Путь в Стонущие Холмы занял без малого неделю. Большая его часть пролегала между Морозных Гор, местами пустынными, красивыми особой, дикой красотой. Старинный тракт, местами вымощенный здоровенными булыжниками, словно над его созданием трудились сказочные великаны. Заброшенные древние крепости разной степени сохранности, поросшие мхом и колючим кустарником, смотрели на нас со скал пустыми глазами бойниц.

— Когда-то этот тракт вел в древний город, где жили маги, не подчинявшиеся ни одному из правящих тогда королей, наводившие ужас на окрестности, — рассказывал Сокол. — После давней кровопролитной войны, объединившей земли в королевство, каким мы знаем его сейчас, город сравняли с землей. Король распорядился не оставить от него ни единого камня крупнее кулака. Остались лишь легенды о былом могуществе. Ну и прекрасная дорога.

Ночь на крохотной станции со стариком-смотрителем и его столь же дряхлой женой, на радостях заболтавшимися с нами чуть не до рассвета. Путники здесь проезжали нечасто.

Деревушка в полдюжины домов, окруженная лугами, сейчас высохшими, побуревшими и унылыми. Чем жили местные в такой глуши — боги их знают. Ни садов, ни полей, ни виноградников, даже ни единого огородика мы не заметили. Возможно, они разводили скот и забили его по осени на мясо, но с кем здесь можно было торговать, я так и не придумала.

И снова безлюдные земли, лишь небо, горы, дорога и редкие развалины крепостей, сторожившие древние тайны, которые никому больше не суждено узнать. Только на четвертый день мы выехали из-за хребта в предгорья. Пейзаж стал разнообразней: временами открывался чудный вид на долины, где там и сям были разбросаны села и заплатки убранных полей.

Правда, с великолепного древнего тракта пришлось свернуть. Началась обычная дорога — узкая, размытая недавними дождями. Движение наше замедлилось, но спешить было некуда, и Сокол не мучил нас, устраивал частые привалы, а когда начались деревни — останавливался перекусить и побеседовать с крестьянами.

Последний день пути проходил по голой степи с блестящими проплешинами солончаков. Не встречавший преград ветер гонял шары перекати-поле. Даже птиц мы не заметили — видать, все они улетели на север, в теплые края.

— Город мы проезжать не будем, — сказал Сокол. — Выберемся туда позже, когда отдохнем с дороги.

— А вы разве не в городе живете? — удивилась я.

— Нет, я выкупил у бывшего контрабандиста дом на берегу, прямо над морем. Тебе должно понравиться, тигренок. Но до города от него почти час пешего пути.

— Далековато, — сказал Дарко.

— Зато можно практиковаться в магии, не боясь причинить кому-то вред. Места здесь, как видите, пустынные. К тому же иногда хочется побыть в уединении.

Сокол не ошибся: его дом меня покорил. Сложенный из серого камня и серебристого от старости дерева, он стоял на крутом обрыве за холмами, а внизу шумело море, набегая волнами на короткую полосу галечного берега. Каменная ограда немногим выше моего пояса, за ней — самый странный сад из всех, что я видела. Деревья с остатками рыжей листвы причудливо изогнуты от постоянного ветра, вместо цветущих клумб — сухая трава и вереск.

Во дворе нас встречали слуги, дом был полностью готов к приему гостей. Меня ждала комната в мансарде, окно которой выходило на море, и горячая ванна, и даже теплое домашнее платье — уж не знаю, Сокол ли отдал распоряжения или горничная позаботилась. А потом был ужин, и вечер у растопленного камина в глубоких мягких креслах, с медвежьей шкурой под ногами. Две изящнейшие борзые, которых благодаря превосходной родословной пускали в гостиную, улеглись между нами, и Дарко время от времени поглаживал узкую морду одной из них.

Спать я уходила совершенно счастливой. Это место мне безумно понравилось, а ведь мы еще даже в городе не были! Но я почему-то была уверена, что город мне понравится тоже. Мысль о том, что мы проведем здесь всю зиму только втроем заставляла едва ли не прыгать от радости.

За завтраком Сокол нас в очередной раз удивил.

— Почему бы вам не навестить чертей? — спросил он как бы между прочим. Действительно, и как мне самой не пришла в голову столь очевидная мысль? — Ну что вы на меня так удивленно смотрите? Йована, ты же мечтала их увидеть. Сегодня я бы хотел отдохнуть, но ты вряд ли усидишь дома, вот и прогуляйтесь. Пирог для угощения с утра приготовили. Думаю, Дарко с радостью составит тебе компанию.

— Вы шутите? — спросила я.

— Нисколько. Из людей я к ним ближайший сосед, и когда приезжаю, обязательно ношу гостинцы. Некоторые из них меня узнают, иногда выходят. Возможно, и вам повезет. Или боитесь?

— Вот еще, — на самом деле, было немного жутко, но я бы скорее язык откусила, чем призналась, что боюсь. — Я просто не думала, что вы мне такое разрешите. Пойду прямо сейчас.

— А это точно безопасно? — спросил Дарко, недоверчиво косясь в мою сторону.

— Если трусишь, схожу одна, — выпалила я и выскочила из-за стола, пока Сокол не передумал.

— Только одевайся теплей, сегодня очень холодно! — донеслось мне вслед.

День и вправду выдался холодный, свинцовая туча низко висела над землей, грозясь снегопадом. Хорошо хоть ветра не было. Натянув капюшон и варежки, я выбежала за калитку. Дарко шел следом со свертком, внутри которого был пирог. Пахло от свертка так вкусно, что я догадалась, почему Сокол отправил нас после завтрака — если бы мы не поели как следует, то гостинец чертям не донесли бы.

Мы шли сначала по едва заметной тропе, потом просто петляли между холмами. Холод пощипывал нос и щеки. Сегодня точно выпадет снег, первый в этом году. Я взбежала на холм и остановилась, глядя в серое небо.

— Эй, подожди! — крикнул Дарко, догоняя меня. — Не убегай далеко. Мало ли.

— Ладно тебе, тут же нет никого, — я огляделась и увидела впереди сооружение, похожее на крошечный домик или алтарь. — Смотри, мы почти пришли. Это место, где нужно оставить подношение.

— Точно, — он напряженно вгляделся вдаль. — Никого не видишь?

— Нет. Пойдем!

Если я начну сейчас высматривать чертей, то точно испугаюсь. Схватив его за рукав, решительно направилась к домику. Просто оставим пирог, отойдем немного и посмотрим, что будет. Если бы черти были опасны, Сокол бы нас сюда одних не послал.

Дарко аккуратно положил пирог в ящик под крышей. Нарочито медленно я отошла на несколько шагов.

— Давай вон на тот холм заберемся и посмотрим, что будет.

— Давай, — пожал плечами Дарко. — Только недолго. Холодно здесь.

Мы встали на вершине холма и принялись ждать. Некоторое время ничего не происходило, но потом слева, за балкой, мелькнуло и скрылось что-то темное. Дарко схватил меня за руку — не показалось, и в этот момент откуда-то прямо из-под земли раздался глухой протяжный стон. Потом он повторился левее и ближе.

— Бежим, Иванка!

Мы со всех ног припустили вниз по склону, прочь от этого места, в сторону дома. Еще один стон донесся нам вслед, слава богам, не приближаясь. Мы бежали, пока я не решила обернуться. Сзади никого не было.

— Стой, за нами никто не гонится! — я остановилась, а Дарко не успел, дернул меня за руку, мы споткнулись и кубарем скатились вниз с холма.

Приземлившись на Дарко, я вдруг поняла, чего мы испугались, представила, как по-глупому сейчас выглядим со стороны, не выдержала и расхохоталась. Дарко выскользнул из-под меня, сел, помог подняться, а я все смеялась и не могла остановиться.

— Иванка, с тобой точно все хорошо?

— Это… это… — я смахнула выступившие слезы. — Это же холмы! Стонущие Холмы! Ветер или волны, не помню. А мы… ой, не могу!

Он протянул руку и надвинул капюшон мне на глаза. Отдышавшись, я отбросила его и увидела, что вокруг медленно кружатся легкие снежинки и опускаются на сухую траву, на мои колени, на ресницы Дарко, где тают и превращаются в капли воды. Наши взгляды встретились, его ресницы дрогнули, капля сорвалась, упала на щеку, будто слеза.

— Я люблю тебя, Иванка, — сказал он, — вредная рыжая ведьма. Я больше всего на свете тебя люблю. Даже если нам навсегда придется расстаться — плевать.