Катлер коротко кивнул, не сводя глаз с Виктории. Мёрсер проследил за его взглядом и поднял бровь.

— Не восприняла вас? — спросил он, хотя в его голосе не было удивления.

— Восприняла больше, чем я ожидал, но менее, чем я надеялся, — вздохнул Беккет. Он взглянул на Мёрсера. — Она согласилась позволить вам охранять её, но не в восторге от такой перспективы.

— Меня это не удивляет. — Мёрсер прислонился к дереву и не сводил глаз с Виктории, пока она шла. — Я слышал, что визит доктора был просто кошмаром.

Беккет усмехнулся.

— Виктория — не та женщина, с которой вы хотели бы иметь дело, — сказал он восхищённо, — Если только вы не будете хорошо подготовленным.

Виктория не повернула голову, но сказала:

— Я тебя слышу, ты же знаешь.

— Тогда почему не благодаришь меня за комплимент? — спросил Беккет.

Она спрятала улыбку за веером.

— Со мной ты слишком щедр на похвалы, и во всех остальных неподходящих областях, — сказала она. — Это и есть то, за что я должна благодарить тебя?

— А почему бы и нет? — спросил Беккет.

Она, казалось, была готова ответить, но калитка снова открылась, и её мать прошла внутрь. Женщина явно запыхалась. Она прислонилась к дверному косяку и сумела выдавить из себя только:

— Боже мой, я уже довольно долго ищу вас обоих.

— Прошу прощения, миссис Торн, — мягко произнес Беккет, поднимаясь и помогая ей сесть.

— Мы не знали, что вас нет с нами, пока вы не скрылись из виду. Мы остановились здесь в надежде, что вы найдёте нас.

Миссис Торн бросила на дочь знающий взгляд.

— Настоящий джентльмен, правда ли, Виктория? — сказала она.

Виктория сдержала улыбку.

— О да, мама, — сказала она с лёгкой иронией в голосе. — Настоящий джентльмен.

Беккет приучил себя скрывать выражение лица, и поэтому его улыбка осталась внутренней.

— Простите меня, мисс Виктория… миссис Торн… но, боюсь, мне придётся вас покинуть, — сказал он, поклонившись каждой. — У меня назначена встреча с самыми важными инвесторами компании.

— О, нам бы очень не хотелось, чтобы вы опоздали, — сказала миссис Торн, нахмурившись.— Но обязательно возвращайтесь в ближайшее время. В четверг на чай?

— Большое спасибо за приглашение, — вежливо сказал Беккет. — В четверг я буду здесь. — он повернулся к Виктории и поднёс её пальцы к своим губам. — Доброго дня, мисс Торн, — прошептал он. — Я очень рад видеть вас целой и невредимой. Будем надеяться, что так оно и останется.

Виктория настороженно взглянула на него, чувствуя скрытую угрозу в этих словах, но он уже отпустил её руку с ещё одним лёгким поклоном и повернулся, чтобы уйти. Она опустила руку и стала поглаживать жемчужины на шее, глядя ему вслед, и когда он исчез, в ней возникло сильное смущение.

— Мисс Торн, — сказал Мёрсер, испугав её. Она бросила на него колкий взгляд, и он слегка склонил голову. — Прошу прощения за то, что напугал вас, мисс Торн, — сказал он.

Она удивлённо подняла брови.

— Вы меня не пугаете, мистер Мёрсер, — сообщила она ему.

Он ухмыльнулся.

— Простите мне мою дерзость, но вам стоило бы бояться, — предупредил он.

Мистер Мёрсер кивнул в сторону дома.

— Мы должны отвести вас внутрь, — сказал он. — Мне сообщили, что сегодня вас должна навестить мисс Уитлок.

— Кэт! — взволнованно воскликнула Виктория. — Я совсем забыла об этом в суматохе сегодняшнего утра… О, да, мы должны вернуться домой.

В своей радости при мысли о встрече с Кэт она, казалось, забыла о приличиях и о том, кто такой Мёрсер. Она схватила его за руку и потащила к особняку Торнов.

— Пойдемте, вы же не хотите пропустить встречу с Кэт! — она сияла и бежала впереди него.

«Конечно, » — раздражённо подумал Мёрсер, вприпрыжку следуя за ней. «Самое последнее, чего я хочу, так это встретить ещё одну снобистскую маленькую аристократическую леди…»

Мёрсер очень быстро решил, что презирает свою новую должность, а ведь он не пробыл на ней и часа.

О, мисс Торн тут ни при чём. Ну, во всяком случае, это была не совсем её вина. Несмотря на то, что в волнении, вызванном визитом подруги, с её губ лился бесконечный поток слов, всё, что она говорила, не было просто бессмысленной болтовнёй. Её наблюдения об обществе и аристократии в частности, были резкими, остроумными, интересными и точными. Он мог бы часами слушать её замечания о разных лордах и герцогинях, но, к сожалению, её воодушевление быстро угасло. Как только она успокоилась, её поведение стало ледяным, и она перестала говорить с ним. Иногда она даже бросала на него злобные взгляды.

Наконец, она спросила:

— Почему он охраняет меня?

Мёрсер точно знал, кого она имеет в виду, и не видел смысла притворяться, что не знает.

— Он беспокоится о вашей безопасности, — просто сказал он. — Я думал, что он ясно дал вам это понять.

Мужчина заметил неожиданный румянец, быстро вспыхнувший на щеках Виктории, и молча подумал, что именно Беккет сделал, чтобы убедить её в своей заботе. Он сдержал улыбку и продолжил наблюдать, пока Виктория пыталась выбрать один браслет из двух.

— Простите меня, если я сомневаюсь в его мотивах, мистер Мёрсер, — сказала она, когда румянец исчез. — Я подозреваю, что он делает из мухи слона — и не потому, что искренне верит, что я в опасности. Он хочет держать меня взаперти в моем доме, не так ли?

Мёрсер пожал плечами.

— Это неоспоримое преимущество, если принять во внимание вашу дикую натуру и несчастную любовь к трущобам, — сказал он. — Но это не единственная причина, по которой он охраняет вас.

Виктория бросила на него пронзительный взгляд.

— Разве? — тихо сказала она.

Мёрсера не смутил её пристальный взгляд, но её смелость удивила его. Большинство женщин бросали на него взгляды и поспешно отворачивались; даже мужчины, с которыми он встречался (за исключением лорда Беккета), не могли долго выдержать его пристального взгляда. Было что-то в его глазах, злоба, которая пугала всех, кто смотрел на него.

Она не солгала, когда сказала ему, что не боится.

Момент был нарушен, когда в комнату ворвалась её горничная Элеонора. Будучи хорошенькой девушкой, Элеонора, вероятно, привлекала бы много потенциальных женихов, будь она богаче. На самом деле, она была поразительно похожа на Викторию, с такими же золотистыми кудрями и таким же овальным лицом. Одно из характерных отличий состояло в том, что глаза Элеоноры были ярко-голубыми, а Виктории — ярко-зелёными. Кожа Виктории Торн была бледной, как это было модно, намного светлее, чем у горничной; хотя Элеонора была домашней прислугой, она видела больше солнца, чем Виктория, и мисс Торн делала многое, чтобы защитить себя от солнечных лучей.

В отличие от Виктории, Элеонора явно боялась присутствия Мёрсера. Она нервно взглянула в его сторону и встала рядом со своей любимой хозяйкой.

— Вы взволнованы визитом мисс Уитлок? — спросила она. — Я так люблю её. Она очень милая девушка.

Виктория заметно оживилась при упоминании своей подруги.

— Да, — сказала она с лёгкой улыбкой, — Это так.

Она повернулась и протянула браслеты Мёрсеру.

— Золотой браслет с сапфиром или этот серебряный с жемчугом? — спросила она его.

Он поднял бровь.

— Мисс Торн, я не привык, чтобы меня спрашивали, какие аксессуары лучше всего подходят к женскому наряду, — сказал он.

— Что ж, в таком случае вам следует учиться, поскольку теперь вы будете защитником молодой леди, — сказала Виктория. Мёрсер уловил озорной блеск в её глазах, который заставил его немного нервничать.

— Этот браслет, — сказала она, поднимая сапфировый браслет, — Подойдёт к моему платью из-за синих драгоценных камней, которые подходят к цвету ткани. А этот… — тут она показала другой браслет. — …Будет соответствовать жемчужному ожерелью, которое я сейчас ношу.

— Я… понимаю, — сказал Мёрсер, настороженно глядя на неё.

— Ну и что? Что лучше? — спросила она.

Он посмотрел на оба браслета.