- Миронова… – пожевал губами Балясников, начальник Охранного отделения полиции Петербурга, которое одновременно подчинялось столичному градоначальнику и негласно конкурировало с Секретным отделом департамента. В глазах и складках тяжелого рта начальника охранки отражались властолюбие и жестокость.
- Что-то я слышал про нее… Викарчук?
Узколицый, похожий на хорька секретарь, сидевший у стены, доложил, не вставая:
- Была известна пять лет назад как медиум. Ваш предшественник Варфоломеев хорошо о ней отзывался. Помогла в расследовании нескольких странных дел в Затонске Тверской губернии. По докладу нашего осведомителя на днях Штольман раскрыл дело о финансовых убытках лиц, близких к царской семье, при этом госпожа Миронова вновь общалась с потусторонним миром.
Балясников усмехнулся.
- Викарчук, когда ты все это узнал?
- По докладу – только что. Связи-с, Андрей Васильевич! – с хитрым выражением на лице ответил секретарь. Он не стал добавлять, что молодцы Секретного отдела, не теряя времени, сразу же допросили бездвижного Неклюдова и выбили из него все о махинациях финансиста и гипнотизера.
- Молодец, Викарчук.
- Так вот, Нина Аркадьевна, – руководитель охранки вновь взглянул на женщину.
- Наше дело об убийстве господина Крамме не терпит отлагательств. Если оно произошло из-за политики, то нужны срочные действия, иначе царской семье грозят неприятности. Пусть госпожа Миронова поможет нам.
Он встал из кресла и прошелся по комнатке.
- Я не похож на этих замшелых деятелей с Пантелеймоновской, которые ни во что не верят. Есть на этом свете многое, что обычным людям неподвластно, а умным следует необычных при себе держать, – причисляя себя к умным, Балясников повелительно махнул рукой на стоявший под парами состав.
- Отправляйтесь немедленно обратно. Приложите все усилия, чтобы достичь с Мироновой взаимопонимания. Я закончу здесь и вскоре вернусь в столицу, доложите.
Нина кивнула. Свободному агенту Охранного отделения, которым она нынче числилась, возражать начальству можно было крайне редко.
- Вельяминова я возьму с собой, – показала она на сопровождающего её молодого человека.
- Согласен. Серж, вы случайно не увлеклись Ниной Аркадьевной? – хмыкнул Балясников, – Она известная ветреница.
Сергей Вельяминов, отпрыск захудалой ветви старинного рода, покраснел. Охранка загоготала.
…
В купе второго класса Нина присела в кресло напротив спутника и задумалась. Там в спальном вагоне она смогла держать лицо, но перед собой можно было не таиться. При виде красавца Штольмана, которого будто и годы не брали, необоримое желание вспыхнуло в ней, а сердце ухнуло в пятки и вновь быстро забилось. В руках Якова ей до смерти захотелось тех еще, затонских, объятий и всего, что было меж ними до вмешательства Мироновой.
Она исподтишка взглянула на Вельяминова. Молод, статен, привлекателен. Но разве можно сравнить красоту забавного, пусть и крупного, щенка и матерого волка, каким, в ее представлении, был Штольман? Быстротечные интимные встречи с Сержем позволяли Нине как из ручья напиться, но с Якобом это был океан.
Нина поерзала в кресле.
Сергей понимающе улыбнулся – смущаясь перед старшими мужчинами, с этой дамой он был раскован и знал, что она любит.
- Ниночка Аркадьевна, поедем сразу ко мне, на Сенную?
Она согласно смежила ресницы.
«А затем – к делам».
…
- Взгляни, какая красота, – Анна через окно показала Штольману на широкий Волхов.
Яков кивнул, любуясь не водной гладью, а своей женщиной. В открытое окно пахнуло свежестью с реки. Сдерживая саднящее ощущение, Штольман вышел в коридор и откашлялся уже за закрытой дверью.
- Голубчик Яков Платонович, – сказал полный господин из соседнего купе, еще утром отрекомендовавшийся столичным клиницистом Захарьевым, – вам с таким кашлем не в Петербург надо ехать, а на юг. Сырой климат столицы вам вовсе не подходит.
- Заходите, если будет время, ко мне в клинику, – он дал Якову визитку.
- Спасибо, – улыбнулся Штольман, – это ничего, пройдет.
- Вы недавно не болели? Очень похоже на запущенную простуду.
Яков отрицательно повел подбородком, а вышедшая вслед за женихом Анна встревоженно спросила:
- Григорий Андреевич, это не туберкулез?
- Нет, нет, Анна Викторовна, кашель не похож на чахоточный. Но я бы рекомендовал вам, господин Штольман, вплотную заняться своим здоровьем. Иначе можно подхватить воспаление легких, а это уже крайне опасно.
- А что бы скажете про… – Анна начала расспрашивать соседа подробнее, и Яков вернулся в купе. Он не собирался тратить время на походы по врачам, своего собственного начинающего доктора ему было вполне достаточно.
…
Нежинская из конца вагона наблюдала за Анной. Та выглядела влюбленной и заботливой, а Штольман в тот краткий миг, что застала Нина, – скорее раздраженным.
Она подошла ближе.
- Анна Викторовна, – начала она, растянув губы в улыбке, – можно вас на пару слов?
С Нежинской Анна не хотела беседовать ни о чем. Она поблагодарила Захарьева за советы и зашла в купе, а перед Ниной вырос Штольман.
- Могу я поговорить с Анной Викторовной? – спросила Нина, жадно глядя на тонкие губы мужчины, которые могли быть такими нежными.
- Нет.
- Якоб, ну не будь таким грубым. Всего один вопрос…
- Какой?
Штольман своей широкой спиной заслонял купе, и Нина не видела, интимная там обстановка или нет. С этой провинциальной дурочки могло статься просто сидеть с Якобом в тесном пространстве и вести нудную беседу о призраках.
- Анну Викторовну в расследовании одной смерти нижайше просит помочь Охранное отделение полиции Санкт-Петербурга, – Нина сказала это со сладкой улыбкой, от которой у Штольмана свело зубы.
- Нет. Всего хорошего.
- Хам, – выпалила Нина уже в закрытую дверь.
«Ну погоди же, Якоб. Я придумаю, как Балясникову угодить, а ты у меня еще вспомнишь, что такое настоящая женщина».
Нежинская успела увидеть, что колец на пальцах у парочки не было, и решила, что при любых отношениях с Мироновой сильно упорствовать Штольман не будет.
«Вспомнишь наши забавы, сладкий мой, и вернешься», – пообещала Нина то ли себе, то ли желанному мужчине, и отправилась в свой вагон, обдумывая, как заполучить обоих для дела и для тела.
…
- Что она хотела? – Анна с тревогой взглянула на действительно раздраженного Штольмана.
- Глупости какие-то. Не обращай внимания.
Он взял в руки журнал и вернулся к чтению.
«Вот и стервятники слетелись. Интересно, что Нежинская на охранку работает, но Анне лучше быть подальше от этого серпентария».
- Яков, у тебя журнал вверх ногами. Что хотела Нина Аркадьевна?
Штольман поднял глаза от прыгающих букв.
Дотянувшись до стоявшей в углу трости, Анна несколько раз сжала ладонью серебряный набалдашник.
- Вот так ты делаешь, когда нервничаешь? Помогает?
Она огладила пальцами оголовник. Штольмана бросило в жар.
- Анечка, мне не помогало, я просто больше ничего не мог сделать, когда ты вертела у меня перед носом этим…
Яков сбился, следя за тонкими пальцами. Девушка сжалилась и отложила трость.
- Турнюром?
- Да, – буркнул он, хотя имел в виду Клюева.
«Какой же ты чудесный, Яша», – Анна улыбнулась и вдруг взвизгнула, когда Штольман одним движением поднял откидной столик, подхватил ее и пересадил к себе в кресло.
- Вот это мне помогает успокоиться, – он зарылся губами в её вырез.
- Тебе платье в груди не жмет? Кажется, тут больше стало…
- Убери свои наглые руки! Ничего не больше, это платье село, – смеялась Анна, шутливо отбиваясь, а он с любовью смотрел на драгоценную свою женщину, доставшуюся ему так нескоро и так незаслуженно.
…
Поезд давно уже пересек Обводный канал и стучал колесами по подъездным путям. Яков привлек к себе невесту.
- Аня, не будем прощаться на вокзале, слишком много глаз. Я сейчас поеду в управление с Захаровым. Надеюсь, что скоро выйду из-под ареста и…