========== О безмолвных желаниях ==========
Порозовевшие от холода пальцы цепко ухватились за край хлопковой футболки, без стеснения поднимая вещицу вверх и открывая чёрным глазам, что внимательно следили за каждым её движением, вид на острые, ничем не прикрытые лопатки, между которыми протянулась неглубокая впадина. С лёгким проскальзыванием о кожу на точёные плечи опустился шёлк ночной сорочки, что цветом напоминала ваниль. Девушка слегка наклонилась, невольно выгибаясь в спине и поддевая большими пальцами резинку плотно прилегающих к бёдрам шорт, быстро стягивая их и осторожно складывая на спинку деревянного стула. Ткань, обрамлённая кружевом, едва прикрывала очертания упругих ягодиц, открывая вид на худые ноги: та как раз переступила с одной на другую, вынуждая обратить на них внимание и проскользнуть глазами от бледных, слегка напряжённых голеней, к ямочкам под коленками. Её рука вдруг потянулась к узлу, что был завязан на затылке из ленты протектора, и пальцы ловко с ним расправились, со звоном оставляя металл с символом Конохи на подоконнике, а после зарылись в мягких, едва достигающих плеч светло-розовых волосах, слегка взъерошивая их и массируя кожу головы, что чересчур внезапно обернулась, вынуждая так неожиданно столкнуться со взглядом зелёных глаз.
— Саске-кун? — тихо проговорила Сакура, с лёгким удивлением приподнимая брови. Учиха редко смущался. Будем честными, почти никогда. Но сейчас всё же вздрогнул, поджимая губы в тонкую полоску и нервно сглатывая, но взгляд упрямо не отводя. На её щеках расплылся лёгкий румянец, и она отвернулась первой, заправляя мешающую прядь мягких волос за ухо.
Они находились в пути уже около двух недель. Саске выполнял миссию, данную ему в Скрытом листе Шестым: искал забытые убежища Орочимару в поиске полезных свитков и лекарств. А Харуно послушно шагала рядом. Её на эту миссию никто не назначал, но всем в деревне и без того было ясно, где она и с кем. Ведь если сам Учиха, изобразив подобие короткой улыбки на своём невозмутимом лице, всё же согласился взять её с собой, Сакура находиться не с ним, как бы сильно ни старалась, просто не могла.
Иногда они ночевали в лесу, но чаще останавливались в небольших гостевых домиках в различных селениях, что предоставляли тесную комнатку, свободное посещение горячего душа и пару спальных мешков. В первые дни Харуно смущалась и не могла уснуть, ворочаясь от назойливого осознания, что он тут, совсем рядом. И ей не нужно по нему скучать, снова и снова заглядывая в окна в надежде заметить знакомый силуэт, уходить за границы деревни и желать увидеть его образ, проводить кончиками пальцев по старым, выцветшим на солнце фотографиям, очерчивая бледное, нахмуренное лицо с горькой усмешкой. Спустя некоторое время она свыклась с его неизменным обществом, и пусть тот обращал на неё не особенно много внимания, продолжая молчать, держать между ними дистанцию и обращаться исключительно по делу, с ним ей было комфортно.
Сакура, забыв о всяком стеснении, могла спокойно искупаться в озере в одном только белье. Останавливаясь на горячих источниках, без волнений показывалась перед ним, обёрнутая в одно только махровое полотенце, что едва прикрывало ягодицы. В конце концов, без смущения переодевалась перед ним каждый вечер, готовясь ко сну, ведь тот никогда не говорил ни слова против, никогда не показывал свою заинтересованность в её теле, никогда не смотрел на неё — необходимость прятаться от взгляда, что и без того никогда не был устремлён в её сторону, просто исчезала. Пожалуй, до этого момента, что внезапно выбил её из колеи.
До сих пор из его прикосновений последним, что она ощущала, был лёгкий тычок в лоб подушечкой указательного пальца. И ей этого более, чем хватало после долгих лет разлуки: она чувствовала в этом нечто искреннее, необъяснимо трепетное, важное для него. Вспоминая об этом, она невольно краснела и прикрывала такой ненавистный ею в детстве лоб ладошкой, даже слегка прикусывая нижнюю губу. Пожалуй, для Учихи подобный жест был сроден поцелую. Но его проницательный взор, так внезапно обращённый к её телу в такой момент, заставил почувствовать в груди ещё более волнительную дрожь.
Саске, не говоря ни слова, потянулся пальцами к завязкам на своём плаще. После окончания его последней битвы с Узумаки прошло достаточно времени, чтобы тот научился обходиться без чужой помощи и левой руки, от которой остался лишь затянувшийся обрубок плеча. Осторожно повесив неизменный с недавних пор элемент одежды, что скрывал его уязвимость, на вешалку, парень присел на корточки и расстегнул молнию спального мешка. Носить с собой одежду для сна тот не считал нужным, укладываясь под одеяло, разве что, стянув обувь со ступней. В последний раз проверив наличие оружия рядом, Учиха прикрыл глаза, хотя не стал бы врать сам себе, что отчётливо прислушивался к остальным звукам, что эхом отражались от стен в комнате.
Харуно, оставляя влажные после душа следы на полу, тихой поступью прошла мимо. Послышалось шуршание простыней, что плавно и легко легли аккурат рядом с товарищем. Она бросила квадратную подушку напротив его головы и, слегка разгладив спальное место ладонями, улеглась в полуметре от его равномерно вздымающейся груди. Сакура с жадностью укрылась одеялом, прижимая его смятый край к себе, уже по привычке имитируя объятия. Саске повернул голову в противоположную от неё сторону, осторожно переворачиваясь на бок. Взгляд зелёных глаз с интересом рассматривал его широкие спину и плечи, пока внизу живота создавалась приятная тяжесть. Её юркий язык проскользнул по сухим губам, смачивая их, а после она коротко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Саске-кун? — она повторилась, даже не ожидая, что тот с вопросительным видом обернётся или скажет хоть слово в ответ. — О чём ты думаешь? — проговорила с лёгкой дрожью в неуверенном и тихом голосе, смущённо отводя взгляд к потолку.
Этот вопрос не давал ей покоя все две недели. Да что уж там, всю жизнь, которую она провела за его наблюдением. Она помнила его потерянный взгляд в академии сразу после трагедии клана Учиха. Помнила, каким строгим и серьёзным был его вид на совместных миссиях седьмой команды. Помнила, как тот ушёл, сказав лишь короткое «спасибо» вместо слов прощания. Помнила их первую встречу после трёх лет разлуки, когда он взглянул на неё с безразличием и заставляющим продрогнуть всем телом холодом. Помнила наполненные болью и страданиями чёрные глаза уже тогда, на войне, что пропахла ненавистью. Помнила, как тот вдруг бросил тихое «извини», лёжа на твёрдом камне в растекающейся луже багровой крови. Но она давно простила. Скажем, даже никогда не обижалась на него. Тот жив — и это всё, что было ей нужно. И пускай она не надеялась, что он решит сблизиться с ней, всё равно в глубине души с волнением ждала его признания. Ждала, когда безмолвный Учиха раскроет свои истинные чувства хотя бы кому-нибудь. В её мечтах — исключительно ей.
Саске не шевелился. Возможно, уже провалился в мирный сон. Может, просто не хотел и не собирался отвечать. Маловероятно, обдумывал, что стоит ей ответить, но Сакура отчаянно цеплялась за эту мысль, продолжая рассматривать его угольные волосы, слегка растрепавшиеся к концу дня. Но тот не издавал ни звука.
Харуно понимающе кивнула, но отворачиваться от него не стала, лишь плавно прикрывая глаза с мягкой и понимающей улыбкой на губах.
— Спокойной ночи, — сделав вид, что забыла о заданном вопросе, тихо проговорила Сакура и уже почти провалилась в небытие, но в спальном мешке внезапно послышалось копошение, вынуждающее её заинтересованно приоткрыть один глаз.
Учиха вдруг перевернулся на спину, внимательно заглянув в её бледное лицо. Он ведь взял её с собой не просто так. Мог в очередной раз повторить слова брата и уйти, оставив ту в томительном ожидании того самого «другого раза». Но нечто в груди, заставляющее сердце биться чуть чаще обычного, навязчиво подсказывало, что ему пора ответить на все те вопросы, что бесконечно крутятся в розоволосой голове, снова и снова возникающей на жизненном пути.
