– Доброе утро, дарайя Марианна, – приятно улыбнулась женщина.

Вот только мне нечем было ответить на ее любезность.

– Я никакая вам не дарайя. Отпустите меня немедленно. Я не рабыня, чтобы меня на цепь сажать.

– Это для твоей безопасности. Вдруг тебя украдут.

– Вот бы кто-нибудь меня «украл» и вернул домой, – перекрутила ее фразу.

Женщина довольно хмыкнула.

– И тебе неинтересно, зачем ты оказалась здесь? – Я промолчала. Мне было любопытно, откуда на моей руке змея, что хотел от меня дахар и как скоро с меня снимут эти цепи. – Называй меня госпожа Ульвира. Я глава дома Медянок, в стенах которого ты сейчас находишься. Это мой помощник – наг Лимек.

Мужчина кивнул в знак приветствия.

– Наг? Почему не дахар? – удивилась я странному обращению.

– Наги не могу принимать человеческий вид. Их не встретишь за стенами Хрустального города, – пояснила Ульвира. – Со временем ты разберёшься во всех тонкостях. – Лимек подполз ко мне и ключом отцепил цепочку от браслета, но само украшение на руке оставил. Я поднялась на ноги. – Следуй за мной, – приказала женщина.

Ульвира вышла из комнаты, а я за ней. Лимек полз последним – видимо, чтобы я не сбежала. Мы оказались в коридоре с богатым и колоритным интерьером и множеством дверей. Дом казался большим, но пустым, словно в нем много лет никто не жил, хоть порядок поддерживался.

Спустившись по лестнице винного цвета, мы оказались в просторной гостиной. Огромный низкий диван с горой маленьких подушек и коротким столиком перед ним. На полках множество разных статуэток. Но главным достоинством этой комнаты была дверь, ведущая прочь из этого дома.

– Даже не думай сбежать. Лимек компенсирует мою медлительность, – догадалась она о моих мыслях.

Ульвира развела межкомнатные двери и прошла внутрь. Здесь не было мебели, это место – с картинами и скульптурами – походило на галерею. На всем накинуты защищающие от пыли полотна.

– Лимек, помоги хромой женщине. – Надзиратель раскрыл портьеры, впуская в комнату солнечный свет. – Есть очень старая легенда. Однажды Серпента, богиня-мать всех змей, собрала своих детей, чтобы раздать им дары…

Все ужи и гадюки собрались в месте, на котором их потомки построят Хрустальный город. Наделенная магической силой, она щедро одаривала подарками. Одним досталась красота, другим сила, третьим способности и таланты. За несколько часов мать раздала все, что у нее было. Довольные дети расползлись по всему миру и позже стали родоначальниками царских династий и рас. Когда она собралась уходить, ей навстречу выползла маленькая змейка. Она была очень слабой и медлительной, поэтому опоздала.

– Мать всех змей, – прошептала она, – неужели ничего не осталось? Я ведь такая маленькая и беззащитная, братья и сестры с легкостью уничтожат меня и моих потомков.

Серпента задумалась – ей не хотелось оставлять ни с чем несчастную дочь.

– Остался у меня один подарок, который сбережет жизнь твоим детям. Женщины твоего рода будут иметь настолько горячую кровь, что ни одни мужчина, носящий чешую, не сможет устоять перед желанием погреться в их объятьях. У них не будет хвоста, но их руки будут отмечены золотой отметкой – Змеицей, чтобы все окружающие знали, кто перед ними. И называться они будут дарайями.

Словам Ульвиры не хотелось верить. Горячая кровь? Греться в моих объятьях? Она подошла к картине и стянула с нее защитную ткань.

– Это фивании, низшая из каст. – Изображение повергло в шок. На нем десятки обнаженных девушек в объятья змееликих. Настолько откровенно, что я тут же покраснела и отвернулась. – На территории Хрустального города много мест, где можно их встретить. Их покупают на рабовладельческих рынках. По доброй воле девушки фиваниями не становятся…

Значит, слухи – правда. Девушек крадут со всех концов империи, чтобы сделать фиваниями для развлечения змееликих.

Ульвира подошла к следующей картине – на ней были девушки в томных позах с полуобнаженными телами. Не было той грязи, которая была на первом полотне, хотя откровенности это не убавило.

– …Картина называется «Шиани». Девушки приходят в дома, такие, как мой, – подчеркнула интонацией последнюю фразу Ульвира, – и им помогают подобрать змееликого, который обеспечит им достойную жизнь…

– Содержанки, – догадалась я.

– Это не только постель, Марианна. Быть шиани – значит получить статус в обществе, стать уважаемой жрицей в храме Серпенты. Это возможность выбраться из нищеты. Не нужно прозябать, например, намывая грязные тарелки за гроши.

– Зато никто не упрекнет, что эти гроши ты заработала нечестным трудом, – парировала в ответ.

Ульвира тяжело вздохнула, но не ответила. На этот раз она остановилась возле статуи и сорвала с нее полотно. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела. Под тканью оказалась девушка из белого мрамора. Тога небрежно спадала с ее плеча, подчеркивая изящную фигуру. Проработка деталей была настолько тонка, что статуя казалась живой. Только отсутствие головы напоминало, что это камень.

– Это статуя последней дарайи.

– Последней? – удивилась я.

– Девушки с золотой отметкой Змеицы рождаются очень редко. Последняя дараяй умерла семь лет назад, и после нее никто не носил этот титул… до тебя.

– И она, как и другие жрицы, служила Серпенте и спала со змееликими за деньги?

– Только с дахарами – сильнейшими из змееликих, – произнесла торжественно, словно это должно было подсластить мою горькую пилюлю.

Зато теперь стало понятно, куда и зачем меня решил забрать дахар – хотел сделать своей любовницей. Странно, чем ему помешала метка Змеицы?

– А чем отличаются шианни от дарайи? Только меткой на руке?

– Дарайи священны. Их берегут как самую большую драгоценность, одаривая самыми роскошными подарками. Они могут сами выбирать себе дахаров, в отличие от шиани, которые находятся в зависимом положении.

– Дахаров? Ни одного, а несколько?

Ульвира замялась, словно решалась, говорить мне или нет.

– Дарайи очень редки, чтобы принадлежать одному мужчине. Обычно у них два-три дахара…

Сердце упало в пятки, мне резко стало не хватать воздуха. Как бы они это ни называли, содержанкой трех мужчин я быть не собираюсь! Нужно срочно придумать, как сбежать отсюда.

– …Марианна, тебе не стоит волноваться из-за этого. Все заботы я, как твой покровитель, возьму на себя. У тебя будет все, о чем ты мечтала. Ты должна радоваться – теперь в твоей жизни началась белая полоса.

– Я никогда не мечтала быть чей-то постельной игрушкой.

***

Дом Медянки действительно пустовал много лет. Ульвира не набирала новых девушек на обучение. Сказала, что ушла на покой, и если бы не зов нашего договора и Змеица на моей руке, она бы и с места не сдвинулась.

Лимек не отходил от меня ни на шаг. Я не представляла, как можно отделаться от его надзора, но не теряла надежды. Когда-то же этот наг должен отдыхать? Пусть только уснет его бдительность, я убегу отсюда со всех ног. Затеряюсь где-нибудь в большом городе и навсегда забуду Хрустальный как страшный сон.

Днем Ульвира ушла по делам, оставив меня с охранником. Я побаивалась его, иногда замечала на себе его животный взгляд. Так на меня смотрел дахар перед тем, как забрать с собой. Чтобы отвлечься, я бродила по дому и нашла огромную библиотеку. Мать научила меня читать, но книги всегда стоили очень дорого, и я не могла себе их позволить. Сейчас же могла утолить читательский голод и отвлечься от внимательных глаз своего тюремщика.

Ближе к обеду дом Медянки наполнили незнакомые женские голоса. Я даже покинула свое уютное гнездышко посмотреть, что происходит. В гостиной Ульвира раздавала указание трем молодым горничным. Они были одеты в черные платье, чепцы и передники. Две из них быстро побежали по поручениям, а одна осталась рядом с хозяйкой – молоденькая, с русыми волосами, собранными в пучок на затылке, и россыпью веснушек по всему лицу.