– Ты уткнулся в смартфон, скучаешь? – она словно нарочно говорила сладким голосом, слегка растягивая слова. Мои глаза вперились в экран. "Дарим 1 BTC…"

– Ну, – на каких-то пару минут я забыл о своем желании, – как, по-твоему, один биткойн в подарок – это подозрительно или нет?

В тот момент Яна напомнила мне меня час или два назад. В ее взгляде не было ни одной вменяемой мысли. Посидев минуту или две в полном ступоре, она встала с лавочки и, вкусно вымахивая бедрами, подошла ко мне.

– Антоша, ты сейчас устал и вряд ли разберешься с этим, – ее рука легла на мое плечо и медленно поползла по спине. – Лучше отдохни, повеселись, а потом на свежую голову будешь ковыряться.

Я закрыл сайт BTCDAO и спрятал смартфон в карман. И все-таки, один биткойн в подарок – лохотрон или нет?

6. Шок

Небо надо мной было красным, как кровь. Молнии рассекали его на сотни и тысячи кусков, слепя меня.

На горизонте маячили неоновые контуры гор, но сколько я ни шла вперед, они не становились ближе.

Несколько молний ударили в землю в паре метров от меня, и передо мной появилась гигантская тепловая карта Coin360. Биткойн потерял шесть целых три десятых процента и теперь едва держался на уровне семи тысяч восьмисот долларов. Об эфире и говорить было нечего. Хорошо держался только тетер, но в этом не было совершенно ничего удивительного, так как он был привязан к великому и могучему доллару США.

Рынок криптовалют истекал кровью.

Я почувствовала, как под мою кожу стал пробираться влажный холод. По лицу потекли капельки пота. Руки судорожно выхватили из кармана джинсов смартфон.

Таникс. Его стоп-лоссы стояли на уровне восьми тысяч девятисот долларов.

Вокруг меня загудело эхо чьих-то голосов. "Промышленный индекс Доу-Джонса потерял двадцать два процента!" "S&P 500 упал на семь процентов!" "Это коллапс, какого не было с 2008 года!" Голоса становились все громче, пока не дезориентировали меня окончательно.

– Тебе че, в натуре такое приснилось? – если бы у Таникса были обычные человеческие глаза, в них можно было бы с легкостью прочитать замешательство.

– В натуре, братишка.

– Да уж, кризис нас трясет хорошенько.

Кивнув в знак согласия, я сосредоточилась на дороге: мы подъезжали к Району 45, и нужно было смотреть в оба. Однако биткойн за семь тысяч восемьсот долларов не собирался оставлять меня в покое.

– Таникс, – видать, мой голос прозвучал несколько сурово, поскольку братишка резко повернул голову ко мне, – все-таки мне не пофиг. Переставь, наверное, стоп-лоссы на лонгах повыше, если не планируешь закрывать их в ближайшем будущем.

– Прямо сейчас переставлю, – коротко ответил он и закопался в свой смартфон. Я вспомнила, что намайнила уже штук сто эфиров, но их цена неуклонно двигалась вниз, к двумстам долларам за штуку.

– Ходлить или не ходлить – вот в чем вопрос, – пробурчала себе под нос я. Таникс услышал меня.

– Наверное, все-таки ходлить.

– Да. Особенно ты, братишка, будешь ходлить, – поддразнила я его.

– Вот и буду. Даю торжественное обещание, положа руку на печень, что с сегодняшнего дня буду ходлить биткойны, – прогундосил он, как поп в церкви. Я посмотрела на него. Его губы так и расплывались в дурацкой улыбке, хотя он изо всех сил старался сдержать ее.

– А если серьезно, лучше подождать, пока ситуация на рынках стабилизируется, – подытожила я. – Иначе мы рискуем вылететь с них.

– Логично. Будем ходлить и наблюдать.

При необходимости Таникс мог держать себя в руках, но он был хитрым: все, что не запрещено, то разрешено. Ходлеры не продают, зато преспокойно покупают, что дает Таниксу великолепную возможность усесться одной попой на два стула: беречь биткойны и зависать на бирже, выискивая другие по дешевке.

Район 45 на самом деле был стремным. Зданиям здесь было по сто лет, если не больше, штукатурки на многих из них уже давно не было, кирпичи были выедены дождем и ветром, а бетон потрескался так, что было видно ржавую арматуру. Ветер носил по улицам грязные пакеты из-под чипсов, рекламные брошюрки и тому подобную дрянь. Я старалась ехать как можно быстрее, периодически поглядывая на зияющие норы парадных: пес его знает, кто мог выскочить на нас оттуда, а машинка моя была весьма недешевая.

Наконец перед нами показался высоченный забор, скрывавший от любопытных глаз и утыканных шильями задниц какой-то заброшенный цех. Под забором стояла та самая оранжевая "Нива".

– Тормози, но не глуши движок, – сказал мне Таникс. – Я выйду гляну, че там, быть может, врежу разик-другой по тачке, чтоб сигнализация заверещала, воры выскочат откуда-нибудь, вот мы с ними и побазарим.

– Ок. Только смотри в оба.

Он выскочил из машины, а я стала смотреть по сторонам, ища путь отступления на тот случай, если нам все-таки придется улепетывать со всех цилиндров. Дорога уходила в обе стороны вдоль забора, и я не видела там тупиков. Что ж, отлично.

Таникс обошел "Ниву" по кругу несколько раз, причем с каждым кругом его лицо становилось все более недоумевающим. Из-за угла ближайшего дома вышло восемь качков в черных берцах, штанах и кожанках. Их угрюмые взгляды сверлили Таникса, как перфораторы.

Я поставила ногу на педаль газа.

Качки подошли к Таниксу. Разговор начался на повышенных тонах. Прошло три минуты, и один из качков, лысый с расплющенным носом – видать, боксер – выхватил из-под кожанки пистолет и направил в голову Таникса.

Братишка не собирался отступать. Прошла еще минута, липкая и длинная, как лапша.

Мой глаз едва успел заметить, как в руке Таникса появился метательный нож. В следующую миллисекунду лезвие черкнуло боксера по щеке, оставив тонкую, длинную рану. Таникс стал в боевую стойку, положив левую руку на пояс. Качки мигом спрятались за "Нивой" и вытащили свои пистолеты.

Пора вмешаться. Тапку в пол!

Я подлетела к Таниксу. Не спуская глаз с качков, он отошел к машине. Я открыла дверь, и он запрыгнул в салон.

– Рули, – бросил он. Я как следует газанула.

Что-то врезалось в корпус машины.

– Они тащатся за нами, – сказал Таникс. – И стреляют.

– Тащатся? Стреляют? – на какую-то секунду я почувствовала себя злым гением и ухмыльнулась. – Сейчас покажем им, где зимуют такие, как они, раки. Пристегни ремень.

Я была уверена в своей машинке на все сто процентов. Koenigsegg не из тех, кто в ответственный момент подводит под монастырь.

– Я не знал, что ты умеешь так водить, – сказал Таникс, когда я прошла третий поворот в дрифте.

– А я не знала, что ты умеешь бросаться ножичками, – ответила я.

После четвертого поворота "Нива" безнадежно отстала от нас. Я вырулила на проходившую через центр города транзитную магистраль, где сбросила скорость.

– Так о чем вы там базарили? – теперь можно было расслабиться и поговорить о деле.

– Это они стырили майнеры, – начал Таникс. – Но теперь кто-то стырил их у них. Они подумали, что к этому имею какое-то отношение я, потому что я хозяин майнеров.

– Ага-а-а…

– Но проблема заключается в том, что я понятия не имею, куда девались майнеры, что тебе и так понятно.

– Тьфу ты, история, однако! – я не могла не прокомментировать, потому что ситуация казалась мне из ряда вон туповатой. – Либо они придуриваются, либо в нашем деле в натуре появилась третья сторона.

– Сложно сказать, когда не знаешь наверняка, – Таникс покачал головой. – Кстати, они намекнули, что BTCDAO находится в том самом цеху за забором. Полезем туда?

– Я бы полезла.

– Отлично. Давай тогда, наверное, завтра. У тебя сколько пар?

– Четыре.

– Ок. Звякнешь мне, когда будешь ехать домой, чтобы я знал, когда мы встречаемся.

– Договорились.

7. Сто

В тот день Альма встала с кровати с легкими подозрениями. В воздухе витало что-то странное, что-то угрожающее, чего она никак не могла понять. Потянувшись, она побрела на кухню: нужно собираться в университет.