Особняк Уэйнов пустовал почти все эти годы. Брюс изредка устраивал там вечеринки, но в основном делил дом только с дворецким. Комнаты (спальня и детская), которые выделили Дрейкам, оказались больше, чем один этаж их дома, и находились дверь в дверь с хозяйской спальней. Брюс явно не хотел ни на мгновение оставлять их без лишней защиты ― даже на их окнах на раме была выцарапана надпись на латыни. Почему-то Тима это успокоило, и в ту ночь он впервые спал не так тревожно, как весь последний месяц.

Вопреки худшим опасениям Стефани, завтраки, обеды и ужины, а так же ланчи и полдники, которые готовил для них Альфред, были ужасающе сытными. Старик тщательно продумал диету своих новых подопечных, и под его бдительным присмотров Стефани получала ровно то количество витаминов, которое должно было помочь ей восстановиться после беременности, и которое было необходимо малышке, а Тим стремительно набирал утерянный вес. Первое время Тиму становилось неловко из-за отсутствия аппетита, но дворецкий нашёл подход и к его постоянным неврозам. Тим почти сумел расслабиться, хотя сам себе в этом особняке казался крошечным.

Правда, это ощущение собственной «крошечности» было не таким, как в крепости Ра’с аль Гула. Здесь он не казался себе лишней деталью в идеально работающем механизме, то и дело перекатывающейся туда-сюда с риском затеряться. В особняке Уэйнов он был почти как дома, будто его место здесь и сейчас. Это помогало чувствовать себя в безопасности. Хоть где-то Тим мог не бояться нападения в любую минуту.

Сложно было сказать, отпугнули Ра’с аль Гула молитвы на окнах, удар серебряной погремушкой оказался слишком болезненным или старик просто решил подождать, пока ребёнок станет постарше, но на их покой пока никто не покушался. Близилось Рождество и оно, кажется, обещалось быть очень спокойным.

***

Праздничная суета в особняке Уэйнов, кажется, случалась не так часто. Тим то и дело замечал, как Брюс удивлённо рассматривает гирлянды с мишурой и растерянно ходит вокруг огромной ёлки, установленной в одной из комнат. Он был похож на человека, который последний раз праздновал Рождество очень давно, и все последние годы его отношения с этим праздником ограничивались обменом подарками с собственным дворецким и праздничным ужином.

В начале декабря, как раз развесив по дому собственноручно вырезанные бумажные снежинки, Стефани надавила на Тима и заставила его покрасить волосы. На рождественский сезон у неё были большие планы, в том числе и несколько походов по магазинам с Тимом и Робин. Миссис Дрейк хотелось, чтобы её молодой, в общем-то, муж привлекал как можно меньше внимания, так что она купила несколько пакетиков хны и перекрасила его волосы из серебристо-белых в рыжие. Было непривычно, но Тим постарался смириться с очередной странной переменой.

После этого Тим несколько раз попытался совершить вылазки в город, и каждый раз возвращался ни с чем. Как только он оказывался в толпе, его снова одолевали страхи. Он видел шпиона в каждом незнакомом лице и сбегал обратно в машину, едва пробыв в давке пять минут. Так что все следующие походы за покупками совершали Стефани с Альфредом, иногда подключая к этой работе и Брюса. Тим оставался дома с ребёнком, что умиротворяло куда больше, чем попытки выдержать общество большого количества людей.

***

За день до Сочельника Стефани и Альфред снова уехали в центр города. Они хотели купить побольше продуктов для праздничного ужина и выбрать подарки, которые им предстояло запаковать и разложить по носкам, уютно висящим над камином. Брюс уехал на очередную встречу с Ричардом Грейсоном — Уэйна так впечатлила его решимость в момент нападения Ра’с аль Гула, что он уже второй месяц пытался уговорить того занять место Джейсона и пройти специальный тренинг. Тим остался с Робин и развлекал дочку развивающими играми. Усадив её в детский стульчик в уютной гостиной с ёлкой, он достал из сундука с многочисленными игрушками, купленными Альфредом, пальчиковых кукол и разыгрывал ими сказку про Рапунцель. Робин хихикала, и Тиму казалось, что нет ничего прекраснее этого звука. Всего два месяца прошло с тех пор, как в их жизни появилась дочка, а Дрейку уже было сложно представить, как они раньше жили без неё.

Он рассказывал сказку очень увлечённо, и уже дошёл до первого появления принца, когда за его спиной раздался тихий скрип. Тим вскинулся, моментально забыв сказку и вспомнив о постоянной угрозе. Он бросился к дочке, вытаскивая её из стульчика и прижимая к груди, схватил столика серебряную погремушку Уэйнов и развернулся на пятках. Из-за ёлки выглядывал кто-то с ног до головы затянутый в чёрное — совсем как тени Ра’с аль Гула. Тим нахмурился, швырнул погремушкой в чужака и попятился к камину, нащупал рядом с ним кочергу и выставил перед собой.

Он вспомнил, что люди Ра’са, в отличие от него самого, обычные люди, и ни серебро, ни молитвы не наносят им вреда.

— Ближе не подходи, — выдавил он. Ему было страшно, но рука его была тверда. Он чувствовал, как дочка хватается за его рубашку, сжимая её слабыми ручками, и понимал, что должен её защитить.

— Блин, парень, — ниндзя всё же вышел из-за ёлки, и движения его были совсем не такими плавными, как у теней Ра’с аль Гула. К тому же, незваный гость оказался женщиной. Вместо балаклавы, закрывающей всё лицо, впрочем, на ней красовалась маленькая чёрная маска из ленты, завязанной на затылке.

— Ты очень нелепо выглядишь с этой кочергой наперевес и пальчиковыми куклами на руках, — ниндзя немного замялась. — Ты вообще кто такой?

— Друг семьи. А ты кто и почему одета как грабитель из кино? — Тим кочергу не опустил и после заявления гостьи о его нелепом виде.

— Как тебе сказать… Я и есть грабитель из кино. Вернее не из кино. Но грабитель, — моргнула грабительница. — А ты поймал меня на горяченьком.

— Ты что, начинающая? — Тим перехватил кочергу поудобнее.

— С чего ты взял? — грабительница скрестила руки на груди и обиженно хмыкнула.

— Если тебя поймал такой, как я… — начал Тим, но женщина в ответ только расхохоталась.

— Никто не слышит, когда я забираюсь к ним в дома, даже если они при этом бодрствуют, — она пожала плечами и сделала шаг вперёд. Тим нахмурился, но не отступил. — Никто не слышит, как я хожу по их дому. Ты один так выделился. Да ещё и отреагировал так быстро, — она потёрла лоб, и Тим только теперь заметил в том месте, куда попала погремушка, розовое пятно от ушиба.

— Зачем ты вообще сюда влезла?

— Думала, Уэйны уехали, можно поживиться. Девушка же может порадовать себя блестяшками на Рождество? — грабительница повела плечами.

По спине Тима почему-то пробежал холодок. Она всё меньше была похожа на подручных Ра’с аль Гула, и всё больше на настоящую воровку. Но тогда Тим никак не мог понять, зачем она выдала себя, почему не убежала, как только поняла, что он её заметил.

— Слушай, — женщина потарабанила пальцами по собственному локтю и сделала глубокий вдох: — Я не сбежала, потому что засмотрелась. Вы очень уютные, я вам… позавидовала слегка, — она развела руками и снова шумно вздохнула. — Я, пожалуй, пойду.

— Погоди-ка, — Тим сам не понимал, почему её слова заставили его передумать. Ведь он готов был вытолкать её кочергой на улицу и отправить восвояси, но вместо этого сейчас он опустил своё оружие и нервно покусал губы. Теперь у него начали предательски дрожать руки, выдавая волнение. — Может… чаю?

— А ты вызовешь полицию, пока я буду у тебя на кухне распивать чабрец? — воровка покачала пальцем. — Ну, нет уж.

— Не буду я никуда звонить. Если бы хотел, огрел бы тебя кочергой по голове и позвонил давно. Но я же этого не сделал, — Тим положил кочергу на место и подошёл к женщине. — Давайте, пока хозяин дома не вернулся. Выпьешь чаю и пойдёшь искать, где ещё поживиться.