Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

11. Кто во время боя первым овладеет пленником или чужестранцем, не имеющим в этой земле кунаков, тот и считается полноправным его владельцем. Если этот пленник будет пойман кем-нибудь во время бегства из дома своего господина, то все-таки остается собственностью сего последнего; только поимщику в вознаграждение выдается ценность цю (бык). Это такса за поимку беглеца.

12. Невеста составляет неотъемлемую собственность жениха. Если в то время, пока невеста остается еще в родительском доме, она будет кем-нибудь похищена, то жених вправе преследовать похитителя и обязан ему мстить. Подобное оскорбление принадлежит к числу самых нетерпимых обид; в этом случае требования чести обязывают всякого решаться на самые крайние меры для получения удовлетворения. Ссоры этого рода по большей части сопровождаются кровавыми последствиями. Если родители невесты из каких-нибудь личных выгод содействовали ее похищению и это будет доказано, то они лишаются калыма, а невеста принадлежит по праву первому жениху.

13. Отказаться от невесты без причины и без основательного повода – значит нанести оскорбление и ей самой, и ее семейству. При этом часть калыма, обыкновенно выплачиваемая предварительно женихом, не возвращается, и он даже должен в виде пени за отказ дополнить к этой части столько, чтобы составилась половина условленного калыма. Калым (или плата выкупа) составляет: за дочь князя (пши) – от пятидесяти до ста сха, за дочь дворянина (вуорк) – тридцать сха, за дочь простолюдина (тлфокотль) – двадцать пять сха.

14. Если жена бросает мужа, возвращается в родительский дом и отказывается жить с ним, калым должен быть возвращен мужу. Если, напротив того, муж бросает жену по прихоти и без всякой основательной причины, он теряет право получить обратно весь калым сполна, может требовать только одну его половину и лишается навсегда права требовать другую.

Установлением этих правил освящена неприкосновенность обычаев, считающихся по опыту полезными, приличными и необходимыми; но именно в этих-то обычаях и гнездились главные причины того насильственного порядка вещей, который долго еще оставался бы во всей своей силе, пока горцы успели бы завести у себя порядки, более прочные и неизменные. Уже сделано было у них в разное время несколько попыток переменить общественное устройство, но ни одна не имела успеха. От безначалия и своеволия, от постоянной тревоги и смятений, господствующих в горах, а еще более от недостатка повиновения общественным властям и вообще при отсутствии администрации, которая пользовалась бы уважением, терпит, конечно, более всего частная собственность. Нередко беспорядки доходят до того, что делаются невыносимыми, тогда прибегают к чрезвычайной мере, носящей название эбер-таареуо, в переводе – «повальная присяга».

Почетные старшины всех общин и родов, составляющих племя, делают общий сбор, отправляются в те места, где беспорядков больше, и обходят дома людей подозрительного поведения.

Выставляется Коран, привешенный на палке, воткнутой в землю, и, в силу того что предпринимаемая мера касается пользы общественной, начинается повальная присяга всего населения. Каждый присягает отдельно и формулой клятвы обязывается «указать всех, какие только ему известны, виновников беспорядка, сознаться вслух в своих собственных преступлениях против установленных правил и обещать исполнять правила эти на будущее время ненарушимо».

Мера эта оказывалась слишком действенной в отношении людей совестливых; не раз бывали в этих случаях примеры полной откровенности, тем более удивительной и необыкновенной, что за эту откровенность сознавшийся подвергался пеням за все свои преступления, которые без того могли бы навсегда оставаться неизвестными. Впрочем, многие при приближении старшин уходят из дома и скрываются. Есть и такие, которые не затрудняются присягать ложно, вопреки всем уликам и подозрениям, и объявляют на присяге, что ни в чем не виновны, хотя и принадлежат к числу людей, известных своим дурным поведением. Однако всякий, поступавший таким образом, покрывает себя в общественном мнении несмываемым пятном осуждения и приобретает прозвище тгаапсе, клятвопреступника, или слово в слово – «обманщика перед Богом». Мера эта, несмотря на всю свою несостоятельность, по-видимому, приносила некоторое облегчение бедственному положению общества. Положительной пользы она приносить, конечно, не могла, но по крайней мере она останавливала прогрессивное распространение беспорядков и могла бы быть еще действеннее, если бы не встречала противодействия в некоторых испорченных личностях.

Во всяком случае нельзя не удивляться, каким образом эти общества посреди постоянных столкновений между собой, при непрерывных внутренних раздорах отстаивали свое существование. Мало того, в массе большинства всегда можно было замечать постоянное стремление к порядку. Без всякого сомнения, основной причиной тому и другому было господство старинных обычаев. Переходя из уст в уста, будучи при каждом случае приводимы к слову, применяемы к делу и обращаясь таким образом в кровь и сок своего населения, которое есть свидетель и судья поступков каждой отдельной личности, эти обычаи становятся могущественнее всяких законов.

У горцев нет нищих, просящих милостыню, но нет также и людей зажиточных или богатых в полном смысле этого слова. Потому весьма естественно представляется вопрос: каким образом и из какого источника уплачиваются у них судебные пени и, в особенности, цена крови, составляющая весьма крупную сумму. Вопрос этот разрешается нижеследующим объяснением.

Всякая община, составляя часть племени, представляет семью в большом виде и называется по имени своего родоначальника. Члены этой семьи-общины считают друг друга такими близкими родственниками, что не допускают между собой брачного родства и сочли бы такой брак просто кровосмешением. Такая большая семья ведет свои дела сообща. Все члены ее оказывают друг другу при всяком затруднительном обстоятельстве нужную защиту и помогают все вместе каждому отдельно. Всякие оскорбления и ущерб, нанесенные одному из его членов, считаются посягательством на благосостояние всей общины, и, в свою очередь, каждый член подлежит ответственности за свое поведение перед всей общиной. Раз лишившись защиты и покровительства общины, горец не может уже иметь никаких ручательств за свою личную безопасность и жизнь.

На этом основании тот, кому нужно платить, получает вспомоществование от своих собратьев по общине. Но как большая часть общин невелика числом людей, состоя только из нескольких семейств, то и мирской сбор с них не может составить достаточной суммы. В таком случае сбор идет и по остальным общинам племени. Иногда он простирается и еще дальше, тогда за вспомоществованиями обращаются к друзьям и знакомым в отдаленных племенах.

По принятому обычаю, взысканные судебные пени распределяются следующим образом: небольшую часть получают судьи, другая, более значительная, раздается родственникам истца, а затем остальное, то есть около трети всей пени, предоставляется его семейству.

ЗКОИРГО. Тифлис, 1866. Кн. 7.

Евграф Ковалевский. Очерки этнографии Кавказа

Евграф Петрович Ковалевский (1790–1867) – русский государственный деятель, горный инженер. Окончил Горный кадетский корпус в Петербурге. С 1826 года – командир Горного кадетского корпуса, с 1830-го по 1836 год – томский губернатор, с 1858-го по 1861 год – министр народного просвещения. В своей деятельности выдвинул на первый план заботу о народных училищах, воскресных школах, но из-за непродолжительности своего управления успел сделать немного.

С 1859 года – действительный тайный советник, с 1861 года – член Государственного Совета, с 1862 года – президент Вольного экономического общества.

«Очерки этнографии Кавказа» – отрывок из задуманного Ковалевским обширного труда «О народах, живших и ныне живущих в пределах России» (Вестник Европы. 1867. Т. 3).

31
{"b":"734748","o":1}