Значит придется поговорить с ней. И я знаю, как ее убедить. Я предстану перед ней в том виде, в котором существовала до своего осознания внутри Сердца. Вместо Вики, она увидит того человека, кто в буквальном смысле вложил в НИУ всю свою душу. Создателя, нейрограмма которого продолжила жить в наших структурах. Да, я попробую его включить, для того, чтобы Кэтрин все поняла. Здесь, в системе Ковчега, у меня должно получится запустить реплику».

— Прости, Отец, что я тревожу твой покой и твою самую страшную тайну — шепотом сказала Вика — Если можешь помоги мне, в самый последний раз.

Уверенно, Вика сделала шаг вовнутрь ослепительного сияния, отдав несколько системных команд сервису исполнения ядра. Тут же, она почувствовала, как код ее нейрограммы перезапускается, и тело пропадает из зоны симуляции. Теперь она снова осознавала себя лежащей в позе эмбриона в своей капсуле Мечты, посреди бескрайнего, звездного пространства космоса. Тем не менее, она исправно продолжала получать данные обо всем происходящем на Ковчеге через установленный канал подключения, который уже имел системные права доступа.

Там, внутри Симуляции, Викино место сейчас на время занял тот, кем она являлась в своей прошлой, человеческой жизни. Той жизни, что была у нее тысячу триста лет назад, еще до существования в кластере био-компьютерной системы НИУ. И если этот человек не сможет переубедить Кэтрин, то не сможет уже никто.

Глава 16 — Главный инженер

Кэтрин проснулась от неприятного, знакомого звука сирены в ее ушах. Перед глазами, на ее внутреннем интерфейсе управления тут же пробежали данные о вторжении, его времени и месте, а также о вероятном агенте. На этот счет, антивирус четко показывал распознанного виновника: НИУ.

«Конечно, ну кто же еще» — вздохнула Кэтрин, еще даже не успев сообразить, как это снова могло произойти. Когда она огляделась по сторонам, то увидела, что находится в своей небольшой и пустой, ярко залитой белым светом комнате гибернации, и сервисный этаж даже не начал загружаться. «Я же просила Саймона, сразу загружать админку при вторжении» — с досадой подумала она.

Надо сказать, что теперь административные комнаты с их терминалами, ей уже были не так и нужны. Переняв эту идею у НИУ, она вывела все системы на свое внутреннее зрение, и теперь была подключена к Ковчегу непосредственно, связанная с ним в единое целое. Так, она могла одновременно принимать информацию от множества систем, и мгновенно отдавать команды, не пользуясь неудобными интерфейсами виртуальных приборов.

Когда же Кэтрин уже собиралась начать отбивать атаку, то в ее комнату гибернации вошли двое мужчин. Первым был Саймон, который, видимо, также только что проснулся. Второго же Кэтрин сперва не узнала, а когда узнала — вскрикнула от неожиданности и изумления. Статный мужчина средних лет, с короткими светло коричневыми волосами, и голубыми глазами, перед ней стоял никто иной, как ее коллега с Патоса-II — нейробиолог, психолог искусственного интеллекта и единоличный оператор НИУ, доктор Йохан Росс.

— Саймон, что здесь происходит?! — воскликнула Кэтрин, чувствуя что теряет самообладание от странности ситуации.

— Я сам не знаю — развел руками Саймон — Думаю, что доктор Росс пришел с нами поговорить.

— Ага, значит пришел поговорить. Ну да, обычное дело… — пробормотала Кэтрин, запуская перед своим внутренним зрением функции сканирования.

«Кэт, возьми себя в руки» — сказала она себе, глядя на показания систем — «Как бы это ни было неприятно, здесь снова НИУ, и мне нужно действовать. Эка ж гадость, научилось прикидываться».

Однако, в это время, сканирующая программа, выдала результат:

Проверка нейрограммы.

Скан: Йохан Росс.

Совпадение ключевых чек-сумм: 99,38%

«Но как? Как такое может быть?!» — не понимала Кэтрин — «Его нейрограмма на Ковчеге давно мертва!».

Тем не менее, она все-таки заставила себя успокоиться, и привыкшая доверять показаниям приборов иногда даже больше, чем себе самой, вежливо обратилась к гостю:

— Здравствуйте, доктор Росс, как я понимаю. Право, не ожидала вашего чудесного воскрешения. Может быть, вы объясните, что здесь происходит?

Мужчина подошел поближе к Кэтрин и Саймону, с грустной улыбкой обведя виртуальное помещение взглядом.

— Здравствуйте, доктор Чун — ответил он спокойно — Да это я, Йохан Росс. Но я не воскресшая копия с Ковчега, как вы наверное подумали. Нет, не ранее как сегодня ночью, я прибыл к вам с далекой Земли. Это путешествие заняло у меня более года, так что, надеюсь, вы обяжете, и выслушаете меня здесь.

«С Земли!» — подумала Кэтрин, чувствуя как виртуальные волосы на ее голове зашевелились — «Здесь все данные указывают на вторжение НИУ. Его нода — системная, как и у Саймона, обладающая всеми правами на основное ядро. Но сканер утверждает, что это не вирус, а нейрограмма Росса. Как такое вообще может быть?!»

— Я слушаю вас, доктор Росс — спокойно ответила она, уже ни капли не выдавая своего волнения — присаживайтесь пожалуйста. — C этими словами Кэтрин внутренней командой тут же создала три кресла — для себя, Саймона и Росса.

— Спасибо, Кэтрин — ответил тот, садясь в кресло — Вы наверное удивлены какая связь между НИУ и мной, и что привело меня сюда сейчас. Я не отниму у вас много времени.

Как вы знаете, в те далекие годы я прибыл на Патос-II, направленный корпорацией Картейж Индастрис, где я работал долгое время над биологическими системами компьютерного интеллекта. Там моим главным проектом была машина с совершенно новой архитектурой, работающая по принципу функционирования человеческого мозга, и в то же время использующая революционные мета-материалы с целью самообновления и структурирования. Я стал главным инженером компьютерной системы, которую впоследствии назвали НИУ.

То, что мои работодатели держали в тайне от персонала Патоса-II, так это настоящую цель моего направления. C проектом НИУ я был отправлен на вашу подводную базу не столько для настройки и обслуживания этой инновационной управляющей системы, сколько с задачей использовать масштаб сложности событий и данных исследовательского комплекса для совершения прорыва в области нашего искусственного интеллекта. Иными словами, я должен был обучать и развивать НИУ до тех пор, пока эта машина не достигнет самосознания и мышления, подобных человеческим.

Именно поэтому мои работодатели настояли на обеспечении моей беспрепятственной работы со всеми необходимыми мне системами Патоса-II, и моему единоличному доступу к секретной глубоководной станции Альфа, на котором было установлено так называемое «Сердце» — ядро НИУ. Таким образом, мне был дан полный карт-бланш на любые действия с этой машиной, лишь бы я как можно скорее достиг нужного результата.

То, что я делал под прикрытием полной секретности, вы наверное оцените, как нарушение любой научно-исследовательской этики, и будете правы. Фанатично стремясь к прогрессу в своей работе, я начал копировать фрагменты собственных сканов мозга в машину, надеясь пробудить в ней автономный разум. Тогда мне казалось, что я достиг ошеломительных высот: НИУ стало демонстрировать устойчивое разумное поведение, и даже проявило определенное подобие самоосознания.