На площади действительно было много людей — достаточно, чтобы Казу стало некомфортно от близости чужих тел — но недостаточно, чтобы не стать бурлящим потоком, рекой, волной-убийцей, сметающей все на своем пути.

— Какой тебе от этого толк?

— Я не хочу сесть за твое убийство, но и испортить тебе жизнь не могу. Ты превратила мои кошмары в реальность, поэтому я заставлю тебя столкнуться с твоими страхами. Хорошая, месть, как считаешь? Кроме того, блуждающая по площади почти слепая девчонка создаст достаточную толкучку, чтобы задержать толпу. Ну а мне этого времени хватит, чтобы свалить из города.

План Эрика казался мне по неприличия идиотским и нелогичным. Конечно, я послужу преградой на пути спешащих людей, но не до такой степени, чтобы страже захотелось разобраться, что тут происходит. Я не буду видеть их, но они-то меня — да…

Я посмотрела на Эрика. Мы стояли на месте, и он не двигался, поэтому я легко увидела выражение его лица. Самодовольное. Хищное. И тогда я поняла, что ему нет дела до того, хватит ли ему времени сбежать. Он просто хочет посмотреть, как я буду кружить на месте, пока толпа не сшибет меня с ног и растопчет, как упавший с дерева лист.

— Тебе не стоит этого делать, — тихо сказала я. Голова немного кружилась, но я не была уверена, это из-за удара или поселившегося внизу живота страха.

— О, еще как стоит.

Удерживая меня за локоть, Эрик вывел меня приблизительно в центр площади. Горожане стояли небольшими группками, никто не дрался (по крайней мере, пока), но гул стоял невыносимый. Все кричали, стараясь перекричать друг друга, называли причины, почему столицу нужно немедленно открыть. Стража стояла полукругом, преграждая улицы, ведущие к Финансовому району. Даже издали было видно, насколько им скучно. Дороги из Бочки оставались открытыми, поэтому люди слабым потоком продолжали пребывать. Никто не пытался прорваться сквозь хилый строй стражи. Я задрала голову и увидела, что на балконах жилых домов и кафе расположились «зретели» с чашками кофе или чего покрепче.

Эрик был прав: это всего лишь представление. Народ пошумит немного и разойдется уже полчаса. Никто не ожидает серьезной стычки.

От этого стало только страшнее. Я и раньше слышала выражение «затишье перед бурей», но теперь ощутила, как сводит с ума ожидание, когда ты знаешь, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Я сглотнула и вцепилась в рукав Эрика.

— Ну нет, — он разжал мои пальцы. — Прости, но я не хочу пачкать одежду.

Несмотря на ком в горле, мне удалось посмотреть на него со скепсисом. Он был одет как рабочий: видимо, чтобы слиться с толпой. Чего тут пачкать?

Эрик отступил от меня на несколько шагов. Встревоженная, я попыталась последовать за ним, но он предупреждающе поднял руку. Я не была уверена, сможет ли он как-то мне навредить, но все равно остановилась. Меня мучил вопрос, что он будет теперь делать. Как заставит толпу взбесится? Крикнет: «Эй, смотрите! А тут присутствует одна из тех, из-за кого город перекрыт?» Что-то мне подсказывало, что это не сработает.

А затем Эрик полез во внутренний карман куртки и достал револьвер — достаточно медленно, чтобы я могла это увидеть. Я понимала, что он не станет стрелять в меня, но рефлекторно попятилась, натолкнувшись на кого-то позади меня.

— Эй! — произнес возмущенный голос. Я не обернулась и ничего не сказала. Судя по колебаниям воздуха, невидимый для меня человек обошел меня, чтобы заглянуть мне в лицо. Он замер, и спустя пару секунд я краем глаза, не отрывая взгляда от Эрика, смогла его увидеть. Это был мужчина лет сорока. Он нахмурился, разглядывая меня, а потом воскликнул:

— Святые, да у тебя кровь идет!

Отстраненно я подумала о боли на затылке, о влаге на пальцах, когда я коснулась раны. Но я не смогла заставить себя что-либо ответить. Я смотрела на Эрика, на его застывшую фигуру, слышала шепот людей, когда мужчина, на которого я натолкнулась, попытался позвать для меня врача. Я не видела, но каким-то образом поняла, что Эрик поднял руку с револьвером вверх и выстрелил.

И тогда начался хаос.

Вы когда-нибудь задумывались, как легко, заставить людей слететь с катушек? Подбери подходящую обстановку, намекни, что их жизнь под угрозой, и наружу полезут животные инстинкты самосохранения.

— Стража стреляет! — крикнул Эрик. Он пропал из виду, но его следующая фраза раздалась словно бы издалека, из чего я сделала вывод, что он убегает прочь. — Стража открыла огонь!

Это была излишняя мера: все побежали, кто куда. Многие кричали, словно крик создавал вокруг них защитное поле. Не знаю, что делала стража, но судя по кряхтению и воплям, даже сейчас они пытались не успокоить народ, а удержать блокаду. Я тонула в звуках, в порывах ветра от быстрого перемещения людей вокруг меня. В прошлый раз я продолжала идти по площади, ничего не видя, и едва не погибла под копытами лошадей. Сейчас же я сделала единственное, что могла: я осталась стоять на месте, крепко зажмурившись. Я сжала пальцы в кулаки, словно пыталась вцепиться в воздух, и расставила ноги так, чтобы было проще удержаться и не упасть от постоянных толчков со всех сторон. Мне не знаю, куда мне идти, но я могу дождаться, пока все не сбегут с площади.

Кто-то влетел в меня, и мы оба упали на землю. Ободранными от падения ладонями я уперлась в брусчатку и быстро вскочила на ноги. Нельзя валяться внизу, как безвольная кукла.

В носу защипало. Ну вот еще, осталось только расплакаться. Как же все это было глупо! Вся эта ситуация, «план» Эрика, мои проблемы со зрением — тупо, глупо, наивно! Я чувствовала себя настоящей идиоткой от того, что стою посреди площади, потому что меня сюда привел этот полоумный Майер. А может, это и есть та самая сладкая месть? Не смерть под ногами озверевшей толпы, а безвольное ожидание, когда все закончится? Когда ты только что провел крупнейшую аферу в истории Кеттердама, а теперь не можешь ни на что повлиять и ничего сделать? На смену страха пришла злость на саму себя.

Я была готова аплодировать Эрику. Этот позор я надолго запомню.

И тогда, сквозь крики, я услышала до боли знакомый голос.

— Джей?

Я вскинула голову и по привычке осмотрелась, но, конечно же, ничего не увидела.

— Каз?

Я не успела понять, где он и как далеко. Если он скажет что-нибудь еще…

— Вижу тебя.

Теперь я знала, где он. Я повернулась в ту сторону, но идти на встречу не решилась. Вместо этого я сосредоточилась на окружающих меня звуках. Сквозь шум я услышала приглушенный, но ритмичный стук, приближающийся ко мне. Трость.

Меня снова толкнули. Я не упала, но крутанулась на месте и потеряла, где был Каз. Все дома казались похожими друг на друга. В той стороне было кафе с балконом. Но какое из трех? Я снова сосредоточилась на звуках и не сдержала улыбки, когда уловила стук трости по площади. Теперь он был куда ближе, чем раньше.

Я сделала несколько неуверенных шагов вперед, ориентируясь на звук и избегая препятствий благодаря колебаниям воздуха. Меня все еще задевали, толкали в плечо, наступали на пятки, но уже куда реже, чем раньше. Видимо, почти все разбежались. Эта мысль подбодрила меня, и ускорилась, совершенно забыв, что следует смотреть себе под ноги: неподвижные камни-то я разглядеть могла…

Запнувшись о выступающий камень, я дернулась вперед, но не упала — я со всей дури влетела в кого-то, а когда схватилась за его плечи, чтобы не упасть, почувствовала под пальцами жесткую ткань пальто. Чья-то рука легла мне на поясницу, помогая устоять на ногах.

— Ты даже пять минут смирно постоять не можешь, — пробурчал над ухом знакомый голос.

— Меня нехило ударили по голове, — ответила я. Убирать руки от его плеч я не спешила. — Так что твердо стоять на ногах — непосильная на данный момент задача.

Благодаря тому, что Каз не двигался, он быстро появился в поле моего зрения. На скуле темнел синяк, пальто было помято, но в целом он выглядел живым и здоровым. Если не считать кровавого пятна на правом боку…