скальпель стал спокойно рассуждать вслух. – Через три часа он возродится под крылышком своей женушки, и его рот, увы, мы не сможем заткнуть. Незабудка поднимет хай на всю Вешалку. И за сделку с ботами мне конкретно предъявят. Такой косяк не мог бы замять даже Ртуть. Значит, время «Ч» настало… Что ж, надо уметь достойно проигрывать.

– Но, шеф… – дальнейшие слова решившегося поспорить помощника захлебнулись в крови, хлынувшей из молниеносно вскрытого от уха до уха горла.

– Не смей меня больше так называть, гнида, – прошипел вслед сорвавшемуся с крыльца Блохе Скальпель. – По-хорошему, следовало бы тебя, конечно, расспросить: чего там пообещала тебе сука Незабудка за предательство?.. Да, жалко, нет на это времени.

Скальпель смачно харкнул на еще дергающийся в агонии труп бывшего помощника, и пошел в дом паковать для переезда вещи.

– Узнав от Незабудки о твоем грядущем возвращении, честно говоря, поначалу я хотела свалить отсюда в Крынку – самый дальний стаб нашего региона – чтоб свести на нет малейшую вероятность нашей встречи…

– Даже так, – не удержавшись, фыркнул я на неожиданное откровение бывшей подруги.

– А ты рассчитывал я на шею тебе брошусь?! – возмутилась Слеза. – Свалил на тринадцать лет черте знает куда! И даже весточки прощальной не оставил!

Я по-прежнему лежал на маленькой лесной полянке и, отказавшись от целительного сна в пользу объяснения со Слезой, теперь стоически терпел медленно возвращающуюся боль.

– Так вышло, – я улыбнулся, но из-за обожженного лица миролюбивая улыбка, вероятно, превратилась в зловещий оскал. Что лишь добавило раздражения сидящей рядом в траве собеседнице.

– Прости… Честно!.. У меня возможности не было, – снова попытался исправить ситуацию.

– Отговорки! – возмущенно фыркнула девушка, но через секунду взяла себя в руки и продолжила спокойным ровным голосом: – Как бы то ни было, теперь это все уже в прошлом.

– Для меня «нет»!

– А для меня «да»! И хватит уже об этом!

– Извините, – вдруг встрял в наш спор Скунс, вернувшийся с дальнего края поляны, куда они с Жабой деликатно удалились, дабы не подсушивать чужие секреты.

– Чего тебе?! – злобно рыкнула на беднягу Слеза, вымещая накопившееся раздражение.

Скунс в своей излюбленной манере тут же громко испортил воздух и, сжавшись под испепеляющим взглядом грозной дамы, дрожащим голосом пропищал в ответ:

– Дар Знахаря откатился. Хотел целительские процедуры над пациентом обновить.

– Так обновляй, – раздраженно буркнула Слеза, вскакивая и направляюсь к пришипившемуся за горкой рюкзаков в отдалении Жабе.

– Ой-ё-ё-ё-ёй! – пропыхтел Скунс, начиная водить ладонями над моими многочисленными ожогами.

– Да не боись, – простонал я, чувствуя, как источающие прохладу ладони целителя приглушаю жар и нестерпимый зуд ожогов. – Ты тут не причем, это она из-за меня разозлилась.

– Начальник, ты бы поосторожней с ней, – шепнул Скунс, наклонившись к моему уху. – Она Жабе чуть голову не свернула, когда перечить ей посмел.

– Ну я-то не Жаба, – забывшись, я поднял руку и ободряюще сжал локать знахаря.

Постфактум вспомнил о весьма вероятных болезненных судорогах и торопливо вернул руку обратно на траву. К счастью, на этот раз обошлось.

Догадавшись о моих нехитрых страхах по отразившемуся на лице облегчению, Скунс уже в полный голос поспешил успокоить:

– Кризис миновал. Ожоги подживают. С твоей сумасшедшей регенерацией и при регулярном повторении целительских процедур, думаю, часа через два ты будешь полностью здоров.

– Ну че, долго еще? – вернувшаяся Слеза принесла две вскрытые банки с тушенкой.

– Заканчиваю, – кивнул Скунс. – А вот это очень правильно, – покосился он на банки в ее руках, – Рихтовщику, для скорейшего выздоровления, необходима калорийная еда и обильное питье.

– И без тебя в курсе, умник, – фыркнула девушка. – Сам есть сможешь? – этот вопрос уже адресовался мне.

Но ей снова ответил неуемный знахарь:

– Ожоги только-только схватились. И хотя бы полчаса их лучше не беспокоить. Поэтому, лучше, я сам его покормлю… Давай банки.

– Ты ща банкой в лоб получишь, чудило, – хмыкнула Слеза, усаживаясь на прежнее место. – Процедуру свою закончил? Ну и вали, давай, к своему братану. А с кормежкой Рихтовщика я уж, как-нибудь, и сама управлюсь…

Прежде чем уйти, Скунс озаботился подложить мне под голову снятую куртку, и лишь после этого мы со Слезой снова остались тет-а-тет.

– Ну че лупишь, пасть открывай, горе, – проворчала девушка, вытаскивая из банки первую ложку тушняка.

Я покорно открыл рот и, получив порцию мяса, не удержался от комментария:

– Раз сама кормить взялась, значит, есть еще у меня шанс.

– Сука, не беси меня! – зашипела тут же бешеной кошкой бывшая подруга. – А то ща эту ложку тебе в глаз воткну!

– Все-все молчу…

Больше не пытаясь дергать фортуну за хвост, я с пробудившимся во время еды зверским аппетитом в тишине скоренько умял обе банки. Тут же запил съеденное доброй порцией живца из фляжки Слезы и, поблагодарив кормилицу искренним «спасибо», откинулся в блаженной истоме на траву.