Коробки никуда не делись, даже когда я зажмурилась. Обхватив свою многострадальную голову, в очередной раз осматриваю захламленный дом и открытую дверь, где в немом шоке застыла моя подруга Патти.

– Апокалипсис какой-то. Я все обмотала скотчем, как ты и просила. – Споткнувшись уже на пороге, она дергает на себя дверь, рассыпав по полу бумаги, и падает прямиком на колени к моему брату. – Неожиданно ты замуж собралась. – Отталкивает его, все еще кокетливо улыбаясь.

– А главное, с какой готовностью, – отзывается Джино, поддакивая моей помощнице.

– Господи, дай мне сил, – развожу руки в стороны и показываю на окружающий меня бумажный коллапс. – Все могло быть иначе, если бы вы хоть иногда держали язык за зубами.

Патти тянет руку к Джино и отбирает досье, вытаскивает «простыню», разворачивающуюся до самого пола.

– Подоспели интересные подробности о женихе. Фамилия какая звучная, Ди Маджио. Надеюсь, ее обладатель столь же прекрасен. – Она тычет острым ногтем в список. – Куда он столько денег перечисляет? Помощь детям, ммм. Такие неприличные суммы тратят богачи. Мне уже нравится этот парень.

– Он не богач… Уже. От налогов, скорей всего, таким образом уходит. Благотворительность – хорошая лазейка. Не суди… – отзываюсь я, делая вид, что занята разбором старых книг.

– Что тебя смущает? – спрашивает подруга.

– Кому будет приятен вынужденный брак?

– То есть ты хочешь сказать, что это единственная причина? У тебя комплексы, Дева, на тебе однажды женятся и совершенно точно не из-за денег.

– Вот именно, – бубнит мой сводный брат.

– Ты не помогаешь, – морщится моя подруга. – Ко всему прочему, – обращается ко мне, – иногда это намного лучше многолетних встреч, вы уже изучили все дурные привычки друг друга. – Она вытаскивает фотографию со дна коробки и рассматривает. – Это он?

На стол прилетает черно-белый снимок мужчины со слегка вьющимися черными волосами, доходящими до плеч, его взгляд опущен, ресницы влажные и слипшиеся от капель проливного дождя, под которым он стоит. Я вряд ли когда-то смогла бы забыть Макса. Вздыхаю и отдаю карточку назад подруге.

– Он самый, – с шумом растягиваю перед собой скотч и начинаю обматывать книги.

– Красивый, породистый и грустный, я бы клюнула. Идеальный самец. – Она передает мне очередную бумагу, отвлекая от работы и продолжает что-то говорить Джино.

Биография Ди Маджио будто вырвана из середины. Нет ни единого упоминания, что он делал в студенческие годы. В основном информация о его уединенном образе жизни, переломе ноги и доме среди холмов. Машина старой марки и виноградники. Ничего о его характере, манерах, предпочтениях. Обычно Джино лучше работает, а здесь создается впечатление, что перед нами человек-загадка. Единственная бумага, которую я даже не хочу читать, сразу летит скомканная в ведро.

– Мог бы это не показывать, – раздраженно иду мимо Джино.

– Это тоже информация, не вижу ничего плохого, – отмахивается он.

После того как исчез мой единственный претендент на руку, таким образом собирали информацию на предполагаемых ухажеров, так как я не могу попасться в руки мошеннику или обманщику. За этим следил Джино, и мои родители одобряли подобное отношение к моей безопасности. Наша семья не могла себе позволить привести в дом неизвестно откуда взявшегося человека, не зная о его истинных целях. В любом случае никаких кандидатов не осталось.

– Дева? – окликает меня Патти. – Куда кота денешь? – указывает на жалобно мяукающего проснувшегося Зака.

– С собой возьму, – отгрызаю кусочек скотча.

– А там написано, он ненавидит кошек. – Обнимает моего пушистика.

– Значит, его ждет сюрприз, Зак – кот, – пожимает плечами Джино. – Быстрее от него избавимся. От жениха, – уточняет он, посылая многозначительную улыбку.

– Ты думаешь, он согласится? – Патти игнорирует мужчину, гладит кота по шерсти, отчего он заваливается на бок, поднимает свои лапки вверх, подставляя живот.

– С чего вообще она должна перед ним прогибаться, у Девы есть своя жизнь. Да и хватит уже, помогла!

Тут я вполне согласна с мнением Джино и не собираюсь отрицать.

– У меня нет выбора, значит и у Макса тоже, – отвечаю ей, снова становлюсь напротив книжной стены и продолжаю вытаскивать самое ценное в моей жизни и складывать в коробку.

– Так и представляю себе новостную ленту, где выясняются какие-то пикантные подробности о вашей личной жизни. – Моя подруга выглядит загадочной. – Ведь никто не знает, почему вы так долго не решались пожениться.

– Сама придумала или кто-то подсказал? – приподнимаю одну бровь, косясь на Джино.

– Версия твоего брата, но чем черт не шутит. Это же не тот парень, которого ты любила? – пищит Патти.

– Глупости какие.

– Их пути разошлись, – заступается за меня брат.

– Ох, это действительно плохо, с таким настроем ваши отношения с самого начала обречены, – говорит подруга. – Надеюсь, у тебя есть план на случай, если ситуация будет выходить из-под контроля.

Интересно, у кого-то в такой ситуации вообще есть план?

POV

Я лежал в больнице на растяжках уже после шести операций, проведенных на моей прекратившей расти ноге. Комод, упавший на меня в комнате Девы, принес мне столько боли и отчаяния, сколько не испытывал никогда. Я не хотел быть инвалидом, меня пугала неопределенность. После каждого хирургического вмешательства мне приходилось вновь учиться нормально ходить, опираться на больную ногу и мириться с другими проблемами, появившимися от долгого пребывания в стенах медицинского учреждения. Вспоминал ли о Деве? Да, но я запрещал себе думать о ней, потому что скучал. Прежние чувства, желание постоянно находиться рядом усиливались с каждой инъекцией димедрола. Она стала для меня признаком отступления боли, рядом с ней мне было хорошо, но зачем нужны такие отношения, когда тебе постоянно приходится доказывать свое превосходство над кем-то из ее окружения? Девушка не может выбрать, кто ей нужен, именно поэтому я оказался здесь, на этих чертовых растяжках. Я сожалел только об одном, что не вмазал по холеной роже «брата», пытающегося влезть в душу своей «сводной сестре». Они не были ими, и приемный ребенок априори не станет сводным. Приемный брат, приемная семья, никакого родства и связей. Она вполне может выбрать его.

Я собирался с ней связать свою судьбу. Меня не интересовало дело всей жизни наших родителей по простой причине: я любил только Деву, она значила для меня намного больше, чем какие-то виноградники. Именно поэтому решил уехать отсюда, как только полностью поправлюсь. Я не собирался принимать то, что дает семья. Я лишь надеялся, что проложу свой собственный путь и вернусь к ней.

Наше время

Отец вернулся домой и сказал, что надо ожидать в ближайшее время приезда невесты. Принцессу явно никто одну не отпустит, приедет при параде со своей свитой и горничными. Видимо, поэтому я не придал огромного значения дате и времени, даже не удосужился уточнить, когда именно. Вот только прежнему спокойствию пришел конец, и я пока не знал, как поведу себя при первой встрече. Дева любимица, и все готовы целовать ее пятки. Я этого делать не собираюсь.

Поэтому сегодня утром привычно поехал по ресторанам развозить новые партии вина. Договор поменял мою жизнь, и это очень огорчало. Никакого экспромта, жизнь в рамках четырех стен и поля уничтожала меня.

Пока грузчики заносили коробки одну за другой, меня пугало, насколько я запутался в винных делах, находясь рядом с родным мне рестораном. Раскрываю страницу старого журнала и устало выдыхаю, мне скоро будут мерещиться строки критика.

«Сегодня меня впервые пригласили стать дегустатором элитного вина и блюд, приготовленных знаменитым поваром. Вдумайтесь… Элитное! Несомненно, я понимаю в виноделии очень многое, как являюсь и тонким ценителем кухни. Косвенно связан с этим годами, пробуя и разделяя мнение с другими. И в этот раз я имел честь стать свидетелем новой коллекции, представленной популярным в наших кругах виноделом. И хочу отдать ему должное, новая этикетка смотрится намного лучше прежней. Презентабельно, я бы сказал. Это единственный эксперимент, который ему удался. А в остальном, к сведению сеньора Ди Маджио, розовое вино как плохая женщина: ярко, соблазнительно, но наутро голова болит. Возможно, все дело в вашем поваре, приготовленная им еда…»