– Мне бы повесомее технологического оппонента в этот заказ. – устало вздохнул Игорь.

– Обещаю, будет. Знаю, что в «КьюТехо» приличного руководителя проекта не сыщешь, так и у нас похожая ситуация. Но помни, что мой трёп по переходу тебя в качестве главного архитектора ко мне, в головную компании, после запуска проекта, запланированного командой «Топприк», однозначно в силе.

Послышался женский смех, отвлекающий Тургена от целостного разговора, хотя Игорь уверенный в том, что акционера нескольких коммерческих площадок трудно было удивить женским вниманием склонялся завершить разговор:

– Та договоренность, что с приходом я увольняю Вашего представителя, в силе?

– Конечно, Карена отправим домой, вино пить. Ты, же, взамен вытяни мне «Топприк».

Игорь вернулся в переговорку.

Вошел руководитель проекта. Игорь не запоминал их имена, потому что дружить с таким – прощать прорехи. Предстояло собраться, отогнать панику, разбавляемую искажением реальности…

Игорь вспомнил о том, как лет в семь проглотил пуговицу золотого цвета. Не помнил деталей. Как он умудрился, будучи уже немаленьким опёздолом совершить подобную глупость. Испугавшись, что пуговица его убет, он рассказал маме, та – бабушке и пошло-поехало.

Повезли к врачу. Тот кратко посоветовал кормить черносливом (на дворе стояла зима начало 80ого года 20 века и о свежих фруктах можно было даже не мечтать) и проверять кал на наличие пуговицы, так как её переваривание маловероятно.

Унизительным было. Игорь только после второго похода в туалет отстоял, чтобы кал проверял сам.

Его приводило в смущение то, что мама с бабушкой успевали ковырять его дерьмо, в азарте надеясь обнаружить золотой блеск того что, вдеваясь в петлицу придавала целостность шерстяному пальто.

Третий раз он ковырял в сопровождении мамы и бабушке. Женщины давали ценные указания из разряда на что надо обратить внимание, заостряя внимание на тщательности тыканья подобранной под балконом веткой от березы.

Спустя два дня груз вышел. Ковыряя собственно дерьмо в изобилии выходящее под давлением чернослива Игорь противно себя чувствовал, отчуждаясь от мира, который создал столько прекрасного и в то же время был полон отходов. От того более десяти лет спустя просматривая фильм «Основной инстинкт» особенно запомнил, как герой Ник Каррэн, исполняемый Майклом Дугласом, когда его допрашивали, намекая на то, что он подозреваемый в убийстве, бесцеремонно ответил (здесь версия того переводчика, чья версия досталась Игорю в видеопрокате):

«Я, когда смываю, не смотрю на своё дерьмо».

В переговорной он смотрел на дерьмо перед собой и окончил разговор с дерьмом по телефону. Предстояло достать метафизическую ветку и начать ей ковырять в разразившемся проекте.

В любой хорошей книге центр – это накопившаяся боль. Она ни сразу видна. Автор гримирует её, отвлекая событиями.

Олег Борсяк

Игорь частенько вспоминал беседы с Олегом, чтобы попытаться обличить ту лазейку, что приведет к месту, где укрылся друг. Не допускал, что друг снизошел до суицида.

– Загадать нимбу уехать в прекрасное, безопасное и беззаботное место не получится. – Олег, развалившись на широчайшем диване, покуривая кальян в ресторане на бульваре Ататюрк в Стамбуле. Снова засорял мозг собеседнику.

Игорь ненароком подумывал, что Олег специально подарил ему нимб, чтобы в благодарность возить его по злачным местам Евразии и рассусоливать о том, что травмирует мужика, когда тот в шаге от белой горячки.

– Он по топ-уровню так не пробивает. – Олег выдохнул облако. – Я потратил приличное количество недель изучая как эффективнее его можно использовать и обнаружил забавную настройку.

– Нимб, опираясь на твою фантазию, настраивается на нерушимую связь с тобой, учится понимать твое ожидание. – рассказывал он. – И не смотря на эти усилия, не точно попадает в зону твоей удовлетворенности от исполненного им желания.

Тут, как и там – практика, практика и опыт. Не критикуй его сильно. За что я могу поручиться, так это за то, что ты выйдешь из зоны комфорта и получишь незабываемые впечатления.

В моем деле грустнее от того, что я хочу всего, а значит ничего не хочу. Вернее, того чего хочу по-настоящему – не знаю.

Я ориентируюсь на других – денег, комфорта, счастья, любви. Они тоже не уверены в том, чего хотят. Их приоритеты с годами часто меняются, а получается они изначально неправильное хотят. Затем учатся, корректируют и хотят, как бы нового, более занимательного или удобного. И не понятно, когда они толково хотели. То ли раньше, то ли намного позже.

Чем чаще наблюдаю, тем понимаю, что удобное и занимательное основывается на физическом. Так уж сложилось, что нас окружает физическое. Иначе хотят комфортного.

И по мне, так те, кто действительно чего-то хотят добиться и увлечены, так это ученые. Ученым я быть не хочу, а скорее не способен, иначе был бы.

Остальные поверхностно мечутся, обманывая самих себя выдуманной настоящей целью, перемещаясь, скоротаем десятилетия. Я такой же как многие! Не было мудрого учителя, который бы раскрыл мне суть происходящего. От того я здесь, толкаюсь в очереди за эмоциями, так как очередь за благами удачно отстоял и получил сполна по талону, паёк которого при умеренном расходе хватит моим правнукам. Хвала, Сза и нимбу!

Желаю найти в себе основное желание и приближаться к его исполнению.

Правильно меня воспринимай. Я рассказываю про жителей столицы. Города, в котором половине от скуки делать нехуй. Подобных столиц до ебени матери, прибавь к ним укрупненные города.

И вот чего происходит. Этих жителей развлекают производители, промышленность ломает голову, как подложить на прилавок старое под новым модным именем с минимальной функциональностью. И городских нахлебников вставляет ненадолго.

Возвращаясь ко мне. Так я по-прежнему ищу того, чего хочу? Или делаю вид?

Как бы не растерять остатки разума.

Грибы, когда адаптируются, то размножаются. Я адаптировался. Ты – не успел, а тебе уже тридцать с серединкой.

Олег Борсяк

Игорь продолжал вспоминал беседы с Олегом. Истории посиделок с другом заканчивались, а мысленный фундамент поиска пропавшего, не нащупывался.

– Я родился в мире, где слово ничего ни стоит. Я родился в мире двойных стандартов. Я отражение мира: мне плевать на слово, я его не ценю. – Олег, развалившись на подушке широчайшего дивана и покуривая кальян в чайном заведении Екатеринбурга, засорял мозг Игорю. – Окружающие меня, за редким исключением, точно такие же. От того, чтобы от них не слышал, ни опираюсь на это, ищу своё. К примеру, почему отвергает грубость каждый первый? Я люблю грубость. Она точна как никогда. Русский человек, в гонке выжить, не успел обрасти сложностями, попадающими под классификацию «деликатность».

Необычайно быстро закончив философию Олег и, подтверждая собственные выводы Игоря об окружающих, поделился последними новостями из личного:

На утро после утреннего секса Олег, попивая черный как смола чай зацепился языками с ночной обольстительницей. Будучи дальней приятельницей, она знала основные вехи его интимной жизни.

Вторая чашка зацепила порядочно утомившуюся леди. Она, желая поддержать легкий разговор за тем лишь, чтобы попытаться зацепиться за интересного мужчину фривольно поделилась, желая, как ей думалось, блеснуть остроумием:

– Если бы ты описал свою жизнь в форме новеллы, то сто пудово, ее купила бы кинокомпания, допустим, Мирамакс31. Адаптировала под сценарий и сняла бы комедию с рейтингом 5,6 по версии IMDb32. А если добавить продолжение, то дотянула бы, допустим, до 6,6. Такое количество одинаковых по возрасту детей от разных дам отбрасывает тебя на задворки отсутствия самосохранения и привлекает внимание тех, кто запутался в самом себе. А с тобой, судя по темпераменту, постоянно, незабываемо и приятно штормит.