- Миронова… – пожевал губами Балясников, начальник Охранного отделения полиции Петербурга, которое одновременно подчинялось столичному градоначальнику и негласно конкурировало с Секретным отделом департамента. В глазах и складках тяжелого рта начальника охранки отражались властолюбие и жестокость.

- Что-то я слышал про нее… Викарчук?

Узколицый, похожий на хорька секретарь, сидевший у стены, доложил, не вставая:

- Была известна пять лет назад как медиум. Ваш предшественник Варфоломеев хорошо о ней отзывался. Помогла в расследовании нескольких странных дел в Затонске Тверской губернии. По докладу нашего осведомителя на днях Штольман раскрыл дело о финансовых убытках лиц, близких к царской семье, при этом госпожа Миронова вновь общалась с потусторонним миром.

Балясников усмехнулся.

- Викарчук, когда ты все это узнал?

- По докладу – только что. Связи-с, Андрей Васильевич! – с хитрым выражением на лице ответил секретарь. Он не стал добавлять, что молодцы Секретного отдела, не теряя времени, сразу же допросили бездвижного Неклюдова и выбили из него все о махинациях финансиста и гипнотизера.

- Молодец, Викарчук.

- Так вот, Нина Аркадьевна, – руководитель охранки вновь взглянул на женщину.

- Наше дело об убийстве господина Крамме не терпит отлагательств. Если оно произошло из-за политики, то нужны срочные действия, иначе царской семье грозят неприятности. Пусть госпожа Миронова поможет нам.

Он встал из кресла и прошелся по комнатке.

- Я не похож на этих замшелых деятелей с Пантелеймоновской, которые ни во что не верят. Есть на этом свете многое, что обычным людям неподвластно, а умным следует необычных при себе держать, – причисляя себя к умным, Балясников повелительно махнул рукой на стоявший под парами состав.

- Отправляйтесь немедленно обратно. Приложите все усилия, чтобы достичь с Мироновой взаимопонимания. Я закончу здесь и вскоре вернусь в столицу, доложите.

Нина кивнула. Свободному агенту Охранного отделения, которым она нынче числилась, возражать начальству можно было крайне редко.

- Вельяминова я возьму с собой, – показала она на сопровождающего её молодого человека.

- Согласен. Серж, вы случайно не увлеклись Ниной Аркадьевной? – хмыкнул Балясников, – Она известная ветреница.

Сергей Вельяминов, отпрыск захудалой ветви старинного рода, покраснел. Охранка загоготала.

…

В купе второго класса Нина присела в кресло напротив спутника и задумалась. Там в спальном вагоне она смогла держать лицо, но перед собой можно было не таиться. При виде красавца Штольмана, которого будто и годы не брали, необоримое желание вспыхнуло в ней, а сердце ухнуло в пятки и вновь быстро забилось. В руках Якова ей до смерти захотелось тех еще, затонских, объятий и всего, что было меж ними до вмешательства Мироновой.

Она исподтишка взглянула на Вельяминова. Молод, статен, привлекателен. Но разве можно сравнить красоту забавного, пусть и крупного, щенка и матерого волка, каким, в ее представлении, был Штольман? Быстротечные интимные встречи с Сержем позволяли Нине как из ручья напиться, но с Якобом это был океан.

Нина поерзала в кресле.

Сергей понимающе улыбнулся – смущаясь перед старшими мужчинами, с этой дамой он был раскован и знал, что она любит.

- Ниночка Аркадьевна, поедем сразу ко мне, на Сенную?

Она согласно смежила ресницы.

«А затем – к делам».

…

- Взгляни, какая красота, – Анна через окно показала Штольману на широкий Волхов.

Яков кивнул, любуясь не водной гладью, а своей женщиной. В открытое окно пахнуло свежестью с реки. Сдерживая саднящее ощущение, Штольман вышел в коридор и откашлялся уже за закрытой дверью.

- Голубчик Яков Платонович, – сказал полный господин из соседнего купе, еще утром отрекомендовавшийся столичным клиницистом Захарьевым, – вам с таким кашлем не в Петербург надо ехать, а на юг. Сырой климат столицы вам вовсе не подходит.

- Заходите, если будет время, ко мне в клинику, – он дал Якову визитку.

- Спасибо, – улыбнулся Штольман, – это ничего, пройдет.

- Вы недавно не болели? Очень похоже на запущенную простуду.

Яков отрицательно повел подбородком, а вышедшая вслед за женихом Анна встревоженно спросила:

- Григорий Андреевич, это не туберкулез?

- Нет, нет, Анна Викторовна, кашель не похож на чахоточный. Но я бы рекомендовал вам, господин Штольман, вплотную заняться своим здоровьем. Иначе можно подхватить воспаление легких, а это уже крайне опасно.

- А что бы скажете про… – Анна начала расспрашивать соседа подробнее, и Яков вернулся в купе. Он не собирался тратить время на походы по врачам, своего собственного начинающего доктора ему было вполне достаточно.

…

Нежинская из конца вагона наблюдала за Анной. Та выглядела влюбленной и заботливой, а Штольман в тот краткий миг, что застала Нина, – скорее раздраженным.

Она подошла ближе.

- Анна Викторовна, – начала она, растянув губы в улыбке, – можно вас на пару слов?

С Нежинской Анна не хотела беседовать ни о чем. Она поблагодарила Захарьева за советы и зашла в купе, а перед Ниной вырос Штольман.

- Могу я поговорить с Анной Викторовной? – спросила Нина, жадно глядя на тонкие губы мужчины, которые могли быть такими нежными.

- Нет.

- Якоб, ну не будь таким грубым. Всего один вопрос…

- Какой?

Штольман своей широкой спиной заслонял купе, и Нина не видела, интимная там обстановка или нет. С этой провинциальной дурочки могло статься просто сидеть с Якобом в тесном пространстве и вести нудную беседу о призраках.

- Анну Викторовну в расследовании одной смерти нижайше просит помочь Охранное отделение полиции Санкт-Петербурга, – Нина сказала это со сладкой улыбкой, от которой у Штольмана свело зубы.

- Нет. Всего хорошего.

- Хам, – выпалила Нина уже в закрытую дверь.

«Ну погоди же, Якоб. Я придумаю, как Балясникову угодить, а ты у меня еще вспомнишь, что такое настоящая женщина».

Нежинская успела увидеть, что колец на пальцах у парочки не было, и решила, что при любых отношениях с Мироновой сильно упорствовать Штольман не будет.

«Вспомнишь наши забавы, сладкий мой, и вернешься», – пообещала Нина то ли себе, то ли желанному мужчине, и отправилась в свой вагон, обдумывая, как заполучить обоих для дела и для тела.

…

- Что она хотела? – Анна с тревогой взглянула на действительно раздраженного Штольмана.

- Глупости какие-то. Не обращай внимания.

Он взял в руки журнал и вернулся к чтению.

«Вот и стервятники слетелись. Интересно, что Нежинская на охранку работает, но Анне лучше быть подальше от этого серпентария».

- Яков, у тебя журнал вверх ногами. Что хотела Нина Аркадьевна?

Штольман поднял глаза от прыгающих букв.

Дотянувшись до стоявшей в углу трости, Анна несколько раз сжала ладонью серебряный набалдашник.

- Вот так ты делаешь, когда нервничаешь? Помогает?

Она огладила пальцами оголовник. Штольмана бросило в жар.

- Анечка, мне не помогало, я просто больше ничего не мог сделать, когда ты вертела у меня перед носом этим…

Яков сбился, следя за тонкими пальцами. Девушка сжалилась и отложила трость.

- Турнюром?

- Да, – буркнул он, хотя имел в виду Клюева.

«Какой же ты чудесный, Яша», – Анна улыбнулась и вдруг взвизгнула, когда Штольман одним движением поднял откидной столик, подхватил ее и пересадил к себе в кресло.

- Вот это мне помогает успокоиться, – он зарылся губами в её вырез.

- Тебе платье в груди не жмет? Кажется, тут больше стало…

- Убери свои наглые руки! Ничего не больше, это платье село, – смеялась Анна, шутливо отбиваясь, а он с любовью смотрел на драгоценную свою женщину, доставшуюся ему так нескоро и так незаслуженно.

…

Поезд давно уже пересек Обводный канал и стучал колесами по подъездным путям. Яков привлек к себе невесту.

- Аня, не будем прощаться на вокзале, слишком много глаз. Я сейчас поеду в управление с Захаровым. Надеюсь, что скоро выйду из-под ареста и…