Перво-наперво нужно было разобраться с этой горой хлама посредине участка. В течение пары дней я рассортировывал этот «Эверест». По мешкам и категориям мусора. Весь этот хлам я аккуратно уложил возле въезда на наш участок, так чтобы можно было, не напрягаясь грузить его в фуру. Однажды растаскивая завалы хлама, краем глаза я увидел мелькнувшую тень. Я увидел, как под самый низ «Эвереста», в самую его глубину проскочила какая-то живность. Размером с обычную кошку. Неужели под этой кучей мусора кто-то из братьев наших меньших устроил себе жильё?

В течение пары лет мы с Максом вывозили накопившийся за долгие годы хлам. То мы заказывали фургон, то Макс просил своего знакомого, – водителя грузовой фуры посодействовать. Вывоз всего этого мусора был долгий и нудный процесс.

Основной нашей задачей было установить новый забор. Расположение участка предполагало, что он будет высокий. Два с половиной, а местами под три метра. Мы купили небольшую бетономешалку и приступили к делу. Попутно с этим я начал вести свой собственный проект. Баня. Эконом – вариант. В спартанском стиле. Без лишних выкрутасов и растрат. Но так чтобы смотрелось неплохо.

Лето выдалось дождливое. И всякий раз, когда я, выпустив несколько стрел в мишень и поняв, что сегодня я не смогу работать электроинструментом из-за дождя, – я ложился на диван с pocketbook-ом в руках. Бывало, я накатывал ещё водочки.

То лето, было летом пауков. Пауки были везде. Они были на кустах малины. Здоровые зелёные монстры, безмятежно расположившиеся между ягод. Пауки были на улице под ногами. Они куда-то постоянно спешили, и я старался не наступать на них. Пусть бегут по своим паучьим делам. Пауки были в старом туалете, и когда я справлял нужду, то одевал шляпу на голову, чтобы эти парни не спустились сверху на мою бритую лысину. Камуфляжного цвета, шляпа была изготовлена под ковбойский манер. Я специально купил её для того, чтобы меньше солнечных лучей попадало мне на лицо. Пауки также были в домике. Они заняли все углы.

Лёжа на диване, я глядел в потолок и видел замеревших на досках пауков. На крышу капал дождь. Я доставал из холодильника водочку, наливал её в стакан, выпивал и закусывал огурчиками. Смотрел на пауков и спрашивал у Пустоты какой смысл в моей жизни.

Странные случайности происходили и здесь. Например, когда мы с Максом сортировали мусор по мешкам, и те у нас закончились, а мусора ещё оставалось мешочков на десять, то разбирая старый курятник, мы наткнулись на присыпанные землёй мешки. Когда-то очень давно отец схоронил их здесь на всякий случай. Этих мешков нам хватило вот-вот на оставшийся мусор. Странности происходили и с погодой. Частенько мне казалось, что Мать-Природа разговаривает со мной. Посредством дождя, ветра и шелеста деревьев. Когда-то мы знали этот язык. А сейчас я не мог понять, чего от меня хотят.

Дождливые летние дни проходили в работе и чтении книг. Ящик водки уже заканчивался. И когда в нём осталось всего пять бутылок, я понял, что когда и они уйдут то я возьму ещё ящик. И к нашей беседе между мной, пауками и Пустотой присоединятся ещё и пустые бутылки. И все мои стремления растворяется на дне стакана.

Я вылил оставшиеся бутылки в нужник. Очень символично. Вонь от вылитой в дерьмо водки выветривалась ещё несколько дней. Мать-Природа видимо решила мне помочь. Она прислала в наши края сильный тайфун.

Когда Ветер заглянул ко мне в гости, я занимался тем, что обшивал рубероидом деревянный каркас бани. Можно было остановиться и продолжить после того, как тайфун уйдёт. Но я решил доделать дело. Под порывами ветра я продолжил обшивать стены. В ход шло всё – руки, ноги, голова. Это был такой квест. Сможешь ли ты в тайфун, в одиночку обшить стены рубероидом. Я смог. И когда закончил – пошёл гулять в лес.

Тайфун приободрил меня. Я с радостью встретил это буйство ветра. Стоя на маленькой поляне, я смотрел как деревья раскачиваются из стороны в сторону. Я слышал скрип веток и стволов. По лесу летал мусор и оторванные ветви деревьев. Я радостно кричал, – Да, сука! Да!

Я перебрался в другое место. Стоя на возвышенности, я смотрел вниз. Зелёный ковёр располагавшийся внизу ходил ходуном. Под порывами ветра деревья дружно как по команде прижимались к земле, а затем выпрямлялись. Я отправился на дачный участок. Тайфун стал мне другом. Надеюсь.

5.

Дни лениво текли своей чередой.

Живя одиноко в собственной квартире, я практиковал цигун. Смирение освободило меня. Я смирился с тем, что столь поздно встал на Путь. Я смирился с тем, что не смогу в полной мере заниматься всем тем, что я хочу постигнуть. Я смирился с тем, что у меня нету столько времени, чтобы осваивать все интересующие меня техники. Я смирился с тем, что для окружающих я какой-то странный тип. Я смирился с тем, что у меня нет любимой женщины и детей от неё. Смирение даёт покой. Смиренные наследуют Землю. В моём сердце стала появляться гармония.

Рекомендации из аюрведы пошли мне на пользу. Я стал более избирателен в том, что потреблял в пищу. Я подкорректировал свой рацион. Приходилось балансировать между тем, что было мне нужно и тем, что я мог позволить себе купить. Никаких изысков. Я с детства готовлю себе еду.

Что касается цигун и йоги, то здесь я сделал упор на качество выполнения упражнения. Пусть меньше, но результативней. То же правило я применил в плане атлетики. Я продолжал комбинировать комплексы упражнений. Я отсеивал то, что мне не нравилось и оставлял то, что работало со мной. Я начал импровизировать и это давало результат.

Относительно медитаций я поступил следующим образом. Моя ментальность – это раджас. Ум в подчинении у эмоций и в вечном движении направлен на внешние объекты. Я перестал делать попытки «очистить ум», «отрешиться от всего», «опустошить разум». Напротив – я позволил своему уму блуждать. Блуждать по телу, сидя при этом в медитативной асане. Ум хотел быть в движении, и я дал ему это движение. Я направлял ум туда, куда нужно было мне. Где внимание – там и энергия.

В американской психологии есть хороший приём. Рефрейминг. Что-то типа переворачивание. Перевертывание. Как работает рефрейминг хорошо демонстрирует один анекдот.

Два старых приятеля встретились за жизнь поговорить. Один из них унылый и мрачный по причине того, что у него «не стоит». Второй отправил его к знакомому психологу. И когда год спустя они снова встретились, то наш первый герой был жизнерадостный и весёлый. Второй, увидев в приятеле произошедшую перемену, задорно спросил, – Ну что, стоит? – Нет, – радостно отвечает наш герой. – Зато как висит.

Есть люди, считающие себя проклятыми, или люди, постоянно попадающие в нелепые ситуации. В случае первых рефрейминг работает так – это не проклятие, это дар. Я не проклят. Я одарен. Во втором же случае нужно убеждать себя в том, что эти нелепые ситуации вносят в мою жизнь маленькие приключения. Это не нелепости. Это приключения. Однозначно лучше применять рефрейминг, чем гнобить себя до конца своих дней.

Выходя на улицу, я уже не торопился, чтобы поскорее закончить дело. Для того чтобы начать заниматься другим делом. Я уже не спешил, купив продукты, бежать домой и начать тренировку. Я начал смотреть по сторонам. Я начал смотреть в небо. Я начал смотреть на людей. Я смотрел, и я видел…

Дни лениво текли своей чередой.

6.

Апрель 2020. Второй месяц на руднике.

Итак – Фёдор Мосин улетел домой, и Черкисонский остался в своей смене один. Имеется в виду остался один в реагентных цехах. В связи с производственной необходимостью руководство вызвало с межвахтового отдыха одного из реагенщиков вахты номер два. Пока суть да дело, Черкисонскому отчасти помогал один из аппаратчиков. Это был Ярик. Как и я, и Черкисонский – Ярик работал на заводе с самого его запуска.

Однажды я пришёл на смену, и просматривая показания на мониторе увидел вещь, которая мне очень не понравилась. Пневмо-клапан вмонтированный в магистраль подачи известкового молока, медленно закрывался уже на протяжении часов семи. Я задал Черкисонскому вопрос по этому поводу. На что услышал ответ, который меня нисколько не удивил. Он туда даже и не смотрел. Расход раствора – да. Мешалки, насосы – да. Пневмо – клапан – нет, не моё это дело. Выразив свою позицию Черкисонский отправился в общежитие.