Да вот только это была Рита и не Рита вовсе. Я не мог не заметить её худобу, синяки под глазами. На лице она хоть и носила улыбку, но я видел её тоску и боль. Я никак не мог понять, что же с ней случилось в этом грёбаном США. Кто повинен в таком её состоянии? Кого мне надо уничтожить, затоптать и убить? Я старался проявляться, хотел хоть чем-то помочь, на что получал лишь отстранённые отказы. Тогда я даже не догадывался, что убить надо меня. Что это я сотворил все ужасы с этой некогда прекрасной женщиной.

В тот день, когда она мне открылась, я не мог поверить своим ушам. Меня же любят! Любят такого какой я есть. Я уже понимал, что эта женщина «сделала» меня. Что весь мой контроль пошёл к чёрту ещё тогда, когда встретил её впервые. Да только новость о том, что пережила Рита, что боролась одна без меня. Это всё выворачивало меня наизнанку. Мне никогда не было так противно от самого себя. Так тошно. У нас был малыш. Я мог стать отцом, в голове не укладывается.

Я не достоин её. Я просто её не вытяну. Она лучше меня, и она это доказала своей силой, своей мудростью. Нет, не могу. Ей будет лучше без меня.

Я должен наконец-таки поставить точку. И уйти. Уйти так, чтобы мы никогда не встретились…

Три года спустя

— Люли-люли, — пела я, стараясь усыпить одну маленькую непоседу.

Но доченька ни в какую не хотела засыпать, и лишь смотрела вокруг своими огромными глазищами. Как же быстро она растёт, а ей всего-то два годика. Уже и кудряшки сильно отросли, снова придётся постригать. Иначе, наша малютка тянет их вечно в рот.

— Что, не засыпает наша принцесса? — ко мне подошёл Марк, и поцеловав меня в щёчку уселся рядом на скамейку.

Мы как раз гуляли в сквере около дома.

— Сна ни в одном глазу, — пожаловалась я, прикрывая свою зевоту.

— Ложись ко мне, отдохни, — Марк похлопал себя по коленям.

А я и не стала отказываться, тут же легла.

— Она становится всё больше похожей на тебя. И это так прекрасно, — умилялся Марк нашей малышкой.

Я уже практически уснула, как сверху пробасил такой родной голос:

— Опять ты тут! — огрызнулся Антон, — Ягодка моя, ничего не болит? — это уже мне сладким тоном.

— Всё хорошо, — ответила я. И тут же меня подхватили руки мужа. Антон переложил меня к себе на колени. И не забыл про дочурку, подкатив поближе коляску.

— А не пора ли тебе уже вернуться в свою Польшу? — Антон снова начал свою песню. Он задаёт этот вопрос уже на протяжении трёх лет.

— Нее, — заулыбался Марк, и вытянул ноги вперёд, — Я же говорил, что буду приглядывать за Маргаритой. И ждать когда ты в очередной раз совершишь ошибку.

У Антона задрожала грудь в едва сдерживаемом смехе.

— Этого не будет, — мужчина сначала поцеловал меня, а потом потянулся и к нашей дочке, — Я из тех кто учится на своих ошибках.

Так они и продолжили в очередной раз препираться друг с другом. Хорошо, хотя бы закончили тему кудряшек нашей дочери. А то это было просто Кошмар (да-да, именно с большой буквы). Марк специально провоцировал Антона, мол «какие красивые кудри, прямо как у меня». Антон же огрызался, говоря, что это копия его матери, у которой тоже были кудряшки. Слава Богу, эти разборки длились не больше года. Потому что малышка стала расти и тут без всяких вопросов видно чья именно она дочь. Ведь её льдистые озёра, точные копии папы, Антона Павловича Бестужева.

— Не нравишься ты мне, — пробурчал тихонько Антон, боясь разбудить дочь и вероятно меня.

— Да ты меня почти любишь! — не унимался Марк.

Странная же дружба у них получается. Но это ведь дружба?

Вообще, по началу Антон очень сильно бесился, думая, что Марк остаётся в России из-за меня. Но позже, мы узнали, что мой солнечный друг нашёл себе девушку и тогда-то Антон немного, но выдохнул.

— Отдыхай, моя сладкая, — прошептал Антон уже мне на ушко, поцеловав лобик, носик и губки, приправляя всё это лёгкими поглаживаниями по спине.

Как же всё так образумилось? Любовь тому виной? Чувство ответственности? Стечение обстоятельств? Судьба?

Наверно всё и помаленьку. Ну а главной причиной было то, цитирую:

— Это и чё это, ты досталась бы этому сосунку? Вот так вот? Ты конечно не идеальная, но лучше я вряд ли найду.

Когда я это услышала, то меня пробирал смех сквозь слёзы. Я не верила своим ушам. А Антон хмуро смотрел на меня с подобной реакций, наверняка обдумывал, а не поспешил ли он с решением.

Честно, я очень боялась, что у нас так будет и дальше. Некие качели, перепады настроения и прочее. Но нет…

После того, как Антон узнал о выкидыше, я его не видела больше месяца. Никто абсолютно не знал, где он и что с ним. А когда он заявился, то оказалось что он был «просто в запое». Ох, и пошипела я тогда на него. Не зная, что оказывается алкоголь может неплохо так влиять на человека.

Конечно, Ягужинский мне это позже припомнил, не я ли в своё время посоветовала подливать коньяк в кофе Бестужева. Так что я сама и подсадила мужика на такое успокоительное.

Но так или иначе, но главное свершилось. А именно — принятие. Антон смог преодолеть все свои скелеты, и позволил-таки мне вступить в его жизнь.

Год мы налаживали отношения. Старались выстраивать быт. Привыкали друг к другу. И как ни странно, но из нас за это время чаще истерила именно я. А Антон как настоящий герой терпел все мои выходки и скандалы.

Под конец, я не выдержала и спросила:

— Ты же не любишь скандалы и прочее, так почему же терпишь?

— Знаешь, — Антон пожевал щёку изнутри, сомневаясь, а стоит ли мне говорить, но в итоге ответил: — А мне нравятся наши пикировки, ты после них становишься ещё ненасытней, — заулыбался Антон во все тридцать два.

Вот так Антон ощутил все прелести Серьёзных отношений. Через год наших притирок я забеременела и мы расписались. Я не хотела, чтобы Антон женился на мне только из-за ребёнка, но тот лишь качал головой и говорил, что уже точно от меня никуда не денется. Зря он что ли мучался почти четыре года. Вот про срок я не поняла. Какие ещё четыре года? Мы знакомы-то всего полтора. Но как бы я не старалась, мне на это так и не ответили, как и до сих пор не произнесли пожалуй главных слов: «Я люблю тебя».

Но меня всё же не покидает надежда и я уверена, что когда-нибудь он обязательно мне признается. А пока довольствуюсь тем, что имею. И да хоть слов и не было произнесено, поступки, действия, забота, говорят сами за себя.

Антон оказался действительно очень внимательным и обходительным. Он таки устроил мне конфетно-букетный период, что было весьма и весьма неожиданно, и до сих пор, а уже три года прошло, балует меня подарочками и вниманием. Конечно, Антон не изменился, да и мне этого пожалуй не надо.

Мне достаточно того, что он делает для меня то, что никогда не делал ни для одной женщины… он меня любит это я уже знаю точно, пусть пока и без признания. И само собой он трепетно и бережно любит меня в постели и да… без «скафандра».