Гарри всё рассчитал. Его конвоир, сидящий на пассажирском месте, не был пристёгнут.

– Притормозить? – переспросил Пиквик. – Как скажешь.

Гарри резко втопил педаль тормоза в пол. «Шевроле» накренилась на передок, завизжали и задымились покрышки. Пальмоса бросило на панель, он сильно ударился и что-то крякнул. Пиквика удержал ремень. Он почувствовал, как тело Скарлетт вдавилось ему в спину. Через несколько секунд они окончательно остановились.

Гарри вытащил лазерный пистолет Мэтью и направил его на Пальмоса. Тот, казалось, пребывал в лёгком нокдауне с разбитым лбом и кровоточащей губой. Оружия в его руках не оказалось.

– Конечная остановка, – объявил Гарри. – Выходи. И без фокусов.

Пальмос нашёл в себе силы улыбнуться.

– А ты не так прост, как я думал. Застрелишь меня?

Пиквик изобразил задумчивость.

– Я подумаю над этим. Давай, шевелись.

Пальмос с явной неохотой и, не отрывая взгляда от направленного на него дула, вышел. Гарри встал в трёх метрах от него.

– В этой оболочке у тебя максимум час, – сказал Пальмос. – Что ты собираешься делать?

– Возьму подружку и поеду к Крозье для переодевания, – ответил Гарри. – А потом мы улетим на Лост Парадиз.

– Во-первых, Крозье не купится на твои басни и сразу поймёт, что ты – не я. А во-вторых, никакой подружки у тебя нет. Я-то знаю.

– Ты – не я, а потому знаешь не всё. Подружка есть, а вдвоём мы уж как-нибудь справимся с Крозье и заставим его сделать то, что нам нужно.

Пальмос явно занервничал. Наверняка силился понять, блефует Пиквик или нет. Гарри же принял окончательное и единственно верное решение.

– Я бы мог тебя усыпить, но не хочу возиться с этим вторсырьём, – сказал он спокойным тоном.

– Нет, так не должно быть! – Пальмос окончательно потерял самообладание, почуяв запах скорой смерти.

– Именно так и должно быть. – Гарри внезапно ощутил внутреннюю силу и уверенность в себе, которой никогда прежде не испытывал и частично. – Потому что на самом деле это я – крутой парень, а ты – чёртов неудачник.

Пальмос попытался наброситься на Гарри, но тот успел выстрелить. Мощный заряд лазера рассёк надвое то, что ещё совсем недавно ассоциировалось исключительно с Гарри Пиквиком. И с чем он ассоциировал своё «я». Нынче другие времена. Разум освободился из темницы. Палец даже не дрогнул, нажимая на спусковой крючок.

План созрел, как и подобает всему лучшему – в импровизации. Оставалось лишь исполнить его. Гарри вернулся в салон и проверил бардачок. Действительно, там лежали два билета на Лост Парадиз и документы. Одни – для голубоглазого блондина Мика Гэтлина, другие – для тела Скарлетт с новым именем Линда Экройд.

На минуту Гарри посетили мысли о высоком. Что есть человек? Мешок костей, мяса и сухожилий? Но их так же легко поменять, как и одежду. Тогда, может, последовательный набор воспоминаний? Но они стираются так же просто, как написанный карандашом текст на бумаге. Тогда в чём же заключается наше «я»? Одно Гарри уразумел совершенно точно – любое тело, будь оно неказистым или божественным – не более, чем вторсырьё. Материал. Оболочка. Контейнер. Разница лишь в том, что для кого-то оно становится храмом души, а для кого-то – темницей.

О чём ты думаешь, идиот, осёк себя Пиквик. Займёшься этим на пляжах Лост Парадиза, а сейчас думай лучше о спасении. Всё выглядело на первый взгляд гладко, только вот подружки у Гарри действительно не было. А для осуществления плана она необходима. Гарри в задумчивости почесал подборок. Почему это не было? Была. По крайней мере – будет. Он отыскал в бардачке телефон и по памяти набрал один знакомый номер. Он был уверен, что ему никогда не понадобятся эти бесполезные цифры, тем не менее, продолжал их помнить. Значит, всё неспроста. Пошли длинные и долгие гудки.

– Алло, кто это? – наконец, проговорил женский голос с примесью сонливости и раздражения.

– Надя, это Гарри. Сегодня ночь больших перемен, и для них тебе не придётся выбрасываться из окна офиса. Я буду у тебя через полчаса.

Пиквик сбросил прежде, чем Надя успела что-либо ответить. Ей стоит дать время собраться с мыслями. Гарри взглянул на часы. Лишние десять минут у него всяко имелись в запасе, поэтому он завёл двигатель и поехал в сторону дома.

Зашёл в здание, взбежал по лестнице и постучал в соседнюю дверь.

– Арнольд? – удивлённо спросил Ван Рейн, прикрываясь махровым халатом.

– Арнольд спёкся, – ответил Гарри и направил на бывшего соседа пистолет. – А теперь беги.

«Запись 6-А.

Ранним июльским утром я выехал из тумана, окутавшего трассу и всю центральную площадь моего ясного сознания. По-моему, это был 2011 год, но я не уверен. Следует проверить. Хорошо, что в тот момент я взглянул на дисплей мобильника – да, так и есть, уже шесть часов, как наступило восемнадцатое июля 2011 года. Из салона автомобиля неизвестной марки, в котором я ехал, вырывалась агрессивная альтернатива начала двухтысячных. Признаться, не самая благородная музыка, чтобы наслаждаться загородной поездкой. Но ничего не поделаешь, в этот раз я был пассажиром, хоть и находился за рулем, поэтому не приходилось выбирать песни.

Еще полчаса и я лихо, с блокировкой передних колес припарковался возле пятиэтажного дома. Заглушил двигатель, выключил магнитолу и вылез из салона. Ага, это был темно-синий «фольксваген Пассат В5». Мне пришлось изучить многие марки того времени, чтобы получаемая мной информация имела хоть какую-то значимость для дальнейшей работы.

Я зашел в подъезд, взбежал на четвертый этаж и открыл дверь квартиры номер 113. В темном коридоре я разулся, снял ветровку и прошмыгнул в ванную комнату. Наконец-то у меня появилась возможность разглядеть свое лицо во всех подробностях. Что тут сказать… Ума не приложу, сколько яблок мне свалилось на голову, что я вдруг решил выбрать для себя такой имидж. Длинные черные волосы, спадающие на лицо подобно упитанным змеям, серьги в обоих ушах, бакенбарды, плавно перетекающие в бородку (ну, это хотя бы имело благородный подстриженный вид) и несчетное количество аксессуаров – от ошейника и браслетов до череповидных колец на пальцах. Черная футболка с надписями. Но тут я вспомнил про музыку, и все встало на свои места. Я – любитель рока, надо понимать. В лучшем случае, а в худшем – какой-нибудь гот или сатанист. Забавное открытие, однако не идущее ни в какое сравнение с моими предыдущими открытиями: с тем, что я опять писатель с псевдонимом Глен Леонард (вряд ли то было моим настоящим именем) и что жить мне оставалось не так много дней. Теперь я задумался о том, чаще ли смерть приходит к тем, кто пытается изображать ее перед зеркалом?

Я зашел в комнату, заваленную одеждой, книгами и кипами бумаг. Творческая мастерская, не иначе. Видать, я плодовитый автор, раз у меня нет времени даже убрать позавчерашний завтрак со стола и почистить клавиатуру. Я наклонился и нажал кнопку – зашумел системный блок, загорелся монитор. Пока компьютер загружался, я вытащил лежащую под клавиатурой стопку листов и пробежался глазами по хаотично разбросанным по белому полотну каракулям. Ничего не успел понять, кроме отдельных слов. Одно из них мне показалось очень похожим на слово «санаторий». Хм, интересно.

Жидкокристаллический экран явил моему взору нисколько не удивившую меня заставку – какая-то рок-группа зажигала во время концерта. Внизу я прочитал ее название – Trust Company. По-моему, то же самое было написано и на моей футболке.

Я вошел в электронную почту, там висело одно новое письмо. Не успел прочитать от кого. Текст письма следующий: «Мы рады подтвердить, что ваш рассказ „Санаторий“ победил на конкурсе. Позвоните Ивану Богдановичу, он проинформирует вас о дальнейших действиях и планах».

– Мы едем в «Творческий круиз»! – воскликнул я и отправился на кухню. Там я заварил себе чай и вытащил из холодильника кусок яблочного пирога. Но насладиться трапезой я не успел, так как услышал в мозгу пронзительный писк – пора возвращаться. Меня вновь окутал туман».