— Вань, ну кто мог взять? Кому это надо?

Ивана пропажа помидор не волновала. Он думал о том, что завтра скажет матери. Прости, мам, меня обхитрили деды-огородники. Нет больше берёзы! А печку топить будем тёть Нининым кизяком. У неё там для него целый храм выстроен.

Но если украли дачники — дрова должны быть где-то поблизости. Хоть веточку бы да обронили. И во дворе такое не спрячешь.

Иван решил осмотреться, и каково же было его удивление, когда он обнаружил дрова на ближайшей к дому поляне. На неё выходило несколько дач, а по центру, на зольнике, часто жгли большой костёр. Берёза возвышалась правильной пирамидой, в основание которой были положены чурки, облицованные ветками. Древесина была уложена тщательно, словно и не свалили ворованное в кучу, а долго прилаживали веточку к веточке. Вдобавок от пирамиды по зольнику протянулись волнистые грабельные линии.

Иван стоял в полной растерянности, не понимая, кто и зачем перенёс ночью дрова на поляну. Тем более некоторые чурки можно было лишь кантовать, а на земле не было никаких следов. Да и чтоб всё перенести, понадобилось бы человек десять, не меньше. Хотя нельзя было недооценивать упорство здешних пенсионеров.

Они как раз выглядывали из-за заборов. Местные не любили, когда на их поляне что-то жгли, тем более такую громадную кучу, от которой могли и дома загореться. Но вот золу от костра садоводы растаскивали весьма охотно.

— Здравствуйте, а вы не видели кто сюда берёзу принёс? Это мои дрова просто, я вчера...

Иван осёкся: на него смотрели безучастно, как на полностью неживое. Огородников набралось уже с десяток, и все они безразлично таращились на Ивана. Никто не проронил ни слова. Только складывали на кромку забора руки, опирали головы и не мигая смотрели.

— Так никто не видел?

От земли шёл сухой жар. Одуряюще пахло полынью. Солнце размывало тёмные лица. На одном из них, прямо на лбу, появилась чёрная точка. Дачник медленно поднял руку, растёр что-то меж пальцев и скривился.

— Голова с пивной котел, а ума ни ложки! — крикнула счастливая баба Клава.

Козий град обратил дачников в бегство. В мгновение ока Иван остался один на один с обезумевшей старухой. Он приготовился получить свою долю природных богатств, но баба Клава примирительно буркнула:

— Голова у тебя умная, только дураку досталась.

В этой самой голове вдруг мелькнула безумная догадка:

— Баб Клав, это вы мои дрова стащили?

Старуха уставилась на Ивана ясными, всё ещё голубыми глазами:

— Поторопилась я с умным! На кой мне твои дрова? Лучше б козлу отдал.

Иван хотел спросить зачем козлу дрова, но из-за забора выскочил мужичонка, которому баба Клава залепила навозом.

— Ты чё творишь, старая!!! — заорал он, и карга поспешила умотать, заметая дорогу цветастыми юбками.

— Вот сволочь! — заключил мужик, потирая лоб.

— А вы случайно не видели, кто сюда дрова принёс? — в надежде спросил Иван.

— Не, извини, друг. Что-то не помню. В последние дни как в тумане всё. Вот ещё дура эта...

И мужик, держась за лоб, ушёл.

Иван направился к бабе Клаве. Та, как водится, жила на отшибе, около пыльного просёлка. Участок её был запущен и полон всякого хлама, меж которого, как сторожевой пёс, бродил чёрный козёл. Его звали Яша, но в подлой скотине не было и намёка на интеллигентное еврейское прошлое. Иначе бы он не поставлял бабе Клаве столько пахучих боеприпасов.

Вот и сейчас Яша важно прохаживался за оградой из старых советских лыж. По четырём углам были вкопаны берёзовые ветки. Они были политы, словно могли прижиться. В ящике у крыльца лежали помидоры. Время от времени козёл бодал ящик, надеясь, что тот перевернётся и раскатит лакомство. Иван сложил два плюс два: помидоры у бабы Клавы не росли, а ночью кто-то обнёс теплицы тёть Нины. С учётом того, что Яша обожал томаты, от присказки 'отдай козлу' ощутимо несло криминалом.

— Чё, на Клавку решил подавить!?

К Ивану подковылял Юрок — местный алкаш, скрученный как корень. Дачи у Юрка не было, но он круглый год ошивался где-то поблизости: зимой вроде как сторожил, летом шабашничал. Был Юрок перекособочен, тёмен и крив. Водка совсем его иссушила. Тело стало мелким, повадки суетливыми. Юрок даже как-то заворачивался вокруг оси, терял человеческую симметрию. И пахло от Юрка терпко, какой-то трухой.

— Денег не дам, — мрачно сказал Иван.

— Ой, нужны нам ваши деньги! У нас нынче карман с оттягом!

В доказательство алкаш потряс пачкой сотенных купюр.

— Это где ты поднял?

— Это мы на товарищей садоводов поработали!

Тут Ивана осенило. Вчера он как раз прогнал Юрка, набивавшегося в помощники. Тот хотел подкалымить с берёзы. Мужичка пришлось чуть ли не силой выпихивать из ограды. Юрок обиделся и ушёл. Ночью пропали дрова, а Юрок тут как тут, с деньгами. Ещё и лыбится, будто знает что. Украл дрова и успел их кому-то загнать... Ну да, а покупатель взял и сложил чурки у всех на виду.

Звучит ещё глупее, чем если бы тщедушная Клава самолично таскала чурбаны.

— А ну пошли отсюда оба! Иначе козлу отдам!

Баба Клава появилась внезапно и уже раскручивала в руке тряпичную пращу из косынки. Это было что-то новенькое. Видать старуха прокачала новую ветку технологий. Из-за спины её ехидно заблеял Яша.

— А вот и козья невестушка! — осклабился алкаш. — Как говорится, любовь зла, полюбишь и козла!