Ты с детьми лепишь снеговика, и снег не прекращается.
Валентин Нервин /Воронеж/
Русский вопрос
Русь! куда несешься ты? дай ответ.
Н.Г.
…Русский вопрос не имеет ответа
даже во сне.
Проклиная судьбу,
ты просыпаешься после банкета,
перевернувшись,
как Гоголь в гробу.
Что за дороги на русской равнине! —
все до единой
по краю земли.
Господи, нас провели на мякине,
но и тебя
заодно провели:
ты просыпаешься, перебирая
смутные образы
и времена…
Гоголь стоит за воротами рая
и ухмыляется,
как Сатана.
Родина
По твоим заповедным местам
воронью хороводить не внове —
настоящая Родина там,
где земля почернела от крови.
Сколько горя ты видела днесь,
сколько ведала зла и неволи —
оказалось, что Родина есть
в ощущении страха и боли.
Измеряю пространство на глаз,
а душа не имеет предела —
это значит, что Родина в нас,
остальное – нехитрое дело.
«Кому-то пальмы и песок…»
Кому-то пальмы и песок,
а я – почти из окон дома —
от вечности наискосок
имею виды чернозема.
Не заморачиваюсь, что
пейзажи несколько иные —
не баснословные, зато
луга такие заливные!
Земля – она везде земля —
безотносительно масштабов:
мои родные тополя
не хуже ваших баобабов!
Перед зимой
На совести прорехи и заплаты,
с утра до ночи дел невпроворот,
а до зимы осталось две зарплаты:
подумать страшно —
скоро Новый год!
Весна и лето жили настоящим,
а человек стоит перед зимой
в году, непоправимо уходящем,
и в отголоске музыки немой.
За пару дней до Рождества
За пару дней до Рождества,
прогуливаясь возле дома,
я встретил русского волхва,
бегущего из гастронома.
Какие звездные миры
ему провидятся в тумане,
какие чудные дары
лежат во внутреннем кармане?
Он остановится, когда
пересечемся временами,
и Вифлеемская звезда
закупоросится над нами.
Спящая царевна
1
Вчера еще листья летели
и не замерзала вода,
а нынче повсюду метели
и сказочные холода.
По всем закутам и застрехам
зима разослала конвой —
Россию засыпало снегом.
Но это для нас не впервой.
2
Когда на земле холода
и стынут слова на морозе
Россия под коркою льда
находится в анабиозе.
Как будто в хрустальном гробу
царевна из мира иного
лежит, со звездою во лбу,
и ждет поцелуя земного.
«Там, где косматые ели…»
Там, где косматые ели
знают секреты земли,
ходят по кругу метели
стрёмные, как патрули.
Там ледовитые реки
прячут остатки тепла
в дереве и в человеке
на сердцевине ствола.
Там, невзирая на климат,
стелется по небу дым;
мертвые срама не имут —
срам остается живым.
Йосси Кински /Париж/
Ореховое варенье
Ровесники, родственники и знакомые Тамары, их дети и даже внуки давно покинули этот свет. Уже давно вымерло не одно поколение дворовых кошек и собак. А бабка Тамара всё жила. Никто не помнил ее молодой.
Она стала уже совсем немощной и похожей на ребенка. Говорила с трудом. Некоторые слова ей и вовсе не давались. Поговаривали, что у нее вновь прорезались молочные зубы. Ее голова была покрыта сединой, за что дети ее дразнили тетей-жвачкой. Ею пугали и одновременно мотивировали детей. «Будешь плохо себя вести, будешь страшный, как Тамара», – говорили расшалившемуся ребенку. И тут же: «А будешь хорошо учиться, проживешь долго-долго, как Тамара». Хотя вообще деревенские ее уважали, она была своего рода местной достопримечательностью.
За Тамарой смотрела одна из ее пожилых правнучек, работавшая медсестрой. Ее муж долго болел и умер, а дети выросли. Так что выйдя на пенсию, она переехала жить в деревню и заодно присматривала за Тамарой. «Ты мне правнучка или праправнучка? А то я подзабыла», – иногда спрашивала ее Тамара. «Да я и сама уже не помню», – отвечала та.
Школьники спокойно проходили мимо Тамариного дома, но она все равно пыталась их гонять. На бегу – если только это можно назвать бегом – она раскидывала ноги в разные стороны, поэтому поймать кого-то из ребят ей удавалось редко. На самом деле ей было очень сложно передвигаться. К тому же она не любила носить обувь и поэтому всегда ходила босиком. Когда становилось жарко, она снимала себя одежду и бросала в сторону. Тамара всегда одевалась в длинную белую рубаху. Благодаря своей правнучке она всегда носила чистую одежду.
Когда-то в честь рождения Тамары посадили ореховое дерево. Сейчас этому дереву исполнилось бы 150 лет. Однако пару десятков лет назад его поразила молния, и с тех пор на его месте была лишь обуглившаяся коряга.
За долгие годы Тамара привыкла днем сидеть под ореховым деревом. И теперь она каждый божий день ковыляла на свое излюбленное место под корягой. Она продолжала любить сгоревшее дерево и заботиться о нем так, будто оно было живым.
