«Достопочтенный Фу-Хао, а магии меня обучить вы можете?»
Глава 20
в которой успехом заканчиваются далеко не все мои порывы
Чтобы попасть в пятый чертог, где располагались казармы абитуриентов, нужно было выйти из главного здания через черный ход и пересечь внутренний двор — просторный и тенистый из-за огромных, в три обхвата, дубов, в нем росших. Когда-то давно — никак не меньше сотни лет назад, их здесь, очевидно, высадили ровными рядами, на равном расстоянии один от другого. Однако время внесло в регулярную планировку свои коррективы: кое-где в строю исполинов зияли провалы, и только кряжистые пни напоминали о павших богатырях. Но и те продолжали нести свою службу — как могли: превратившись в своеобразные лавочки, некоторые из которых облюбовали абитуриенты — кто с толстым томом в руках, кто просто в задумчивости. Была здесь и парочка кадетов в черной форме. Эти книг не читали и в облаках не витали — прохаживаясь с гордым видом, свысока поглядывая из-под козырьков фуражек на молодежь в штатском. Может, за порядком присматривали, а может, просто выпендривались перед новичками. Не исключено — и то и другое одновременно.
Здание казарм было по местным меркам весьма высоким — в целых семь этажей — но внешне смотрелось мрачновато: темно-серые стены с крохотными окошками, давяще-громоздкий козырек над входом, непропорционально широкие столпы-колонны подъезда, будто бы просевшие, ушедшие в землю под неподъемным весом… Тяжелые двери забежавшая на шаг вперед меня Надя даже открыть сразу не смогла — сделать это без запрещенной абитуриентам магии оказалось не так просто. Даже мне пришлось подналечь, чтобы сдвинуть плечом массивную деревянную створку.
Внутри, правда, оказалось неожиданно светло, хотя, на первый взгляд, и тесновато: компактный вестибюль, расходящиеся от него узкие прямые коридоры, лестницы, на которых едва разминутся двое… Но зато здесь имелся антикварного вида лифт! Его шахту ограждала зеленая металлическая сетка, за которой висела на тросах отделанная деревом кабина с невысокой загородкой вместо двери. Рядом на стене красовалась серебристая табличка: «Внимание! Подъемник механического типа! Обращаться осторожно! Использование магии для ускорения или торможения строжайше запрещено!»
Надпись мне любезно перевел Фу. Собственно, всю дорогу от главного здания до казарм я вел с фамиляром оживленный мысленный разговор — из-за чего, возможно, не уделял должного внимания спутнице. На реплики Морозовой отвечал с задержкой, а то и вовсе невпопад. В итоге она, кажется, немного обиделась. Поджала губы и ушла вперед — пока не уперлась в тяжелую дверь пятого чертога, где я ее наконец нагнал.
А началось все с того самого моего вопроса:
«Достопочтенный Фу-Хао, а магии меня обучить вы можете?»
«Я бы, пожалуй, не назвал то, что вам потребно, обучением, сударь, — вальяжно заявил фамильяр. — Как правильно пальцы гнуть, кто угодно может показать — хотя бы и Надежда Александровна. Но ваша проблема в ином».
«И в чем же?» — нетерпеливо спросил я.
«В ученых кругах сие именуют магической дистрофией. Заболевание редкое, но неплохо известное».
«Оно… излечимо?» — затаив дыхание, осведомился я.
«Как правило — нет, — сходу послал меня в нокаут Фу. — Но в вашем случае — думаю, да, — тут же, впрочем, вернул мне надежду фамильяр. — Видите ли, сударь… Обычно сей недуг является следствием серьезной магической травмы. А таковые, как вам ведомо со слов покойного князя Сергея — да и на его собственном примере — таковые весьма плохо поддаются исцелению. Но с вами все иначе. Вот представьте себе человека, который всю жизнь сиднем просидел на печи — ну, как былинный Илья Муромец. Если вдруг на тридцать четвертый год — или как тут у нас, на восемнадцатый — он вдруг вознамерится встать и пройтись, тем более, пробежаться — то не сумеет, конечно же. Не привыкшие работать мышцы откажутся его держать. Вроде и ноги есть, и желание есть — а результата нет. Вот то же самое и у вас сударь — только без мышц и не про ноги. Нужные связи внутри вас атрофированы — посему магия и не срабатывает, несмотря на избыток маны. Разве что интуитивная прорывается — но у той свои пути…»
«А можно как-то эти связи… Ну, восстановить?» — осторожно поинтересовался я.
«Можно, но дело сие не быстрое…»
«Сколько? — резко спросил я. — Сколько нужно времени?»
«Месяцы, — заявил Фу. — В лучшем случае — недели».
«Для меня это вечность, — снова пал я духом. — Недостижимая вечность: не сдам экзамены — отправлюсь прямиком в лапы Воронцова…»
«Вы, сударь, спросили, сколько нужно времени, чтобы восстановить ваши способности, — лукаво заметил на это «паук». — А не когда вы сможете творить магию».
«А сие не однофигственно?» — коряво выдал я.
«Не когда у вас наличествует фамильяр».
«Так! — разом ожил я. — С этого момента поподробнее!»
«Если пожелаете, сударь, я мог бы… как бы это назвать… Вручную замкнуть нужные контакты. Послужить этаким… Протезом, не протезом. Костылем, не костылем… Ну, полагаю, смысл ясен».
«Ясен! — просиял я. — Еще как ясен!»
«Но, разумеется, есть одно условие», — тут же добавил Фу.
«Условие? Какое?»
«Вы, сударь, должны прямо меня о сем попросить».
«Всего-то?!» — хмыкнул я.
«Сие отнюдь не пустяк. Формальности следует соблюсти».
«Хорошо, как скажете, — кивнул я. Именно кивнул, головой. Надя как раз в это время что-то мне говорила, и, вероятно, восприняла мою реакцию на свой счет. Как видно, кивок там был не особо уместен — именно после него девушка на меня и обиделась. Но это я уже потом в памяти прокрутил, а сейчас лишь продолжил мысленно: — Достопочтенный Фу-Хао, прямо и недвусмысленно прошу вас послужить мне этим самым, как вы сами изволили выразиться, костылем. Замыкать нужные контакты — чтобы я мог творить магию!»
«Договорились, сударь», — откликнулся фамильяр.
«А что насчет уроков с Нáде… с Надеждой Александровной? — выдохнув, уточнил я. — Мне их продолжать?»
«А как же. Во-первых, по части техники Надежда Александровна вполне способна вам помочь. А во-вторых, и в главных: ежели вы вдруг станете прогрессировать без чьего-либо видимого вспомоществования, это будет выглядеть, мягко говоря, подозрительно. С точки зрения той же госпожи Морозовой — как минимум. А мы с вами, сударь, в подобных подозрениях отнюдь не заинтересованы!»
«Согласен, — снова кивнул я. — И еще один вопрос, — добавил тут же. — Вернее, просьба. А читать вы меня заодно не научите?»
«И где ж вы тут усмотрели “заодно”, сударь?» — хмыкнул Фу.
«Ну, не заодно. Просто. Официально прошу, если нужно!»
«Азбуку выучить — дело нехитрое, сами справитесь. Ну а пока суть да дело — так и быть, поработаю толмачом с русского на русский», — смилостивился фамильяр.
«Благодарю, достопочтенный Фу-Хао!» — уже совсем в ином настроении, нежели еще пять минут назад, ответил на это я.
А жизнь-то, по ходу, налаживалась!
* * *
Видимо, проявленная мной в отношении Нади бестактность оказалась не столь уж вопиющей — или девушка просто была не способна дуться слишком долго — в общем, у лифта Морозова уже снова разговаривала со мной, как ни в чем не бывало.
— У тебя какой этаж? — спросила она у меня.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Комната номер 763.
— Значит, седьмой, «боярский».
— Их что, по уровню маны дают? — уточнил я.
— Нет, это просто местная шутка такая — мне барышня в приемке рассказала. Названия неофициальные — по номеру этажа — и ни на что не влияют. У меня вот 302-я комната — это третий этаж, «стряпчий».
— Поедем на лифте? — спросил я, по наитию берясь за выступ на загородке, служившей ему импровизированной дверцей — и та действительно легко отошла в сторону, сложившись «гармошкой».
