– Я ищу Генге Лайнера.

– Генгеля Ланера. Ген-ге-ля Ла-не-ра. – «Это что, так сложно запомнить?» – Меня зовут Генгель Ланер, можно просто Гера.

Я и не ожидал, что моё имя вызовет настолько сильную реакцию. Беглянка сразу выскочила на свет и подбежала ко мне. Наши глаза разделяло расстояние от вытянутого большого пальца до указательного. Глаза ирвинов для первых, увидевших их, страшные ещё и тем, что обладатели этакой особенности, не присущей большинству окружения, почти не двигали глазами. И вдали, и вблизи не скажешь, какая часть глаза на тебя смотрит. Лицо у неё худое, жалкое, некормленое, волосы белые и достаточно длинные… Длинные, чтобы схватить и утащить в какой-нибудь чёрный переулок. Странно, как она попала сюда. Вернее, добралась.

– Гера. Золотые глаза. Волосы растут назад. Правда, вы. – Я хотел ответить: «Я знаю», но беглянка опередила: – Меня зовут Сион. Старый друг просил передать вам старую вещь.

И когда она подняла эту вещь, уже я в одно мгновение отошёл назад и догадался, почему беглянка дошла сюда без всякого сопротивления. В руках она держала меч, самый опасный из когда-либо виденных мной. Такая форма имелась только у шальта.

Помимо культурного и исторического, мечи не утратили здесь и своего боевого значения. Причина состояла в дороговизне иного вида оружия. Один огнестрельный заряд стоил зарплаты одного рабочего в разгрузочных доках. Торговые организации приняли их как универсальный товар и рассчитывались холостыми патронами как 1/4 заполненного. В городах хорошо ценилась сталь любого качества. Ирвины же особо изобретательно умели обращаться со сталью. Это ещё одна причина беспорядочных нападок на их произведения.

Десятками тысяч изготавливалось по всей колонии выведенное из оборота оружие. Да и его в большинстве своём использовали для перепродажи. Передача такого дорогого оружия через ирвинку другому человеку означала возможную гибель прежнего владельца или её предвидение. Четвёртый в моей коллекции.

Шальт – это вид меча, два огромных лезвия которого располагались меж полностью круглого эфеса. Они сужались, образуя треугольник, но оба лезвия сходились лишь в вершине. У правильного шальта всегда имелось свободное место, и внутренние лезвия (а меч был заточен не с двух, а с четырёх сторон) почти не соприкасались. Но это только начало описания его способностей. В эфесе находился скрытый пружинный механизм, и два лезвия расходились в разные стороны. Этим оружием, при правильном использовании, можно убить минимум одного человека за замах. Существовала также разновидность шальта – шильт. Два лезвия в нём могли работать отдельно друг от друга. Но раз я не смог их расцепить, значит, это шальт.

– Где ты это взяла? – Хотя нет, здесь говорить нельзя. – А фамилия?

– А фамилии у меня нет. – Выходит, она сирота, как и все встреченные мной ранее ирвины. – Год назад в мою семью пришёл человек в зелёных очках и… и всё. Вы такого знаете?

– Слышал.

На самом деле я не просто слышал рассказы о нём, а лично видел и стрелялся. Жаль, пуля отрикошетила. Его звали Бикли или Бринкли, но не следует запоминать. Всё равно имя ненастоящее. Руководитель мелкого торгового синдиката. Уводил в своё предприятие людей целыми семьями. Дела мелких незатейливых торговцев обычно пропадали даром после их внезапного исчезновения. Большую часть нашего общества составляли перекупщики. Система медленно начала переходить к командной экономике, три валюты упало под давлением нового ростовщичества. Банки гремели.

В обиход неправительственных организаций вошли частные охранные предприятия. Одно из таких стояло в городе. Что только не приходилось делать бедному Ринго, удерживая цены на одном уровне. Его могли вызвать в Юнтард, и по первому требованию он прибывал, чтобы просто кивнуть. Служба в палате представителей обязывала его интересоваться всеми аспектами жизни, наполненной опасностью и безрассудством.

– Ты умеешь пользоваться этим? – Сион ответила согласием, я же достал из кармана новый фитиль и собирался продолжить путь к девятому мосту. – Ну, получается, дорога тебе открыта, Сион. – Я действительно собирался уходить. К несчастью, до головы добралась самая интересная мысль и остановила меня. – И кто тебя прислал?

– Никто. Я сама вышла на вас и пришла. – Беглянке удалось меня даже развернуть. Неслыханная дерзость. – В Восточном районе вас боготворят и ценят. Помогите мне, – затем два придыхания и один вздох, – пожалуйста. Меня чуть не убили вчера. На востоке давно появились люди, желающие убить всех нас. Вот я и пришла к вам.

– К тебе.

Сион запнулась, но всё поняла. Знаете, есть такая отвратительная черта характера. Человечность. Это страшное чувство любви к людям, являющееся совокупностью стойких моральных качеств и прикладной глупости. И если кто-либо спросит, почему я помогаю таким скитальцам, то придётся ответить. Потому что раньше я тоже был таким же скитальцем. Швалью, идущей по улице.

– Пойдём со мной. Одну здесь я тебя не оставлю. Не заслуживаешь ты этого.

Обманывать не буду, она чем-то мне понравилась, и с этой беглянкой всё сильнее хотелось поговорить не при свете фонаря, а лично в кабинете. Выпить чаю, рассказать о наработках, так, вероятно, и продолжить до самого утра. Тем более моей сестре полезно общаться с новыми людьми.

Я встретил многих ирвинов на своём пути, остался лишь с одной. Но всё вышло куда сложнее. Так, что никто и не решался представить. И покуда я знаю эту историю, то буду бережно хранить её в кармане, у самой души.

Спустя четверть часа Сион всё-таки удалось затащить Геру на мост девятого Мора при условии, что всю оставшуюся дорогу она будет молчать. Гера пытался расслышать, откуда доносятся звуки выстрелов, и обойти бегущую толпу. В своём дневнике он описывал следующую сцену одним абзацем. Я же знаю немного больше. Гера не лжёт. Он предпочитает недоговаривать некоторые особенности. Ринго вряд ли мог спросить брата, откуда тот знаком с работорговцами, ведь кто, если не он, точно знал, почему Гера просил отдать сестру ему. Брат занимался перевозками ирвинов через границу, и однажды мог сам уйти, когда захочет. Окружение его цеплялась за Геру что есть сил, а он охотно давал за себя зацепиться. И то наверняка было основной причиной, почему Гера решил остановить Сион. В начале всей этой истории она и правда понравилась Гере. Но в слово «понравилась» он вкладывал совсем другой смысл. И Сион далеко не первая из ирвинов в окружении Геры.

С торговцами у Ланера отношения не сложились. Главаря той банды называли просто «Глава». В прошлом он три года проходил обучение по службе вместе с Герой. Лишь с одной разницей, что Генгель доучился до конца, а Главу выгнали после третьего года обучения. Оба нигде не работали, но получали сотни благ. Гера подмял под себя половину города, два района из четырёх. Глава владел самой прибыльной нелегальной отраслью.

Генгель надеялся последний раз встретиться с Главой. Он разрабатывал план побега. И уверенность в голове Геры окрепла лишь сильнее, когда рассказы Сион о происходящем в Восточном районе полностью совпали с его знаниями. Через считанные дни, когда солнце взойдёт, люди начнут полную агитацию против ирвинов. Правительство поддержит тех, иначе и оно будет снесено под крики народной толпы. Догадки о попытке побега Геры из Западного района оставались догадками. Меж тем в них пока и словом не молвилось о главной части плана хозяина севера и запада. Гера собирался отсоединить все районы от центра. Скажу прямо, он решил отправить в бездну полгорода. Человек, которого на востоке боготворили, как верно подчеркнула Сион.

Они шли вровень, только шальт остался на время у Геры. На мосту, как и ожидалось, царила самая вершина хаоса. У края лежал невменяемый человек, руки которого ни на что не опирались. Ещё дальше группа людей проводила какой-то духовный ритуал со свечами. Вход на мост девятого Мора охраняла троица торговцев. Вернее, она стерегла мост.