Эллис понимал, что будет больно, но даже не представлял себе насколько. Секунду или две он не шевелился, чувствуя, как Грейс ощупывает ему ногу. Затем по жилам его пронеслась боль, волной растекаясь по всему телу. Горечь во рту сменилась сухостью. Дурнота поднялась к голове и выступила на лбу каплями пота. Вцепившись в прорезиненную ткань, Эллис замер.

Откуда-то издалека донесся голос Грейс:

– Все будет хорошо.

После этого его пронзила боль, какой он прежде не испытывал. Очень сильная боль. Эллис закричал, замахал руками, попытался сесть. Боль не прекращалась. Она вгрызалась в тело, жгла нервы. Эллис почувствовал, как содержимое желудка поднялось ко рту. Потом пришло жуткое ощущение, словно он задыхается под водой. Во рту стало кисло от тошноты, но, несмотря на это, Эллис отчетливо слышал резкий щелчок, с которым кость встала на место.

На пару минут он потерял сознание. Это падение во тьму привело его в ужас. Он делал слабые попытки ухватиться за пустоту, чувствуя, что вот-вот сорвется в бездну. Наконец он вскрикнул и полетел вниз.

Позже, когда тьма рассеялась, он увидел свет, отраженный от ярких зонтов, почувствовал тупую боль в ноге, почуял запах и вкус собственной рвоты. И снова закричал, словно ребенок, пробудившийся от кошмара.

В руку ему легла твердая холодная ладонь. Эллис вцепился в нее, чтобы набраться мужества. Грейс говорила с ним, но ему было не до разговоров. Хватало того, что она рядом, что не растворилась в дождливой ветреной тьме. Что не бросила его.

Грейс долго держала Эллиса за руку, пока он наконец не уснул.

К пяти утра дождь перестал. На востоке показалось солнце, бледное за пеленой тумана. Воздух посвежел. Легкий ветерок рассеял туманную завесу, открыв взору голубое небо.

Неловко поерзав, Эллис натянул одеяло до подбородка, но солнечный свет, проникающий сквозь импровизированную крышу из зонтов, не давал ему покоя. Открыв глаза, Эллис не сразу понял, что он делает в этой яме. Потом коснулся ноги и вздрогнул. Голова его кружилась, во рту пересохло. Окончательно проснувшись, Эллис вспомнил, что случилось прошлой ночью. Сердце его екнуло. Он привстал и тут же успокоился, увидев, что Грейс, свернувшись калачиком, спит у его ног. Значит, никуда не делась, с облегчением подумал он, и впервые рассмотрел ее как следует. Отныне их судьбы связаны. Теперь Грейс – не просто лишенная слуха зануда, которую можно использовать, а потом отшвырнуть куда подальше. Эллис с удивлением отметил, что у нее есть и свои плюсы. Не такая уж она некрасивая, как казалось поначалу. О какой красоте может идти речь, если девушка давно не ела и не мылась? Без косметики, со спутанными волосами, в безобразном наряде Грейс выглядела хуже некуда. Но теперь, рассмотрев ее повнимательнее, Эллис увидел, что нос и подбородок у нее правильной формы, а губы полные и мягкие. Конечно, ничего особенного – обычная девчонка без роду без племени. Но и сам он – точно такое же пустое место, одного с ней поля ягода. Эллис – предатель, сын убийцы. Грейс – отсидевшая воровка. Два сапога пара, с горечью подумал он. Перевел взгляд с лица на тело девушки и почувствовал смутное волнение. Да, природа ее не обделила. Еще бы денег на приличную одежду, и Грейс смотрелась бы весьма неплохо.

В любом случае пользы от нее гораздо больше, чем он ожидал. Она вправила ногу, причем как надо. Помогла устроиться поудобнее. Ночь тянулась небыстро; несколько раз Эллис просыпался, и девчонка была тут как тут – все спрашивала, не нужна ли ему помощь.

Эллис беспокойно поерзал. С какой это стати он задумался о ней? Вот она, здесь, к его услугам. Сейчас нужно сообразить, что делать дальше. Эллис достал часы. Было двадцать минут шестого.

Потянувшись, он дотронулся до Грейс. Она тут же проснулась, широко раскрыла глаза и подняла голову с сумки, что служила ей подушкой. На лице ее не было того пустого выражения, что бывает у большинства внезапно разбуженных людей. Резко усевшись, девушка поежилась.

– Подъем, – грубо сказал Эллис. – Нужно двигать отсюда. Уже почти полшестого.

Грейс протерла глаза, потянулась и не без труда выпрямилась во весь рост.

– Как ваша нога? Болит? – спросила она, складывая зонты.

Траншею залило солнечным светом. Продрогший за ночь Эллис был рад согреться.

– Нормально нога. – Он провел рукой по лицу, с тревогой отметив, что голова все еще кружится. Наверное, из-за недоедания. Голода он не чувствовал, но все равно сказал: – Есть хочу.

Грейс кивнула:

– Посмотрю, что можно придумать. Я бы тоже перекусила. – Она взглянула за лужайку, на здание клуба. – Может, там найдется еда, – продолжила она, обращаясь скорее к себе, чем к Эллису. Потом подняла одеяло, в которое куталась ночью, встряхнула, свернула и положила на землю. – Оно нам пригодится. Нам много чего пригодится.

– Нужно выбираться отсюда, – напомнил Эллис. – Помоги мне встать. Я же не могу торчать здесь весь день.

Но Грейс смотрела в другую сторону и не могла знать, что он с ней говорит. Вспыхнув от ярости, Эллис попытался лягнуть девушку, но она была вне досягаемости.

– Я скоро, – сказала Грейс и выбралась из траншеи.

– Вернись! – крикнул Эллис, встревоженный таким прозаичным расставанием. Попробовал подняться, но Грейс уже ушла, словно забыв обо всем, кроме новой цели.

Чуть ли не минуту Эллис бесновался, осыпая проклятьями Грейс и свою сломанную ногу. Потом он понял, что гневаться бессмысленно. Выбора нет: придется полагаться на девчонку. Грейс прекрасно понимает, что они в опасности. И похоже, уверенности в собственных силах ей не занимать. Что ж, пусть действует.

Эллису же оставалось лишь лежать и глазеть на белые облака, лениво плывущие над траншеей. В прошлом он всегда боролся за выживание. Непривычно, что решением его проблем занялся кто-то другой. Да, странное ощущение. И весьма приятное.

Эллиса разморило. Он отяжелел, расслабился, перестал волноваться. Боль в ноге поутихла. Если девчонка не справится, сонно думал Эллис, придется взять все в свои руки. Но сперва посмотрим, что у нее получится.

Разум его притупился от пережитых мучений, тело обмякло, и Эллис задремал.

Чуть позже его начало лихорадить. Казалось, язык распух и не умещается во рту. Должно быть, подскочила температура. Неудивительно: одежда его до сих пор не высохла. Несмотря на зонты и прорезиненную ткань, из-за мокрого песка в траншее было сыро.

Шли минуты, но Эллис потерял счет времени. С какой стати он решил, что девчонка и дальше будет ему помогать? Неужто поглупел? Может, болезнь сказывается? Трудно понять, да и не особенно хочется. А чего хочется, так это закрыть глаза и не шевелиться. Как если бы ему ничего не грозило. И не думать о том, что вскоре нужно будет выбираться из этой канавы.

Жаркое солнце и шелест кустов на ветру убаюкали Эллиса, и он опять погрузился в тревожный сон. Вздрагивал, засыпал снова, и вдруг полностью проснулся, с тревогой понимая, что какое-то время был совсем один. Эллис лихорадочно взглянул на часы. Пять минут седьмого. Где ее носит? Бросила его, испугалась и сбежала? Или ее застукали в клубе? Сделав над собой чудовищное усилие, он встал, опираясь на здоровую ногу. Словно в знак протеста, перелом под шиной запульсировал. Скрежетнув зубами, Эллис ухватился за край траншеи, подтянулся и окинул взглядом ровную лужайку. От волнения и боли ему стало дурно.

Вдалеке виднелось здание гольф-клуба. Увидев на дорожке женскую фигурку, Эллис облегченно вздохнул.

Что ж, теперь он хотя бы встал. Продержится, пока не придет девчонка. Эллис понимал: стоит лечь снова, и больше ему не подняться. Нога ныла, по телу прокатывались горячие волны тупой боли.

Эллис чувствовал, как в венах пульсирует кровь, как к горлу подступает тошнота, как слабеет тело. Но он не сдавался. Выбросил руки вперед, вцепился в мокрую траву и ждал.

Заметив, что он высунулся из траншеи, Грейс перешла на неровный бег. На плече у нее была сумка, а вокруг запястья обмотана веревка: судя по всему, Грейс волокла по траве какой-то предмет.