Утреннюю гармонию нарушил пронзительный вопль смартфона: "Внимание! Входящая трансмиссия!" Кому не спалось в шесть утра?

Таникс.

– Братишка, что случилось?

– Альма, – Таникс задыхался, – три секунды назад я увидел самую страшную вещь в моей жизни.

– Какую? – голос Альмы был тверд как никогда.

– За пару часов биток потерял почти две тысячи долларов! Если еще вчера эфир уверенно держал двести долларов, сегодня он приближается к ста сорока!

– Что это за бред?

– Альма, как бы я хотел иметь такой же имплант, как у тебя! Рынки летят в тартарары, а ты спокойна, как кит!

– Может, потому, что я и есть кит? – подзадорила его девушка.

– Пес, пес, пес!

Металлическим голосом Альма сказала ему:

– Таникс, успокойся. Хватай битки и дуй шортить.

– Какие там шорты, когда быки разбежались?

– Успокойся, говорю. Ты стоп-лоссы поставил выше точки входа, бояться нечего.

– Блин, хорошо, что я тебя послушал. Заберу, наверное, битки насовсем, чтобы не слить за такую цену. И прикуплю, наверное, еще чуток.

– Вот теперь ты думаешь головой, а не тем местом, коим думать не положено. Хотя, знаешь, я бы все равно посоветовала тебе взять небольшой брейк и полностью забить на трейдинг, чтобы твоя голова стала абсолютно холодной.

– Ну, не знаю, а вдруг цены поднимутся?

– Вряд ли.

– Ладно, так и быть, отдохну часок.

– Молодец.

Таникс отключил связь, и Альма мгновенно бросилась к себе в спальню. Тепловая карта Coin360 горела багровым адским огнем. Девушка перепрыгнула на TradingView: медвежья свечка у всех криптовалют была в три раза длиннее, чем все предыдущие за год.

– Да, все, что было нажито непосильным трудом с мая прошлого года, исчезло, как туман под горячими лучами солнца, – пробормотала Альма. – За окном март – итого, почти целый год коту под хвост.

Ее внимание привлекли ярко-зеленые индикаторы стейблкоинов, привязанных к доллару. Контраст между зеленым и багровым заставил ее зажмуриться.

– Блин… стейблкоины, которые обычно стоят от девяноста с лишком центов до доллара, сегодня по доллару и пять-шесть центов. Как я вообще пойду на пары?

Альме действительно не было страшно, однако в ее голове шуршало много разных вопросов. Упадет ли эфир до ста долларов? Сможет ли он восстановиться после рыночного землетрясения, устроенного коронавирусом, нефтью и еще пес знает чем? Сколько вообще это все будет продолжаться? За размышлениями она не заметила, как поела, выбралась из дому и села в машину, чтобы ехать в университет. Только когда впереди замаячило знакомое бежевое здание, девушка вырвалась из порочного круга мыслей о будущем эфира.

Куратор группы Альмы, полная женщина с хитроватым взглядом, нашла группу перед первой парой.

– Друзья, вы, наверное, знаете, что коронавирус уже в нашей стране. Завтра в университет вы не приходите: три с половиной недели карантина.

Бросив короткий взгляд на одногруппников, Альма увидела массу довольных улыбок, подавлявшихся из последних сил. Когда куратор ушла, разговоры разгорелись, как пожар. Все стали смаковать предстоящие прогулки с колонками и дружное поедание шавермы на базаре. В голове Альмы мелькнула картинка цеха, в котором пряталась BTCDAO.

Кто-то толкнул ее локтем.

– Эй, че ты завтра делаешь?

Тряхнув головой, чтобы разогнать мысли о поисках майнеров, девушка осмотрелась. Рядом с ней стоял Антон.

– Завтра мы продолжаем искать майнеры.

– А сегодня?

– И сегодня тоже. Кстати, – Альма посмотрела ему прямо в глаза, – ты выяснил что-нибудь про BTCDAO? Я тебя просила.

– Знаешь, – уверенность Антона в себе как альфа-самце мигом улетучилась, – я так ничего и не понял. BTCDAO пообещала мне биткойн за регистрацию…

– Целый биткойн? – перебила его Альма.

– Ну, по идее да. Я решил зарегаться, но смартфон матюкнулся, что места ему не хватает. Я стал чистить, потом в поле моего зрения появилась Яна, и понеслась.

После этих слов выражение лица Альмы изменилось, совсем немного, но парень заметил это.

– Стоп, стоп, стоп, вот про свой смартфон расскажи поподробнее.

В течение оставшихся пяти минут до начала пары подгнившие от постоянного возбуждения мозги Антона работали на износ, когда он пытался объяснить Альме, что же все-таки случилось с его смартфоном. Выслушав его, девушка ответила предельно кратко:

– Перепрошей смартфон.

На детальные пояснения времени не было: прозвенел звонок.

То не яростный морозный ветер ворвался в окно; то влетела в аудиторию молодая, но весьма придирчивая преподавательница, известная как "Звезда Парижа".

– Что-то слишком она дерганая сегодня, – прошептала Альма на ухо Антону: он выпросил у девушки разрешения сесть за парту рядом с ней.

– По-моему, она всегда была такая, – парень пожал плечами.

– Нет. Глядь на ее лицо.

Антон всмотрелся в лицо преподавательницы и понял, что имела в виду Альма. Глаза "Звезды Парижа", огромные, как колеса БелАЗа, не отрывались от экрана смартфона. В течение минуты ее веки ни разу не сомкнулись.

– Кажется, она баловалась маржиналочкой, – хихикнула себе под нос Альма. Антон бросил на нее недоумевающий взгляд.

– Запомни одну маленькую вещь, Шарапов, – шепотом сказала она ему. – Если ты не умеешь торговать, даже не смей мечтать о маржиналочке. Ну, а если ты не в курсе, что такое маржиналочка, я тебя успокою: это торговля с использованием чужих средств. Типа как кредит в банке, правда, это чуток грубоватое сравнение.

– По-моему, дело сейчас не в маржиналочке, – ответил Антон.

– Будем посмотреть.

Наконец преподавательница оторвалась от смартфона и сказала:

– Лишнее напоминание о том, что хакеры хитры, уважаемые студенты.

– А что они сделали? – Альма изо всех сил старалась делать вид, что ничего не понимает.

– Вирус, требующий выкуп сто долларов в биткойнах в течение сорока восьми часов…

– А по прошествии этого времени стирающий всю имеющуюся на смартфоне информацию, – закончила девушка.

– Откуда ты знаешь?

– Этот вирус называется CovidLock, он шифрует все данные на девайсе. Одна фирма, DomainTools, если я не ошибаюсь, недавно опубликовала ключ, позволяющий раскриптовать смартфон. Надо брать его и бежать в сервисный центр.

Большую половину пары группа Альмы провела в блаженном безделии.

8. В ад

Чем больше меня влекло к Альме, тем больше я ненавидел ее. Чем больше проходило времени, тем больше я понимал, что она никогда не будет моей. И хотя, просыпаясь каждое утро, я давал себе слово добиться ее, это были не более чем жалкие попытки подбодрить себя.

Но я не собирался отступать. Альма моя – и точка!

Когда первая пара закончилась, я напросился поехать с ней за майнерами ее "братишки" Таникса. Все-таки интересно, чем этот тип заслужил такой статус, и почему я все никак не мог привлечь ее внимания.

Она согласилась взять меня с собой, только предупредила, что я не полезу туда, куда полезут они. Поначалу я возмутился, – чем я хуже их? – но потом, когда пары закончились, и она привезла меня под мрачный заброшенный цех, я все понял. Они с Таниксом вышли из машины, пробрались через дыру под забором – и следующих полчаса я их не видел. Сидел, смотрел анимешечку, как тут они вернулись. На их лицах было написано недоумение и замешательство.

– Ну, как? – спросил я, когда они сели в машину.

– Ситуация весьма забавная, – ответила Альма, пристегиваясь. – На цехе все еще косо-криво висит табличка с подписью "BTCDAO", внутри разбросаны столы, стулья, шкафы и компьютеры, а работничков-то и нет.

– Видать, они сбежали впопыхах, – добавил Таникс.

– Все может быть. Интересно, почему?

– Может, из-за вас? – брякнул я то, что первым пришло в голову.

– Вряд ли, – ответила Альма. – Сейчас поедем домой, помониторим.

Машина тронулась. Я попытался сесть поудобнее, – все-таки места в этих "Кенигсеггах" было маловато – а когда у меня это наконец получилось, стал витать в розовых облаках. Но вот, сквозь соблазнительную музыку стал просачиваться разговор: