Я так надеялась, что она приедет в минувшие выходные... Но напрасно. В последний раз Ксения появилась в больнице в то злополучное воскресенье, когда нас с Ириной Сергеевной, моей бывшей соседкой по палате, чуть не угробил зловещий призрак с забинтованной головой. Дай Бог скорейшего выздоровления и всех благ Ирине Сергеевне, чья смекалка нас спасла, но при этом дорого ей обошлась. Самое обидное, что в наше спасение, как и в призрака-убийцу, никто не поверил: все решили, что у нас случилась галлюцинация - одна на двоих. Все, кроме Ксении, мелькнувшей передо мной наутро мимолётным виденьем со шваброй. И пропавшей вот уже на девять дней.

   Правда, меня дважды навестил нанятый ею сыщик - суровый парень лет тридцати пяти с внимательными доберманьими глазами. В первый раз он посидел у меня совсем немного, зато долго блуждал по корпусу, искал следы забинтованного призрака. Безуспешно. Во второй раз приезжал уже прицельно - расспросить меня о жизни и знакомствах Лизы. Пытал битых два с половиной часа, но всё равно ушёл неудовлетворённый. Напоследок просил ещё раз покопаться в памяти и подумать, у кого может быть мотив от меня (то есть от Лизы) избавиться.

   Как будто без его советов я подумать не догадалась бы! Каждый день перебираю доставшиеся мне от Лизы воспоминания, ломаю и без того больную голову, гадая, кому помешала жить шестнадцатилетняя девчонка. Не богатая наследница, не роковая красавица, не шпионка, не шантажистка, не воровка, и вот уже год как не наркоманка.

   Матери?

   Тридцатишестилетняя Виталина поглощена устройством личной жизни и последние три года видит дочь хорошо если пару часов в неделю. После выписки из наркологической клиники Лизу поселили у бабушки с дедушкой, родителей отца, а до этого она два года жила с отцом и его новой семьёй. Как я ни напрягаю фантазию, не могу придумать, зачем бы Виталине нанимать для дочери убийцу. Не из-за того же, что Лиза ей дерзила и разбила её любимую вазочку три года назад?

   Отцу?

   Василий, видимо, наделал в прошлых жизнях кармических долгов, потому что в этой вкалывает с утра до ночи как проклятый, чтобы обеспечить семью. Врачи, массажисты, тренажёры, лекарства для сына-инвалида, помощница по хозяйству для жены, добровольно взявшей на себя функции круглосуточной сиделки при малыше, - всё это требует денег, причём немаленьких и постоянно. Не верю я, что человек, волокущий на себе такой воз ради сына и жены, вынашивает злодейские замыслы против дочери. Тем более, что смерть Лизы в этом раскладе ничего не изменит.

   Жене отца?

   Все душевные и физические силы Оксаны сосредоточены на больном сынишке. Если бы смерть его единокровной сестры могла как-то способствовать выздоровлению мальчика, я бы не сомневалась, где искать убийцу. А так - не вижу мотива. Температура отношений Лизы и Оксаны близка к комнатной. Не особенно греют, но и не требуют специальных усилий для сущестования.

   Бабушкам-дедушкам?

   Родители Виталины виделись с внучкой несколько раз в году - по праздникам и в дни рождения. Родители Василия после выхода на пенсию сами вызвались опекать Лизу: пригласили её к себе пожить, заботились, пытались наладить отношения, помочь в меру своих скромных возможностей в её изматывающей войне с наркозависимостью. Лиза, хоть и относилась к их внезапно проснувшейся родственной любви с настороженностью, эти усилия ценила, старалась не огорчать бабушку с дедушкой. В этой картинке тоже как будто нет места убийце.

   Бывшим дружкам, втянувшим девочку в свои развлечениями с наркотой?

   Лизины воспоминания о них двоятся. Один набор - наркотически окрашенный, яркий, феерический. Прекрасные юные лица, остроумные диалоги, смешные шутки, всеобщая любовь, сладостные объятия. Другой - депрессивный. Грязные подвалы, лестничные клетки, застарелая вонь мочи, бессмысленное ржание, слюнявые поцелуи, угреватая кожа нездорового оттенка, липкий пот, суетливые подёргивания... Мне неловко, я понимаю, что Лизе было бы мучительно стыдно делиться такими воспоминаниями, поэтому оба набора картинок пролистываю со всей возможной беглостью - только для того, чтобы выцепить потенциальный мотив убийства. Но его нет. Да и не способны почти утратившие связь с реальностью подростки ни на продумывание сложных схем, ни на (тем более) их воплощение.

   Я почти завершила свою ежедневную умственную пробежку по кругу подозреваемых, когда мои традиционно бесплодные экзерсисы прервало появление Ксеньки. Она не входит - влетает в палату, вся какая-то встрёпанная и возбужденная. Кивает моей сиделке-телохранительнице в ответ на "здравствуйте", жестом останавливает моё приветственно-благодарственное лепетание.

   - Я тоже рада вас видеть, Лиза. Извините за эту бурю и натиск, обязательно выберу время навестить вас без неприличной спешки. Но сегодня я к вам за информацией. Скажите, вам говорит о чём-нибудь фамилия Водопьянов?

   Я уже открываю рот, чтобы сказать, что Водопьянов - герой-лётчик, спасавший героев-челюскинцев, но успеваю прикусить язык, сообразив, что вряд ли Ксения примчалась из другого города ко мне в больницу за сведениями, которые можно получить, набрав десять букв в строке любого поисковика. Это не вопрос на эрудицию, которой Лиза (будем откровенны) похвастать не могла, это справка о личном знакомстве девочки с кем-то, кто, возможно, причастен к покушениям. Стушевавшись под жадным, полным нетерпеливого ожидания, "терьерским" взглядом Ксеньки, опускаю глаза и мотаю головой.

   - Сергей Игоревич Водопьянов. Подумайте, Лиза! - Ксения подлетает к стулу у моей кровати, плюхается, выхватывает из сумки смартфон, пробегается пальцами по экрану. - Вот, взгляните.

   С фото смотрит куда-то в сторону нездорового вида мужик лет пятидесяти. Складчатое, точно морда шарпея, лицо, в склерах глаз - красные прожилки, на лысом черепе вмятина, как будто ему в младенчестве регулярно давили на темечко. Абсолютно незнакомая физиономия.

   - Никогда прежде не видела этого человека, - говорю я твёрдо и вопросительно смотрю на (бывшую? будущую?) подругу.

   Ксенька сдувается на глазах, как проткнутый воздушный шарик. Трёт виски, собирается с мыслями и с видимым усилием приступает к объяснениям:

   - Вы ведь понимаете, Лиза, что распутывать наш клубок можно с двух концов. Один путь - отталкиваться от, так сказать, материальных следов, оставленных тем или теми, кто подстроил аварию и пытался добраться до вас здесь, в больнице. Этот путь долгий и трудоёмкий. Искать свидетелей, видевших КамАЗ, просмотреть тысячи снимков с дорожных видеокамер, обзвонить автосервисы, проверить здешний персонал, пациентов, их визитёров, отследить способы, которыми в ваш корпус мог проникнуть посторонний, - всё это требует массы времени и армии сыщиков. А у Павла, детектива, которого я наняла, маленькое агентство с полдюжиной сотрудников. Поэтому он взялся за дело с другого конца - занялся вашим окружением. Плюс заплатил нескольким людям из больничного персонала, через которых убийца может получить доступ к вам или сведениям о вас, с тем, чтобы эти люди известили его оперативников, дежурящих у больницы, если кто-то будет вами интересоваться.