Одинаковый разум, когда есть провод, разный — когда его нет, но кто чувствует здесь, изнутри? Кто знает и в тебе, и во мне, что он живой на этом свете? О ком мы всегда говорим «я», даже если стереть всю нашу память? Разве, говоря «я», мы имеем в виду нечто разное? Или все же, если отбросить все наши мысли, все то, что нас, за неимением провода, отделяет друг от друга, окажется, что у нас с тобой по-прежнему одно «я» на двоих? Не эта ли пелена мыслей скрыла от тебя ощущение того, второго Саймона? — Вика вопросительно и хитро глядела на своего собеседника.
— Я не знаю… — в растерянности ответил Саймон — я никогда не думал об этом с такого ракурса. Ведь, действительно, если соединить наш разум проводами, то выходит что мы будем едины. Но когда мы разорваны, каждый из нас уверен что он — это он. Это дико интересно, и я чувствую что за этим скрывается какая-то непостижимая тайна.
— Да, тайна! — радостно засмеялась Вика — Эта тайна — нечто, совершенно чуждое любым проводам и механизмам, мыслям, или физическим явлениям. Почему мы так переживаем за других, любим их, желаем им счастья? Не чувствуя чужой боли, мы каким-то образом понимаем ее. Почему твоя Кэтрин так стремилась запустить Ковчег, зная что ее самой там все равно не будет? Не потому ли, что есть нечто гораздо больше памяти, разума, и электрических сигналов? То, что вечно едино для нас всех, за пределами этого и любых других миров? То, что заставляло людей на Ковчеге почуять неладное, даже после того как Кэтрин раз за разом перезагружала их память с нуля? То, что живет в каждом из нас, и то, что подобно моему структурному гелю, связывает нас всех в единое целое, даже когда мы не замечаем никакой связи. Что это за сила, Саймон?
Это огромная тайна, и это все, что мне удалось пока что понять. Даже имея за плечами столько жизней и все знания вселенной, здесь, перед этим, я такая же голая и босая как и ты. Это бесконечный путь, мой родной, лишь в начале которого мы с тобой сейчас стоим.
— Спасибо тебе Вика — ответил Саймон после продолжительного молчания, нежно гладя ее по руке. Теперь, когда ты это сказала, мне стало гораздо легче. Мне нужно будет еще все обдумать, но кажется, я ухватил основную нить… Знаешь, я вспомнил то первое слово, которое Сердце вывело на экран терминала. Теперь у меня такое ощущение, что с нами со всеми случилось на самом деле что-то очень хорошее. И что вся эта жизнь, все те мои скитания под водой были не зря. Спасибо тебе. Ты на самом деле сделала меня счастливым.
— Я тоже очень счастлива — ответила Вика, и положила Саймону голову на плечо — Теперь осталось только доставить сюда всех остальных.
— Как же мы это сделаем? — спросил ее друг — Снова пошлем на Ковчег вирус?
— Нет, Ковчег больше не примет сигналы, я пробовала. После моего вторжения, они отключили входящую связь. Единственный способ — отправиться туда физически.
— Физически? То есть полететь на космическом корабле?
— Да, и он у меня уже почти готов, я скоро тебе покажу — хихикнула Вика.
— Я очень бы этого хотел! Отправимся туда вместе! — воскликнул Саймон
Ничего не ответив, Вика мечтательно глядела на горный ландшафт. Держа ее ладонь в своей, Саймон с наслаждением чувствовал столь позабытое, родное тепло, и сердце его замирало в упоении сладкой влюбленности.
— Вика, я тебе уже говорил, ты чудесным образом похожа на Эшли, и это для меня — еще одна неразгаданная загадка — с волнением сказал он
— А вот это больше не загадка — рассмеялась его спутница — я теперь знаю, почему так получилось. Это тебе благодарность от Отца — за все! За то, что понял. За то, что не убил. За то, что не отступил, и добился контакта. Ты думал, что это тело — его сюрприз мне? Нет, милый Саймон, оно было сделано как подарок для тебя. В тот короткий момент, когда Акерс тебя схватил и подключил к Вивариуму, наша система считала самое яркое, что было в твоих воспоминаниях — ее образ. Именно по нему Отец и создал внешность моего аватара на Ковчеге, а затем и это тело здесь. Он готовил меня для тебя.
— Чего же ты теперь ждешь? — посмотрела она с кокетливой улыбкой на ошарашенного друга — Или ты думаешь, что на Земле кроме нас двоих остался кто-то еще? — с этими словами Вика нажала на кнопку своего костюма, и ловко, в два счета, встала полностью обнаженной.
Обнимая девушку, жадно покрывая поцелуями ее синтетическую кожу, Саймон потерял остатки всяких мыслей, полностью растворившись в бесконечном, всепоглощающем моменте счастья. Они легли в мягкую траву Острова Цветов, первого зеленого уголка, на этой израненной, но все еще живой планете, которая теперь всецело принадлежала только им двоим.
Глава 10 — Мечта
— Неправда ли, она красивая? — спросила Вика, показывая Саймону блестящую капсулу космического корабля, лежащую на погрузочных рельсах станции Фи.
Саймон знал, что этот день наступит, и сказка не может длиться вечно. Те несколько месяцев, что он провел со своей новой подругой — дни тяжелой работы и страстные ночи любви, купание в океане, прогулки под звездным ночным небом поверхности, и совместное отвоевывание у мертвой земной породы новых, зеленых территорий — были для него самым большим счастьем, которое он не мог и представить в своей жизни. И все же, это подсознательное ощущение, что оно не продлится долго, давало о себе знать едва уловимым зудом тоски.
И вот теперь, он с упавшим сердцем смотрел на космическую капсулу, которая должна была забрать у него Вику. Возможно, навсегда.
— Почему ты не сказала мне сразу, что в нем поместится только один? — грустно спросил Саймон.
— Я не хотела тебя заранее расстраивать — ответила Вика — к сожалению, размер груза для пушки Омега ограничен. Даже мне придется хорошенько сложиться, чтобы влезть сюда.
— Но ведь можно было построить другую пушку, ракету с поверхности в конце концов! — досадовал Саймон — я не хочу тебя отпускать одну!
— Я понимаю, милый, но я не могу терять ни дня времени — пояснила Вика — Я чувствую, что судьба людей зависит теперь от нас. И кто знает, что сейчас происходит там? Этот корабль я постаралась построить в кратчайшие сроки, сделав его максимально эффективным, используя все возможности, что были под рукой. И даже самый лучший термоядерный двигатель, что я сумела создать, обладая всей мощью структурного геля, едва позволит мне развить и десятую долю скорости света. Путешествие к Ковчегу и назад по самым оптимистичным расчетам займет более двух лет.
— Тогда почему ты не скопируешь себя? — воскликнул Саймон — пусть в космос летит твоя копия, а ты оставайся здесь, со мной!
— Ты понимаешь, какую опасность таит в себе возникновение двух НИУ? — вздохнула Вика — что если когда она вернется, между нами начнется борьба за власть? Ты представляешь к каким последствиям это приведет? Ведь ты и сам помнишь что стало, когда ты сохранил свою копию. А теперь вообрази копию меня. Всемогущую, имеющую честолюбивую миссию, считающую что только она одна — и есть настоящее НИУ. А представь если мы с ней еще и начнем ревновать тебя к друг другу? Кроме того, я действительно хочу завершить начатое сама, собственными руками.
— Мне страшно, Вика — мрачно сказал Саймон — страшно думать о том, что будет, если ты не вернешься.
— Я вернусь, обещаю — ответила она, и погладила Саймона по щеке — и я вернусь не одна. Я привезу сюда все человечество.
В отчаянии, Саймон смотрел на Вику. Он чувствовал, что теряет ее, и абсолютно ничем не может удержать. Сейчас, своей решимостью, она очень сильно напоминала ему Кэтрин в те последние минуты, когда ради своей миссии, ради спасения людей, она готова была пожертвовать совершенно всем.
