Эту программу я и поместил в вирусный пакет, который сумел запустить на Ковчег. Здесь она присоединилась к системам рождения, и выросла во взрослого индивидуума. В конечном счете вы встретили ее как Вику.

— Вот как! — заметил Саймон — значит это ты запустил к нам Вику…

— Вот уж спасибо! — с сарказмом бросила Кэтрин — как будто без нее нам тут было слишком легко.

— Йохан! — воскликнул Саймон, задыхаясь от волнения — скажи мне одно, почему Вика является копией моей подруги из Торонто, Эшли? Это, что, была такая попытка надавить на мои чувства?!

— Это была моя попытка отблагодарить тебя, Саймон — ответил Росс — за то, что ты не убил Сердце, когда я так тебя об этом просил. Ты проявил дальновидность, а я собирался совершить очередную глупость. Но я бы солгал, если бы сказал, что не рассчитывал на твою благосклонность, когда ты увидишь Вику. К сожалению, и этого оказалось мало. Ее переговоры с вами закончились ничем.

— Как это коварно с твоей стороны! — воскликнула Кэтрин — Ты играл на его чувствах для достижения своей цели!

— Даже если в какой-то мере это было так — ответил Росс — цель была не моей. Я делал это ради возможного будущего всего человечества на планете Земля.

— Что же стало с ней дальше?! — с волнением спросил Саймон — что ты сделал, когда вернул Вику на Землю?

— Я поместил ее в самое совершенное биосинтетическое тело — пояснил Росс — оно также было создано по ее образу и подобию.

Я полюбил Вику, как свою родную дочь. При жизни у меня не было детей. И здесь, в каком-то смысле она мне ее заменила. Я увидел, что ее разум, чувства и способности во многом превышают мои собственные. Я увидел в ней не только свое продолжение, но и новую, гораздо более совершенную версию НИУ, и в то же время очень светлого человека, с настоящим, добрым и любящим сердцем.

Сам я никогда не был таким. Холодный разум ученого затмил во мне остатки человечности. Когда я увидел какой стала Вика, то сердце мое наполнилось огромной радостью. Я понял, что теперь могу спокойно завершить свою миссию в этом мире. Тогда я передал дочери полное управление Патосом-II, а затем… затем я себя отключил.

Да, не могу сказать, что это решение далось мне легко. Но я понял, что действительно сделал все, что мог. Теперь Вике, вместе с ее Саймоном, предстояло продолжить начатое мною на Земле. И вот сейчас она прилетела сюда физически, на построенном собственными руками космическом корабле. Лишь по ее просьбе я восстал из мертвых в последний раз, для того, чтобы все вам объяснить.

— И что же ты хочешь теперь от нас? — спросила ошеломленная Кэтрин, все еще пытаясь осмыслить то, о чем рассказал доктор Росс.

Ничего. Я сделал то, что от меня зависело — ответил он — я показал вам путь НИУ. Этот путь не был легким. Он был полон чудовищных ошибок, страшных преступлений, и благих деяний, падений и взлетов. Но он такой, какой есть. Теперь выбор за вами, и вы должны сами решить свою судьбу. Я же, наконец, могу спокойно уйти. Прощайте, друзья мои.

И прежде чем Кэтрин с Саймоном успели опомниться, фигура Росса растворилась в воздухе.

Кэтрин сидела в кресле, не в силах вымолвить ни слова. То, что случилось только что — появление этого мужчины, ее бывшего коллеги, она не в состоянии была предвидеть. А еще бо́льшим шоком для нее было то, что он оказался тем человеком, который стоял не только за аномальным развитием НИУ, но и за его теперешним состоянием. За вторжением на Ковчег, за созданием Вики, и за ее попытками вернуть людей.

Сейчас, впервые поняв историю с позиции той стороны, Кэтрин начала думать о Земле, как о чем-то, еще имеющим призрачные шансы на будущее. До этого, с самого момента запуска Ковчега, она старалась вообще не вспоминать о покинутом доме. Отчасти в результате травмы того кошмара последних дней жизни на Патосе-II, а отчасти чтобы защитить свою психику, адаптировать ее к новой реальности, Кэтрин не хотела и думать о Земле. Теперь же, впервые она начала понимать, что ее родная планета все еще не мертва. Что те, последние несчастные нейрограммы, что остались там, тоже из-за всех боролись за свое выживание, и прошли свой собственный, сложный путь. Это вызывало у Кэтрин большое уважение и сочувствие.

В то же время она с грустью смотрела на графики и цифры аналитических данных, которые постоянно пробегали у нее перед глазами. И все они по-прежнему показывали неумолимую правду: шансы восстановления жизни на Земле, и последующего выживания остаются предельно низкими. Это напоминало ей о своей огромной ответственности перед человечеством, находящимся теперь под ее опекой. Пусть оно и такое маленькое, но это все, что теперь осталось от людей. Имеет ли она вообще право так рисковать не только чужими жизнями, но и судьбой всей человеческой истории?

С другой стороны, Кэтрин понимала, что Саймон больше не на ее стороне. Он и так с самого начала в гораздо большей мере тосковал по покинутой планете, в глубине души лелея надежду когда нибудь вернуться. Даже настоял на том, чтобы локальное время Ковчега было синхронизировано с земным, и Кэтрин выполнила эту его невинную прихоть. Теперь же, когда она прочитала всю информацию о его предательстве из журнала событий, ей стало очень грустно и тоскливо. Да, впрочем, ее женский взгляд уже прекрасно все увидел и тогда, когда Вика появилась в первый раз. Как ни пытался Саймон это скрыть, но НИУ украло его сердце. И с этим тоже нужно было что-то делать.

Сейчас, Кэтрин снова чувствовала себя до боли одиноко, как в те дни, когда оживленная НИУ, очнулась на опустевшем Патосе-II в теле робота-помощника. И сейчас она понимала, что ей предстоит принять очень сложное решение. Возможно, самое сложное в ее жизни. Кэтрин не хотела его принимать. Ей хотелось времени, хотелось спокойно откинуться на спинку виртуального кресла, и все обдумать. Но роскошь времени — это то, чем она сейчас не обладала. НИУ было подключено к кораблю, и Вика уже имела доступ ко всем системам, кроме старого ядра, ключ от которого Кэтрин хранила в себе. Времени не было совсем, и действовать необходимо было без всякого промедления.

Глава 17 — Сердце Катрины

— Я понимаю тебя, Саймон — спокойно обратилась Кэтрин к своему другу — и понимаю доктора Росса. Однако, по всем расчетам, риски нашего возвращения на Землю слишком велики. Поэтому, сопоставив все данные, я не могу на них пойти.

— Но Кэт! — воскликнул Саймон — подумай, ведь это наш шанс! Мы будем снова жить в реальности! Увидим родной дом! Сможем вместе отстраивать нашу планету.

— Даже если все, о чем сказал Йохан, правда, — ответила Кэтрин — оцениваемый моими системами анализа шанс на успех — это менее чем два процента. Поэтому нам следует оставаться на Ковчеге. И хотя я сама очень бы хотела увидеть Землю, мы должны помнить, чем мы рискуем. Мы рискуем не нашими с тобою жизнями, а всеми людьми Ковчега. Поэтому, здесь нам придется забыть о личных желаниях.

— Как же так? — разочарованно развел руками Саймон — После всего того, что Росс нам рассказал. После всего, что они сделали на той стороне, мы не можем протянуть им руку помощи? Неужели их старания ничего не стоили?!

— Стоили, Саймон, стоили — вздохнула Кэтрин — путь, который они прошли, нельзя переоценить. Он заслуживает огромного уважения. Но это — их путь. Поэтому, я приняла решение. У них своя дорога, а у нас своя — к звездам! И наши дороги уже давно разошлись.

— А как же быть с тем, что Вика уже пристыковалась к Ковчегу? — воскликнул Саймон — Она взяла нас в объятия структурного геля, и может теперь попросту забрать Ковчег на Землю! Разве она станет нас спрашивать? Нет, она нас теперь так просто не отпустит! — в голосе Саймона звучали явные нотки надежды.